Панславистские идеи и Петербург

Как любой государственный пиар-проект идея православия, самодержавия и народности была больше декларативной, чем реализуемой на практике

Как любой государственный пиар-проект идея православия, самодержавия и народности была больше декларативной, чем реализуемой на практике

Теги:





12
19 Марта 2013г. (07 Джумада аль-уля)
После Адрианопольского договора(1) Лондонский протокол 1830 г., подписанный Россией, Великобританией и Францией, официально признал независимость греческого государства, получившего название Королевство Греция. Но британо-российское противостояние не то, что не спадало, но, пусть и невидимыми нитями, набирало оборот по всем направлениям. Элементарно, вследствие туркменчайских договоренностей, оживилась русско-персидская торговля: "вывоз в Персию подняся до 5,5, ввоз до 23/4 млн. рублей". Но Британия приложила все усилия для недопущения развития ситуации в этом ключе. Так, в результате предпринятых ею действий, в 1832 г. первая цифра упала до 900 тыс. руб., а последния – до 450 тыс. руб. Несмотря на поощрения и льготы русскому купечеству, экспорт к 1850 г. возрос лишь до 1,5 млн. рублей, а импорт – до 8,5 млн. руб."(2).



С другой стороны, русско-британские (да и не только) противоречия проявились и в период османо-египетского кризиса.



Петербург в связке с... османами



Оказавший помощь Стамбулу во время войны Греции за независимость правитель Египта Мухаммед Али надеялся заполучить от султана Сирию. Столкнувшись же со встречным предложением стать "всего лишь" губернатором Крита, Мухаммед Али решил овладеть Сирией собственными силами.



В 1831 г. его сын атаковал соседнюю страну, к концу следующего года овладев практически всей Сирией, что открывало ему прямой путь на Стамбул. Однако, приказ отца дождаться подкрепления позволил султану договориться с Петербургом о помощи. Россия, не желавшая укрепления Мухаммеда Али, как фактора усиления на Ближнем Востоке Франции, приняла решение оказать содействие Османской империи (естественно, с перспективой получения политико-экономических дивидендов). В апреле 1833 г. русский флот преградил египетским войскам путь к Стамбулу в р-не Ункяр-Искелеси (на Босфоре).



Данный ход русских вызвал неприятие Парижа и Лондона, во имя недопущения вмешательства в события Петербурга сразу же потребовавших от султана Махмуда II и правителя Египта достижения скорейшего мира. Как по команде, в мае 1833 г. родился Кютайский мир, признавший Мухаммеда Али наместником Сирии и Аданы.



Тем самым, помощь Николая I османам становилась уже вроде и неактуальной. Но Петербургу, чья эскадра располагалась на Босфоре, у врат вожделенного Царьграда-Константинополя-Стамбула, в июле удалось заполучить у султана Ункяр-искелесинский договор сроком на 8 лет, обязавший стороны откровенно "согласовываться" по всем вопросам, имеющих значение для "их обоюдного спокойствия и безопасности", оказывать "взаимно существенную помощь". Россия гарантировала предоставление Османской империи при необходимости вооруженных сил в нужном объеме. Секретное дополнение к соглашению налагало на Стамбул обязательство в случае войны закрывать Дарданелльский пролив для иностранных военных кораблей(3).



Как писал в этой связи Карл Маркс, "наконец-то исполнилась старинная мечта России. Варвар с берегов хладной Невы держал в своих цепких объятиях пышную Византию и залитые солнцем берега Босфора. Самозванный наследник греческих императоров владел теперь – хотя и временно – восточным Римом"(4). В "обосновании" тяги российских императоров к Стамбулу вполне очевидно подразумевание Марксом православной линии. В контексте чего довольно значимым видится пробиваемый в тот период Петербургом новый идеологический оттенок в религиозном направлении, формируемый на фоне неприятия идей паснлавизма.



Панславистские идеи и русско-польское противостояние



Важный нюанс тут проявляется в том, что вслед за подавлением восстания декабристов 1825 г. новый оборот принял поиск Петербургом идеологических формул, должных укрепить российскую государственность. Поспособствовало этому и рождение в Европе панславизма, одним из родоначальников которого считается словацкий поэт, философ и лютеранский священник Ян Коллар.



