Эксперт: «Политический ислам - это компромисс»

Салах Абдельмаксуд и Мухамед Саляхетдинов

Пути народных движений, имеющих в основе своей платформы исламскую идентичность и ценности, на Ближнем Востоке и в Северной Африке тернисты и поливариантны. Если проанализировать ситуацию в четырех странах – Египте, Турции, Тунисе и Сирии, образы и судьбы этих политических сил получаются весьма неоднородными. Египетские "Братья-мусульмане", которые, будучи влиятельной общественной организацией, больше других апеллировавшей к исламской повестке, в политике потерпели сокрушительное фиаско. В Сирии идет гражданская война. В Турции партия Справедливости и развития совершила экономический и политический прорыв. В Тунисе партии «Нахда» удалось сохранить часть политических позиций после "арабской весны". Своей точкой зрения по поводу происходящего поделился глава Ассоциации общественных объединений «Собрание» Мухамед Саляхетдинов, недавно обсуждавший эту ситуацию с ведущими арабскими экспертами и политиками в ходе рабочей поездки в Турцию.

"Общаясь с экс-министром информации свергнутого президента Мухаммеда Мурси Салахом Абдельмаксудом, я пытался выяснить: какие оргвыводы сделали "Братья-мусульмане" в Египте после потери власти и в чем они увидели основные ошибки своей политической доктрины, которая привела к этому результату? Ответ на свой вопрос я так и не получил. Экс-минстр больше оправдывался, говоря о «неблагоприятных условиях», с которыми они столкнулись, придя во власть, о саботаже «старой гвардии», о неприятии идей и действий ихванов подавляющим большинством (по его оценкам, до 95%) «старых» сотрудников министерств и ведомств. Попытки увольнять несогласных с новой на тот момент политикой страны ни к чему не приводили: те восстанавливались на рабочих постах по решению судов, потому что сами суды были настроены против «Братьев-мусульман». Мурси со второй попытки отправил генпрокурора в отставку, вызвав тем самым шквал обвинений в нарушении конституции.

В итоге, все объяснения бывшего министра свелись к тому, что им не давали работать. Настойчивая попытка выяснить оргвыводы ихванов из их ошибок во власти нервировали моего собеседника. "Братьям" сейчас, судя по всему, вполне комфортно находиться в роли жертвы тирании, заслуживающей сочувствия, и на нелицеприятные вопросы они не знают что отвечать, или не хотят этого делать. Потом он увел беседу в то русло, что раз "Братья" потерпели в Египте фиаско, значит, на то была воля Аллаха. Таким образом, было чувство, что я общаюсь не с прагматичным политиком, а с идеалистом проповедником. Конструктив закончился, четких оценок не прозвучало. Из чего следует, что руководство "Братьев" не сделало глубоких стратегических выводов из сложившейся ситуации. Я лишний раз убедился в том, что они не стали конкурентоспособной политической силой. Благотворительная, просветительская, религиозная – какая угодно, но не политическая, если уж министр информации не может озвучить четких прагматических оргвыводов", – поделился своими наблюдениями Мухамед Саляхетдинов.

Причем дело, по его словам, не в том, что сейчас сподвижники Мурси находятся в подавленном состоянии и не желают поминать старое. "Такую же картину можно было наблюдать и до их прихода к власти. Тогда царила эйфория, они все время говорили: "вот придем мы к власти, и все будет отлично". Но и тогда мне не удалось получить внятного видения их стратегии и программы. Много идеализма, но мало информативности. Как сделать это "отлично", они не уточняли", отметил собеседник IN.

