Не допустить воцарения шайтана в России

Приходя на пятничный намаз и слушая хутбу из уст имама, человек задумывается о смысле жизни и бренности бытия, размышляет над своими поступками и встает на путь совершенствования и богобоязненности. Так происходит, если человек имеет глубокую веру во Всевышнего Творца, а имам является талантливым оратором, хорошо знает Священный Коран и хадисы, обладает высокими морально-нравственными качествами, тем самым являя собой добрый пример для членов мусульманской общины. Нередко общение верующих и имама ограничивается лишь темой религии и шариата, имам знает о проблемах и личных качествах членов своей общины, ну а верующие зачастую не знают своего имама, не знают, как сложилась его жизнь, как он пришел к исламу. У каждого, конечно, путь индивидуальный, порой весьма тернистый и нелегкий, но имеющий счастливое завершение. Сегодня ИА IslamNews хочет рассказать о судьбе муфтия Челябинской области от ДУМ АЧР Вугара Акперова, человека, которого наряду с глубокой набожностью отличают незаурядность, оптимизм и обостренное чувство справедливости.

Не могли бы вы рассказать о том, где и как прошло ваше детство? Встали ли вы на путь ислама уже в те годы?

– История моей жизни очень своеобразная. Я родился в селе Халадж Сальянского района Азербайджанской ССР 8 октября 1968 г. Моя мать была домохозяйкой, отец – учителем физики и математики в школе. Мои дедушки были одними из организаторов советской школы в Азербайджане, вообще, весь наш род – это в основном врачи и учителя. Предполагалось, что и я пойду по этой же линии. Учился я на отлично, каждый из учителей думал, что я пойду по его предмету, но меня в то время не интересовали науки как таковые, я их изучал, потому что надо было получить оценку. Меня интересовала высшая наука, иначе говоря, как произошел этот мир. Я спорил с учителями по поводу теории дарвинизма – как так, почему при современных технологиях мы не можем превратить обезьяну в человека (хотя сегодня обратный процесс, к сожалению, наблюдается, многие люди стали не лучше обезьян). Учителя не могли мне доказать правоту этой теории.

Когда я учился в шестом классе, моя мать тяжело заболела. У нее была гипертония. Хотя очень многие родственники были медиками, никто из них не мог установить причину болезни и помочь ей. Я от всей души молил Аллаха, чтобы он вернул ей здоровье. Я пообещал, что когда я вырасту, то в самом отсталом в религиозном плане месте страны построю мечеть, и до конца своей жизни буду помогать людям, вне зависимости от их национальности и вероисповедания, всю жизнь буду вести религиозную деятельность. Об этом обещании знали мои родные, но тогда в серьез мои слова никто не воспринял, думали, что я это делал только из-за любви к матери. Но я готовился к этому очень серьезно: двоюродный брат моего отца был уже пожилым человеком, читал молитвы, был религиозно грамотным. Я периодически приходил к нему, учился читать Коран, заучивал некоторые суры, учился читать намаз. В то время в Азербайджане, как и во всей стране, излишняя религиозность, мягко говоря, не поощрялась властями. У нас не было мечети, были, конечно, неформальные муллы, которые ходили на меджлисы, проводили похороны. Но духовность в советское время сохранялась.

– Но насколько известно, религиозной деятельностью вы занялись спустя многие годы?

– Да. Закончив 10 классов, я поступил экстерном в Азербайджанский политехнический институт. После 1 курса я был призван в армию, служил в Житомирской области на Украине, после чего меня перевели в Чехословакию. В армии мне очень понравилось, я уехал на полгода в Ленинград, по окончании школы младших артиллерийских специалистов я вернулся обратно в Чехословакию. Затем приехал в отпуск в Баку, в институте перевелся на заочное отделение и начал служить командиром по ремонту автобронетанковой техники. Решил стать кадровым военным.

В 1990 г. когда М. Горбачев вместе с Э. Шеварднадзе признали, что ввод советских войск в Европу был ошибочным и носит характер оккупации, нас передислоцировали в г. Чебаркуль Челябинской области. Там я продолжил службу. В 1992 г., когда я приехал зимой на сессию в Азербайджан, меня встречала мать, я поинтересовался ее здоровьем. Она сказала: «Сынок, как будто все рукой сняло». Я понял, что пришло время выполнять данное в детстве обещание. Родственники меня отговаривали: «Ты же живешь в России, служишь в российской армии. Зачем тебе все это!»