В 1824 г., будучи проповедником евангелической церкви в Пеште, он выпустил книгу сонетов «Дочь Славы», пропагандирующую идею славянского единства. Во введении, если можно так сказать, он пишет о посвящении труда "желанным дням объединенья", когда "все ручьи сольются" в "едином, всеславянском море", и "соединимся ж все мы без изъятья: серб, русский, чех, болгар, поляк"; "одна хоругвь, один да будет стяг", "дрогнет супротивный враг". Непосредственно в сонете, название которого послужило наименованию произведения, Я. Коллар конкретизирует объединительный формат славян: "Голова – Россия, величава, Польша – стан, за ними чередом, чехи – руки и, двойным столбом, сербы – ноги. Так стояла б Слава" и "взнеслась бы ввысь до облаков", а "Европа на колени б пала, вняв всемирный гром ее шагов!"(5).



Лейтмотив идеи вполне очевиден, хотя немало лиц поддерживали концепцию чешского историка Франтишека Палацкого – австрославизм, т.е. выступали за федеративную Австрийскую империю, состоящую из славян, австрийцев и венгров.



Изначальным смыслом термина «панславизм», впервые предложенного в 1826 г. в Чехии Яном Геркелем, просматривается его антигабсбургская (антиимперская) направленность, а не антиосманский вектор, как нередко предподносится. "Чехо-словацкий" аспект в качестве зачинателя идеологии объединения славян далеко не спонтанен. В условиях формирования в первые десятилетия XIX в. европейских наций, способствоваших росту национальных движений, словаки пытались разрешить свой "внутренний" вопрос. Находясь в составе Венгерского королевства, входившего на особых правах в Австрийскую империю, они были лишены собственного национально-правового уклада. Поэтому концепция панславизма вполне укладывались на "чехо-словацкую" почву.



Другое дело, насколько они сразу могли быть восприняты Россией? Элементарно, протестантское обрамление идеи уж никоим боком не могло устраивать Петербург. К тому же рядом, в ракурсе общеславянского единства, наряду со "своими" для России православными сербами и болгарами, располагались католические поляки, разделенные между Австро-Венгрией и Россией (причем будучи в первом случае значительно автономнее). Да, в 1828 г. из Римско-католической духовной коллегии в виде самостоятельного органа была образована Греко-униатская духовная коллегия, ведавшая управлением дел церквей этого направления, в особенности, охранением чистоты греческих обрядов на основе акта 1595 г., положившего начало унии. Но насколько эти и аналогичные нюансы могли поколебать польскую католическую направляющую? Проблема, однако, проявлялась далеко не только в конфессиональной" разнице "одинаковых" славян в лице русских и поляков, а и в "принадлежности" значительной части Польши России. Т. е. имперское начало Петербурга вряд ли согласилось бы на "равенство" поляков и русских, не ощущай первые себя россиянами по сути. При этом антиимперский по духу характер панславизма позволял "русской" Польше ставить вопрос о своей независимости и вхождении в единое общеевропейское славянское сообщество на равных со всеми, пусть даже с определенной лидирующей ролью России. Но у Петербурга-то было иное восприятие ситуации.



После подавления антироссийского восстания поляков 1830-1831 гг., во время которого сейм лишил Николая I прав на трон Царства Польского, в начале 1832 г. появился т. н. «Органический статут», объявивший образование частью России. Сейм и польское войско канули в Лету, на смену воеводств заступили губернии, фактически превратив Царство в российскую провинцию. Наступил этап проведения Петербургом политики обращения греко-католиков в православие.



По мнению ряда историков, бежавшие из пределов Российской империи поляки создали непригляднейший образ России, как антидемократического государства. Тиражирование этих настроений заинтересованными в ослаблении России западными странами, способствовало резкому росту в Европе русофобии. Известный русский мыслитель XIX в., революционер, панславист Михаил Бакунин говорил, что "повсюду имя русского является синонимом грубого угнетения и позорного рабства", орудия "завоевания в руках ненавистнейшего и опаснейшего деспотизма". На русских "повсюду смотрят, как на врагов цивилизации и человечества", а "наши повелители пользуются нашими руками" для порабощения народов. Отсюда – "новый позор" всякого успеха России. В плане Польши с 1772 г. "мы позорим себя каждый день жестокими насилиями"; война 1831 г. "была с нашей стороны войной безумной, преступной", заключавшейся в покушении "на свободу брата". Будучи политическим самоубийством для России, антипольская война велась в интересах "деспотизма и ни коим образом не в интересе нации русской"(6).



