Как остановилась история?

Не секрет, что современный подход к истории заключается в активном изучении «пойдоша и пожжоша и мнозии убиваша», при одновременном почти полном игнорировании всего остального, что происходило до, после, и, главное, между «пойдоша и пожжоша». Действительно, в некоторых случаях без этих самых «мнозии убиваша» ну просто никак не обойтись. Одни битвы оставили весьма заметный след в истории человечества, другие же – как будто их вовсе и не было, только народ перебили, словом «мнозии и мнозии убиваша», а зачем – и непонятно. К числу сражений, которые перевернули ход мировой истории, относится произошедшая в конце октября 732 года битва близ города Пуатье во Франции.



Это случилось всего лишь через 22 года после легендарной высадки мусульманского полководца берберского происхождения Тарика бин Зияда в Испании. Почти вся территория Пиренейского полуострова быстро покорилась суровым воителям из Африки. Местное население – иберийцы видели в арабах и берберах, ведомых духом ислама, защиту от германских варварских племен вестготов. Подчинив территории современных Испании и Португалии, омейядские армии обратили свой взор в сторону современной Франции. Первый рейд за Пиренейские горы был предпринят еще в 717 году, когда был захвачен Нарбонн на берегу Средиземного моря. Впоследствии было еще несколько попыток продвинуться вглубь Галлии и германских королевств на территории современной Франции, но самая сильная была предпринята в 731-732 гг. – решающая битва произошла при Пуатье между франкским королем Карлом Мартеллом и вали провинции аль-Андалус Абдуррахманом ибн Абдаллахом. Большую значимость придавали этой военной экспедиции две стороны – король Запада, дед Карла Великого, против губернатора одной из многочисленных провинций необъятной державы. Со стороны Карла Мартелла выступали франки и несколько других германских племен – алеманны (именно от них происходит арабское название Германии), баварцы, саксы, фризы.



Каков был культурный уровень противостоящих сторон? На картине немецкого художника XVIII века Карла Штейбена мы видим схватку между военачальниками. При этом арабский губернатор имеет внешность викинга из саг Младшей Эдды – длинная белая борода (спорить не будем), свисающие на пол-аршина усы (арабский губернатор времен Омейядов). Словом, араба в нем выдает лишь кривой меч. В описаниях европейских хронистов одной из причин победы франков в этой битве названо то, что «одетые в медвежьи и волчьи шкуры… они успешно противостояли холоду». Конечно же, сравнивать уровень арабов и берберов Омейядской эпохи с полудикими франками, высокопоставленные потомки которых даже через несколько веков не умели ни читать, ни писать, как-то не приходится. Так что, в данном случае мы имеем дело с победой варварства над цивилизацией, или, как сказал через семь веков уроженец Марокко ибн Халдун, «бедуинов над горожанами». Впрочем, франки не замедлили подтвердить свою репутацию, и вскоре в массовом порядке ограбили жителей отбитой у мусульман Аквитании. Между прочим, последний факт фиксируется европейскими же авторами.



Очень интересно, а как же повлияла битва при Пуатье на дальнейшие события? По мнению большинства исследователей, она остановила продвижение мусульман вглубь Франции (в современных границах) и Западной Европы вообще, и способствовала тому, что на долгие века господство мусульманских государств в этом регионе мира ограничилось лишь Пиренейским полуостровом, небольшим участком средиземноморского побережья Франции (с захватом небольших территорий Италии и Швейцарии), а также островами : Сицилией, Майоркой и Балеарскими. Но давайте попробуем обратиться к жанру альтернативной истории и подумаем, а что было бы в случае победы мусульман в этой битве?



По оценке историков, у варварских королевств Запада больше не было сил противостоять натиску Омейядов. Это значит, что североафриканские армии покатились бы по землям Франции, Германии, Италии «и всякого Бенилюкса с австриями». Глядишь, и не было бы проблем парижских пригородов (откуда им взяться в мусульманской стране, да и африканцы имели бы гораздо больше прав во Франции). Впрочем, и бесноватого австрийского ефрейтора тоже бы не было, сам ефрейтор может и был бы, но звали бы его по-другому, да и идей таких бы уже не выдвинул. Кроме того, его дедушку Шикльгрубера обязали бы жениться на бабушке, или забили камнями. А вот Саркози мог бы быть все равно каким-нибудь визирем – в истории ислама было немало высокопоставленных евреев. Только, глядишь, выдвигал бы Николя идеи, «как этих французов-католиков унизить и не принимать в цивилизованное общество», и спасением для последних было бы обращение к халифу. Впрочем, в мусульманской Испании христиан было больше, чем мусульман, и жили до прихода франков вполне мирно.



Словом, мир был бы иным, без Первой и Второй мировых войн, всевозможных геноцидов и атомной бомбы в Хиросиме. И можно быть уверенным, что он гораздо больше понравился бы далеко не только одним мусульманам.





Ахмад Макаров