Их страх объяснялся тем, что в Закавказье и в Средней Азии благодаря телевидению сложилось мнение, будто Россия – центр алкоголизма, что кроме вина и водки там ничего другого и нет. Это все шло еще с советских времен. Наши народы, имевшие, несмотря на советское давление, прочные исламские традиции не особо понимали советские фильмы. Какой ни возьми, везде герои употребляют спиртное. А в 1990-е гг., на волне распада СССР, в адрес России на телевидении в национальных республиках пошла серия негативных материалов. Точно также было и в России, где исламский мир преподносится российскими СМИ как очаг экстремизма и фанатизма. Короче, обуянные страхом, родственники отговаривали меня от моей затеи: «Там же сплошные дискотеки, разврат и пьянство, ты не сможешь там развивать ислам». Но я настаивал, что смогу все сделать.

– А как ваши сослуживцы, офицеры и солдаты, отнеслись к вашему желанию?

– Когда я вернулся в Россию, началась моя духовная жизнь. Я продолжал служить в армии, но уже читал намазы, и мне это помогало. Все командиры знали, что я всегда трезвый, на месте, я нигде не гуляю, меня можно вызвать в любое время и отправить в командировку. Командование хорошо это воспринимало. Я служил вместе с генералом Сергеем Викторовичем Буниным, сегодня это главком внутренних войск, с Алексеем Федоровичем Масловым, сегодня он военный атташе при НАТО. Они и другие офицеры, например, командир части полковник Виталий Юрьевич Чуркин, зам командира Александр Викторович Романенко, начальник штаба Александр Михайлович Омельченко одобряли мою религиозность, говорили другим: «Вот вы говорите мусульмане, Афганистан, смотрите – вот мусульманин, не пьет, ни курит, всегда опрятный». Даже были такие случаи: идет строевой смотр, а у меня время намаза, я отошел, сзади строя на плацу намаз прочитал, все к этому нормально относились.

Как-то встал вопрос о том, что меня должны были отправить на чеченскую войну. Однако получилось так, что отправили другого человека, и я понял, что настало время уходить из армии. Я уволился из армии прапорщиком. Начал заниматься в г. Чебаркуль бизнесом – оптовой торговлей фруктами, овощами, копченостями и водами. У меня был свой автотранспорт, склад и торговые точки. Появилась возможность начать глубже изучать религию. В 1998-2002 гг. я заочно учился в московском исламском колледже «Расуль Акрам», общался с мусульманами города. 2 июня 2003 г. они избрали меня имамом. Я понял, что пришло время выполнять данное Всевышнему обещание. В тот же день я пошел, закрыл свои склады и точки, сказал партнерам, что если они хотят, то пусть продолжают без меня. Так я стал имамом. Обязанностью мужчины является обеспечение семьи. Днем я занимался религиозной деятельностью, вечером работал в автомастерской, ремонтировал автомобили.

– Наибольшую известность в регионе вы получили благодаря строительству Чебаркульской соборной мечети. Расскажите, как это происходило?

– В начале 2000-х гг. остро стоял вопрос о строительстве в городе мечети. У людей было мало надежд на положительный результат. Дело в том, что в 2000 г. один местный деятель собрал с народа деньги на строительство мечети, дело было накануне выборов, собранные средства были израсходованы нецелевым образом. Поэтому люди полностью разуверились. Когда я заговорил о строительстве мечети, то они сказали: «Если местный подвел, то справится ли приезжий? Начни, если у тебя получится, мы поддержим». Я постарался объяснить людям, что я бывший военный. До этого я служил Всевышнему, защищая свой народ, теперь, когда стал имамом, буду с буду служить с Кораном в руках и всеми своими силами буду бороться с нечестью (наркоманией, алкоголизмом, прелюбодеянием), которая разлагает наше общество. Началось потихоньку строительство мечети. На первых порах помог мой земляк, азербайджанец, Мубариз Насиров он оплачивал первоначальные расходы.

Потом подключились и другие предприниматели и предприятия. Большую помощь оказал директор завода «Уральские кузницы» Рамиль Агзамович Закиров. Народ увидел, что дело идет и люди, как могли, стали помогать: кто деньгами, кто стройматериалами, кто физическим участием, кто-то моральной поддержкой и вознесением дуа Всевышнему Аллаху.

В день закладки первого камня в 2005 г. я положил семь кирпичей на свой намазлык, пригласил представителей всех национальностей, которые проживали у нас в городе, они взяли кирпичи и понесли их на место закладки к михрабу. Р.А. Закиров, как главный спонсор, заложил эти кирпичи в основание мечети, и началось активное строительство. Оно велось методом народной стройки, мы устраивали субботники, верующие приходили в свободное время, после работы, в выходные. Участвовали люди самого разного возраста, от молодежи до пенсионеров. Сегодня, слава Аллаху, наша мечеть построена. Чебаркульская мечеть уникальна, нет на Урале больше такой мечети, где крыша минарета светится. Она сделана из зеленого стекла и ночью горит подсветка. Ее видно издали. Мы сделали по новой технологии воздухоотапливаемые бетонные полы, в которых не может прорвать воду, а пол всегда будет теплым.