Таким образом, прозвучавший из центра Европы клич к панславизму, не мог быть принят Петербургом с распростертыми объятиями.



Конфликт лозунга "Православие, самодержавие, народность" с идеями панславизма



Поэтому в докладе Николаю I (1833 г.) российский министр народного просвещения Сергей Уваров констатировал, что для удержания "умов в границах порядка и тишины", недопущения нарушения "общего устройства" России, необходимо безотлагательно, "во всем объеме", реализовать "государственную задачу", от "коей зависит судьба отечества". Осуществление чего возможно посредством следования программным установкам, названными С.Уваровым тремя "началами" ("политическая религия"), без коих Россия не может "благоденствовать, усиливаться, жить: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность".



Первое из них он обосновал гибелью народа "без любви к вере предков", т.к. в этом случае человек лишается "их крови" и живет с вырванным сердцем". Самодержавие, на которое опирается "русский колосс", министр окрестил "главным условием политического существования России в настоящем ее виде", проконстатировав необходимость развития "этой истины" в "народном воспитании". Чувство народности же нужно "поддерживать", как связующее звено между "троном и церковью", для укрепления их "могущества".



В направлении народного воспитания, "любовь к отечеству, преданность монарху" призывают искать "единства" и "прочности" в "духе монархических учреждений". Что интересно, С.Уваров зафиксировал проблемность учреждения соответствующего "нашему порядку вещей", не "чуждого" европейским идеям, "без коих мы не можем уже обойтись". Но если последние "искусно" не "обуздать", "гибель" страны "неминуема"(7).



Появление этого документа в унисон с Ункяр-Искелесийским договором несло совершенно неслучайный характер, являясь "внутренним" отображением геополитики. Говоря другими словами, на этапе взаимопонимания с османами, идеи панславизма были совершенно не актуальны для России. По той причине, что, будучи антиимерскими по своим целям, они еще более будоражили антиосманские настроения в славянской среде. И если ранее Петербург сам инициировал такое развитие событий, в рассматриваемый момент это стало не к месту. Тем более что Россия совершенно не была заинтересована в осложнениях с Австрией, на территории которой родилось направленное против нее же панславистское движение, Николай I намеревался укрепить взаимоотношения с Веной.



Пропагандируемая же проманархистско-проправославная линия виделась вела к ощутимым результатам. Так, М. Бакунин фиксировал, что для русских царь – "земной бог", "идеал", "род русского Христа, отец и кормилец русского народа, весь проникнутый любовью к небу и мыслью о его благе". И он давно "дал бы народу все что нужно ему – и волю и землю", но "бояре да злое чиновничество вяжут его"(8).



Возвращаясь к Ункяр-искелесинскому договору, отметим, что налагаемое на Стамбул обязательство закрывать Дарданелльский пролив для иностранных военных кораблей в случае войны, не мог вызвать понимания со стороны европейских стран-лидеров. На этом и решил сыграть Николай I, инициировавший в сентябре 1833 г. заключение между Австрией, Пруссией и Россией Мюнхенгрецкой конвенции. Договоренности предусматривали противостояние любым шагам, могуших нанести ущерб османскому режиму, в т. ч. посредством совместных действий сторон в случае ниспровержения существующего в Империи порядка.



По мнению Петербурга, данная комбинация ударяла по Франции, поддерживающей Мухаммеда Али. В свою очередь, подписав документ, Пруссия и Австрия ликвидировали возможность самостоятельного решения русскими "османских проблем". Другой конвенцией стороны договорились о взаимопомощи в случае "внутренних смут" или внешней опасности; Россия и Австрия предусмотрели взаимную гарантию польских владений каждой из сторон(9).



Согласимся, такое взаимопонимание между Веной, Петербургом и Стамбулом совершенно не могло привести на том этапе к поддержанию Россией панславистких идей.



Сербия становится неинтересной для России?



Сложившаяся "мягкость" в османо-российских отношениях поспособствовала определенному видоизменению русско-сербских тонов. Так, направленный Петербургом осенью 1833 г. в Сербию флигель-адъютант барон Будберг заявил правителю Милошу Обреновичу о рассмотрении царской властью автономии исключительно в качестве владения, "принадлежащего Оттоманской империи"(10).