Известный арабский публицист и мыслитель Фахми Хувейди в беседе с Мухамедом Саляхетдиновым сравнил турецкий и египетский опыт. "Эрдоган и Мурси – близки по своему мировоззрению люди. Но Эрдоган пришел к власти через служение народу, будучи до этого главой муниципалитета, затем мэром Стамбула. Его окружение работало в министерствах, ведомствах, прочих властных структурах. А "Братья-мусульмане" делали упор на проповеди в мечетях Египта. Проповедь и реальное действие в госучреждениях. Вот на эту разницу г-н Хувейди обратил внимание, – подчеркнул собеседник агентства. – Иными словами, египетские "Братья" проповедовали общие ценности и идеи социальной справедливости в мусульманском обществе, рассказывали о золотом веке Пророка и его сподвижников, говорили о высоком, но не было конкретики. Красивые истории – где-то правдивые, где-то приукрашенные – были оторваны от сегодняшней реальности. А Эрдоган и его соратники занимались реальной политикой, рашали политические и хозяйственные вопросы. Даже многие либеральные круги сегодня голосуют за Эрдогана, потому что за 12 лет его правления Турция преобразилась. В частности, практически удалось победить коррупцию – сейчас там невозможно давать взятки. Хотя и там была армия, которая пыталась его смести".

Фахми Хувейди: "Братья-мусульмане" пришли к власти через проповеди


Таким образом, Эрдогану удалось интегрироваться в существующую государственную систему и начать менять ее изнутри, а Мурси и его соратники лишь попытались возглавить прежнюю бюрократическую пирамиду, не обладая необходимым ресурсом (в том числе, кадровым) для ее кардинальной трансформации.

Еще один пример – лидер тунисской партии "Ан-Нахда" Рашид Ганнуши. Проведя два десятилетия в изгнании в Англии, он сумел усвоить и творчески переработать западный управленческий опыт и, в итоге, оказался более успешным и прозорливым исламским лидером своей страны. Критикуя египетских коллег, он указывал им на некоторые промахи и ошибки, однако те отвечали, что «Египет – не Тунис».

В Тунисе же, напомним, произошло следующее. Народ, восставший в ходе «арабской весны» против диктаторского режима, уповал на возрождение страны через многовековую исламскую традицию. "Тунисская диктатура, как мы помним, подавляла любое инакомыслие. Несогласных бросали в тюрьмы, убирали. При этом тунисская политическая элита, как и прочие ближневосточные деспотии, находилась под протекцией Запада, который извлекал из этих альянсов собственные дивиденды. Народные революции были вызваны разочарованием в местном политбомонде, отсутствием социальных лифтов и обнищанием. Все началось с Туниса: режим посыпался, как домино. Бен Али сбежал. И народ – в целом, не такой уж и религиозный – начал думать: что дальше? Они впитали с молоком матери, что ислам – это социальная справедливость. И тут появляется Ганнуши, которого прежний режим приговаривал к казни, его соратников пытали в застенках. И народ решил: значит, надо отдать власть исламским силам! От исламской партии "Нахда" в первую очередь ждали государство социальной справедливости и возрождения, но "Нахда" столкнулась с кадровой проблемой и скудным ресурсом. По признанию Ганнуши, ему катастрофически не хватало кадров на руководящие должности в министерствах и ведомствах, при том, что проповедников вокруг были тысячи. Тысячи желающих проповедовать – а хозяйствовать некому! И Ганнуши начал понимать, что нужно уступить часть позиций и искать компромисс с прозападной элитой и представителями старого режима, у которых эти кадры были, хотя они десятилетиями работали на прежнее свергнутое руководство", – напомнил Мухамед Саляхетдинов.

С учетом вышеизложенного, исламская партия решила отказаться от поста президента, уступив его правозащитнику-либералу Мунсифу аль-Марзуки. Ганнуши также отказался от политической должности, оставшись лидером партии, а в премьеры победившая на выборах «Нахда» выдвинула одного из своих соратников.

Однако либеральные, левые силы и представители старого режима, не имевшие кадровых и ресурсных проблем, начали в подконтрольных им СМИ кампанию по дискредитации исламистов. «И в этих условиях шел затяжной торг с либеральной интеллигенцией и старой гвардией, которая не давала «Нахде», получившим вотум народного доверия, принять конституцию, всячески использовала против них свой ресурс, включая информационный.