– Насколько мне известно, в Челябинской области еще несколько мечетей построены при вашей поддержке?

– Чем больше будет мечетей, тем больше будет распространяться духовность. Я оказал помощь строительству мечети в одной из деревень в Кунашакском районе, также мы с руководством войсковой части МЧС №6330 в п. Новогорный открыли деревянную мечеть для военнослужащих. Готовимся построить молельный дом, который будет стоять на трассе рядом с православной часовней, чтобы у путников была возможность прочитать молитву.

– Зная менталитет уральских татар и башкир, не могу не задать вопрос: как они относятся к тому, что их религиозным лидером является азербайджанец?

– Я понял ваш вопрос. В исламе нет понятия национальности, перед Всевышним равны все, а мусульмане являются друг другу братьями и сестрами. Но татарские и башкирские бабушки любят, чтобы мулла, который приходит к ним читать Коран, общался бы с ними на родном языке. Слава Всевышнему, я почти в совершенстве овладел и татарским, и башкирским языками. Поэтому языковой проблемы нет и отношение ко мне хорошее.

– В 2008 г. вас избрали муфтием Челябинской области от ДУМ АЧР. Сколько общин объединяет ваш муфтият? Чему посвящена ваша деятельность?

– В наш муфтият входит 8 официально зарегистрированных общин и больше 20 религиозных групп. А работа моя посвящена призыву к исламу, борьбе с алкоголизмом и наркоманией, с человеческими пороками, которые распространяет на земле шайтан.

Мы проводим соответствующие мероприятия, например, спортивные соревнования среди мусульман, оказываем помощь детским домам, занимаемся благотворительной и просветительской деятельностью. С 2004 г. выпускаем программу на чебаркульском городском телевидении «Ислам, как он есть», в эфире отвечаем на вопросы телезрителей, разговариваем на актуальные и злободневные темы.

– Не секрет, что отдельные чиновники региона не особенно жалуют ваш муфтият, не хотят вступать с ним в официальный диалог, периодически в Интернете появляется информация о спорных ситуациях. Насколько это осложняет работу?

– Я воспринимаю это как испытание Аллаха. Зачастую, когда я вижу давление, я понимаю, что наш муфтият действительно работает. Если бы мы ничего не делали, а я, например, ходил бы только по меджлисам, читал бы Коран, кушал бы плов, слушал бы сплетни и спал бы до следующего меджлиса, я бы ни кому не был нужен. Это говорит о том, что мы что-то делаем. А бездеятельных мулл у нас называют шурпаедами. Им нет дела до того, что среди молодежи процветают наркомания и алкоголизм, их не интересует, что сегодня спасти народ можно только верой в Единого Творца, что нужно укреплять межконфессиональную и межнациональную дружбу, пытаться сохранить у наших народов дружеские чувства по отношению друг к другу.

Мы, по моему, свои силы не туда тратим, мы готовы заниматься чем угодно, только не служением Богу. Удивительно, когда начинают искать в мечетях запрещенную литературу, а никто не задумывается, что героин, алкоголь и табак наносят, куда больший урон обществу, чем какие-то книги. Почему-то не закрываются табачные ларьки и винные лавки. Приведу пример: еду я как-то зимой по Челябинску, приближается время магриб-намаза, час пик, в мечеть я не успеваю. Я выхожу из машины, стелю коврик, читаю намаз. Когда я закончил, то увидел, что на меня смотрят около 40 человек. Они остановились в морозную погоду и смотрели во все глаза. Им это не привычно. А если бы на этом же самом месте лежал уколотый наркоман или пьяный бомж, народ бы прошел мимо, им это привычно. Вот сейчас наступила весна, на улицы выходят, простите за выражение, «обнаженные туши». У девушек никакого стыда, никаких запретов не сохранилось. Это вызывает отвращение, кроме того, наука доказала, что каждодневный вид обнаженных женщин вызывает у мужчин импотенцию, а сами женщины простывают и становятся бесплодными. Это идет с телевидения, программы вроде «дурдома 2» разлагают общество.

А когда религиозный деятель, имам начинает об этом говорить, начинает вести просветительскую деятельность, ему приклеивают какой-нибудь ярлык и бьют по голове. Не туда направляются общественные усилия, не в нужное русло. Наша общая задача сегодня – спасти народ от деградации и гибели. Это задача всех здоровых общественных сил и государства, а иначе в России воцарится власть шайтана.

Беседовал Алексей Старостин