Тонкость в том, что в 1833 г. Сербия распространила свое влияние даже на области (нахии), ранее отторгнутые от региона (Тимокская краина и юго-восточная часть Сербии)(11). Насколько усматривается, это были незавизированные Россией шаги, потому миссии Будберга было предписано «поставить на место» сербское руководство, по мнению Петербурга начавшее проявлять слишком большую самостоятельность. Эти оттенки в тональности Россия не могли не повлечь роста русско-сербских противоречий(10).



В начале 1835 г. в нескольких округах Сербии вспыхнуло восстание против власти М. Обреновича, приведшее к объявлению им о вступлении в силу Сретенского устава (конституции). После локализации ситуации, в марте он отменил это решение. Происходящее вызвало недовольство султана, и Николай I должен был проявить понимание. В этой связи, российский поверенный в делах в Османской империи Аполлинарий Бутенев, осудив поведение "нарушителей общественного порядка" в Сербии, высказался о полной моральной поддержке Стамбула для восстановления там спокойствия(12).



Естественно, такая позиция Петербурга не могла не вызвать антироссийских настроений в Сербии, к тому же здесь активизировалась Австрия, открывшая в княжестве консульство. Вслед за чем, в 1837 г., аналогичный шаг предпринял Лондон. Естественно, Британия стала играть на русско-сербских противоречиях, и М. Обренович согласился на последующие гарантии сербской автономии в Османской империи со стороны уже не только России.



Закавказский край



Что касается Южного Кавказа, еще в представленном в начале 1831 г. проекте ревизовавшего Закавказский край сенатора Евграфа Мечникова фиксировалось, что, несмотря на охрану Россией спокойствия местного населения, "с пожертвованием значительных сумм и людей", народ, "оставленный в прежнем положении, чуждается России". В целях доставления "жителям счастливой жизни чрез соединение их политическими и гражданскими связями с Россиею"; обеспечения условий для собственного содержания Кавказским краем и предоставления этим регионом, как части "общего государственного тела", дохода "от остатков на прикрытие общих" госрасходов; самостоятельной защиты ("сам себя") краем, Е. Мечников предлагал создание "обдуманной и единожды навсегда утвержденной" системы, с предусмотрением неизменного следования ей.



Способами достижения "сей цели" в крае сенатору виделись учреждение губернского порядка, "колонизация русских", заведение "русского дворянства", раздача имений в собственность "русским чиновникам". В аспекте чего Е. Мечников актуализировал приноровление нравов, обычаев местных народов "к нашему законоположению", а учреждаемых новых порядков – "к ним". Посему "из их привычек и обычаев, а паче религиозных" нужно оставить "нечто", но "в духе порядка и благоустройства, дабы сим нечувствительно приучить к гражданству". Реализация чего возможна, в т. ч., вводом в крае нового образования, "которое должно быть совершенно русское или в духе нашего правительства". Главная цель всего этого – "обрусить край или, говоря аллегорически, спаять его с Россиею"(13).



Положение об Армянской церкви



Естественно, планируя политическое закрепление в регионе, Петербург не мог не рассматривать его религиозной составляющей. С учетом нахождения Эчмиадзина (после присоединения части Персии к России) на российской территории, в 1836 г. появилось «Положение об управлении делами Армяно-Григорианской церкви (АГЦ) в России». Именно в этом документе по отношению к Армянской Апостольской Церкви впервые использовано название «Армяно-Григорианская» (по имени первого епископа Армении Григора Просветителя). По мнению некоторых исследователей, сделано это было для того, чтобы не именовать Армянскую церковь православной. Согласно армянским источникам, "национальным общественным мнением" наименование "армяно-григорянская" воспринялось неоднозначно, т. к. у церкви был отнят "ее характер непосредственного апостольского наследия"(14).



Положение, определившее жизнедеятельность АГЦ в Российской империи, разделил армянские приходы страны на шесть епархий: Нахичеванская и Бессарабская (с охватом Санкт-Петербурга, Москвы, губерний Новороссийских, Бессарабской области), Астраханская, Эриванская, Грузинская, Карабагская (собственно Карабаг, Шекинская и Тальшинская зоны) и Ширванская (сам Ширван, Кубинская, Бакинская и Дербентская зоны). Тем самым, Албанская автокефальная церковь оказалась упраздненной(15).