Партии не хватало собственных кадров, она вынуждена была использовать прежние, чтобы как-то удержать страну, и постоянно шла на уступки. В течение года новая и старая гвардия торговались, кого поставить на ключевые министерские посты. Ганнуши намеренно отдал часть позиций, чтобы не допустить развития ситуации по египетскому сценарию, где все закончилось государственным антиконституционным переворотом. Исламская партия передала по договоренности правительство технократам, а сама сохранила большинство в парламенте страны. В то же время, исламисты старались максимально содействовать приходу на руководящие посты, людей, не связанных с прежним режимом. Договаривались, искали компромиссные варианты, и, в итоге, создали технократическое правительство. Ганнуши уступил по максимуму, но не потерял лицо и избежал судьбы Мурси, взяв столько полномочий, сколько мог удержать. В случае выдвижения исламской партией своего представителя в президенты Тунис мог ожидать египетский вариант.

"Братья-мусульмане" Египта же двинулись на президентский пост, не имея четкой программы действий, без собственного бюрократического аппарата, костяка, концепции. Даже сейчас, когда они проиграли, они не могут толком объяснить, как это произошло", – пояснил собеседник агентства.

Критикуя египетских "Братьев", аналитики указывает на их незрелость. В числе претензий – и их невнятная позиция по президентским выборам, на которые они то шли, то не шли, и постоянные шарахания из стороны в сторону, и вышеупомянутое отсутствие четкой концепции развития страны, и многое другое. С другой стороны, напоминает глава Ассоциации «Собрание», «Братья-мусульмане» изначально не думали баллотироваться в президенты – и даже предлагали на эту роль кого-то из технократов-либералов, но их кандидаты отказались.

Кстати, некоторые арабские наблюдатели убеждены: Мурси с самого начала стоило взять на вооружение постреволюционный опыт других правителей и временно устроить в стране жесткую революционную диктатуру, выдавливая противников "огнем и мечом", тем самым расчистить площадку, а затем отстроить все заново.

"Однако Ганнуши сделал упор на демократические механизмы, понимая, что нельзя возвращать диктатуру, что только опора на избирателя будет залогом прогресса и справедливости, – считает Мухамед Саляхетдинов. – Мурси со своими соратниками не рассчитали своих сил и потерпели фиаско. Их провал можно назвать долгоиграющим: даже если у нынешних властей Египта ничего не получится, Братья в нынешнем формате вряд ли смогут вернуться во власть. Будучи у руля, они не показали результатов, и народ это запомнил. Может, придут новые силы, или реформированные ихваны, но это будет какая-то другая среда, другие элиты. Так чисто "Братья-мусульмане" уже не выиграют. Они могут иметь локальную часть голосов, но народу нужны более решительные правители. Народ ждет решения социальных вопросов – обывателю важны стабильность и процветание, чтобы вовремя платили зарплаты, чтобы не отключали электричество. Конечно, провал Мурси не ставит крест на исламской политической платформе как таковой: ее носители будут развиваться и совершенствоваться, но ошибки из-за некомпетентности и кадрового голода нельзя списывать со счетов".

Кстати, некомпетентность оппозиции можно назвать одной из причин и сирийских событий, считает Мухамед Саляхетдинов. "В своем большинстве сирийский народ на фоне «арабской весны» тоже сделал ставку на исламскую социальную справедливость, на которой они воспитывались и на которой построена их самобытность. Но сирийская оппозиция была разрозненна, не находила общего языка, потому что была неоднородна изначально. Установки народной оппозиции за три года так и не изменились: сместить любой ценой Асада, диктаторскую семью, которая четыре десятка лет физически уничтожала несогласных, бомбила города с собственными гражданами. Популярны и другие мрачные воспоминания о режиме. Известный арабский аналитик Мунир Шафик сказал мне, что сегодняшнее решение сирийского конфликта кроется за договоренностями между ключевыми игроками региона – Турции, Ирана и режимом Асада ", – подытожил эксперт.

По его мнению, даже при всех перечисленных выше недостатках и просчетах, сам факт прихода происламских сил на волне народного протеста, говорит о востребованности традиционных идей и ценностей у широких масс в мусульманском мире.

Автор: Вера Ильина

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Яндекс.Метрика