Положение фиксировало, что Ташевская митрополия "отделяется от Карабагской провинции" со "всею ея паствою" к епархии Эриванской.



Управление Армяно-Григорианской Церковью (АГЦ) возлагалось на Эчмиадзинского патриарха, как на Верховного Каталикоса "народа гайканского". По всем вопросам ему должен был содействовать Эчмиадзинский синод. Духовенство АГЦ освобождалось от "платежа всяких личных податей и повинностей".



В то же время, полной самостоятельности АГЦ Петербург не предоставил. Так, на этапе избрания патриарха каждая из епархий назначала "двух депутатов", присоединявшихся для этой цели ко всем членами синода и находящимся "в это время" в Эчмиадзине семи старшим епископам. На место патриарха выбирались два кандидата, чьи фамилии представлялись Главноуправляющему на Кавказе (для "благоусмотрения" их российским императором). Один из них государем и назначался каталикосом, с пожалованием грамоты и повелением, "по учинении им присяги на верность всероссийскому престолу", совершить посвящение по обычаям АГЦ.



В свою очередь, Католикос армян, имея "постоянное пребывание в Эчмиадзинском монастыре", при намерении "отлучиться" более, "нежели на четыре месяца", должен был испросить "на сие чрез Главноуправляющаго Грузиею, Кавказскою и Закавказскими областями" соизволения императора.



Кроме того, АГЦ наделялось правом приобретения и отчуждения недвижимыми имениями не иначе, как получением на это разрешения у Петербурга (посредством МВД).



Непосредственно главы епархий также назначались царем (подлежав увольнению им же). Вступая в должность, они приносили "присягу на верность подданства и службы"(16).



Таким образом, "кадровый" вопрос в направлении Армянской церкви, как и аспект приобретения Эчмиадзином недвижимости, Петербург закрепил за собой (хотя и при данном раскладе полномочия АГЦ выглядели внушительно). Данный почерк Петербурга, возможно, был обоснован подчинением стамбульского и иерусалимского патриархов Эчмиадзину (пусть и формальным). Т. е., в принципе, расположенные в Османской империи армянские патриархии вполне могли оказаться задействованы османами (если не Западом через султана) в каких-то играх вокруг выбора фигуры каталикоса. Тем более, что, со слов американского историка-русиста Пола Верта, ввиду роста армянского населения в Стамбуле "константинопольский патриарх", ставший "особенноважной фигурой в местной церкви", проявлял "достаточную независимость", действуя "как глава церкви в Османской империи". Правительство Порты признало его "единственным главой всего армянского миллета (общины) империи", даровав ему исключительную административную и судебную власть(17).



Кроме того, пытаясь "замкнуть" каталикоса на себе, российские власти, наверняка, видели перспективу пробития через него ряда важных политических вопросов, в т. ч. воздействие на армян сопредельных стран в нужном для Петербурга векторе.



Что касается Албанской церкви, как отмечает председатель албано-удинской христианской общины Азербайджана Роберт Мобили, после ее упразднения албаны-христиане, в т. ч. удины, вынуждены были "принять григорианство" исповедуясь в епархиях Эчмиадзинской церкви. Данный нюанс привел "к культурно-идеологической ассимиляции части албан". А осуществлявшееся Эчмиадзином, "с помощью царской России", агрессивное присвоение "албанского этнокультурного наследия и трансформации его в армянское", вкупе с "демонтажем церквей для албан-христиан", вело к их "деэтнизации"(18).



Созданный же спустя год Комитет об устройстве Закавказского края должен был выработать программу политико-административных преобразований в регионе.





1.О договоре см. подр.: Теймур Атаев. Армянский буфер для империи Романовых. «Армянский фактор» в войнах России с Ираном и Османской империей в первой трети XIX века. Часть I

http://www.islamnews.ru/news-138730.html

2."История торговли в России". Статья из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона

http://www.economicportal.ru/facts/trade_russia_2.html

3.Ункяр-искелесинский договор

http://www.hrono.ru/dokum/1833unkyar.html

4.К. Маркс. Лорд Пальмерстон

http://www.marxists.org/russkij/marx/1853/palmerston/04.htm

5.Из поэмы Я. Коллара "Дочь Славы"

http://nnm.ru/blogs/ariskveda/doch_slavy_sl225vy_dcera/

6.Речь М. Бакунина в годовщину польского восстания 1830 г.

http://az.lib.ru/b/bakunin_m_a/text_0140.shtml

7.Сергей Уваров. О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством, Народного Просвещения

http://www.krotov.info/acts/19/1830/1833119

8.Михаил Бакунин. Народное Дело. Романов, Пугачев или Пестель?

http://az.lib.ru/b/bakunin_m_a/text_0150.shtml

9.Мюнхенгрецкая конвенция

http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_diplomatic/857/%D0%9C%D0%AE%D0%9D%D0%A5%D0%95%D0%9D%D0%93%D0%A0%D0%95%D0%A6%D0%9A%D0%90%D0%AF

10.Общая ситуация на Балканах

http://bibliofond.ru/view.aspx?id=560001

11.Сретение – начало современной Сербии

http://voiceofserbia.org/ru/content/%D1%81%D1%80%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B0%D0%BB%D0%BE-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B1%D0%B8%D0%B8

12.Россия и Сербия. Сербское княжество: самостоятельность и международные отношения

http://emsk.org/portal/rossiya-i-serbiya-serbskoe-knyazhestvo-samostoyatelsnost-i-mezhdunarodnie-otnosheniya.htm/page/3/

13.О преобразовании системы управления в Закавказье и колонизации края. Из проекта ревизовавшего Закавказский Край сенатора Е.И. Мечникова

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1820-1840/Mecnikov/text.htm

14.Армянская апостольская церкоиь

http://armhak.narod.ru/

15.О фрагментах истории Кавказской Албании см. подр.: Теймур Атаев.

Из истории появления в мировой геополитике «армянского вопроса».

Часть I

http://islamsng.com/authors/Ataev/6002

Часть II

http://islamsng.com/authors/Ataev/6091

16.Положенiе о управленiи делами Армяно-Грегорiанской Церкви в Россiи

http://erevangala500.com/booke//pdf/1324321669.pdf

17.Верт П. Глава церкви, подданный Императора: Армянский католикос на перекрестке внутренней и внешней политики империи, 1828-1914 гг.

http://faculty.unlv.edu/pwerth/Glava-tserkvi.pdf.

18.Роберт Мобили. Албанская церковь и армянская фальсификация

http://udi.az/articles/0009-2.html

Автор: Теймур Атаев

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Илья Иванов 20 Марта 2013г.
Ответить

Теймур, Ваши последние статьи очень много дали мне. Такое впечталение, что мы вообще не знаем истории Отечества. То ли нас всех учат в школе не тому. Вы восполняете пробел, который помогает ориентироваться в сегодняшней геополитике. Спасибо

Хасан 19 Марта 2013г.
Ответить

Мне бы было интересно прочитать статью Атаева на тему пантюркистских настроений. Хотя бы по линии Турция - Азербайджан. Ведь тема поднятая Атаевым выражается в моей любимой азербайджанской фразе «Мы один народ, просто живем в разных странах». Но только применительно к славянам.

Хасан 19 Марта 2013г.
Ответить

Ну и далее. То что «англичанка гадит» это и так понятно было всегда, все века от Ивана Грозного Англия занимала не дружественную позицию. Кроме конца 19 века, когда на арену вышло новое государство - Германия. Собственно Отто фон Бисмарк сам не осознавал наверное, что своими примирительными действиями создавал условия для возникновения Антанты. Этот Русско-Ангийский-Французский союз в последствии два раза менял историю Мира.

Хасан 19 Марта 2013г.
Ответить

Неплохо, но тут не могу согласится по поводу панславизма в Петербурге. Если следовать линии рассуждений Атаева, то к 1877 году мы должны были увидеть картину, где Русские охраняют покой Османской империи на Балканах во имя какой-то там стабильности. А в итоге мы увидели с 1830х годов 2 войны в области Черного моря и Балкан. Где последовательно получали независимость славянские страны. То есть политика России на Балканах была всегда стабильной, ровной, прямолинейной и прославянской. О секретных соглашениях по Ункяр-искелесинскому договору я незнал). Хотя оно логично само по себе. Я сраз...
Читать дальше

Илья Иванов 20 Марта 2013г.
Ответить

Теймур, Ваши последние статьи очень много дали мне. Такое впечталение, что мы вообще не знаем истории Отечества. То ли нас всех учат в школе не тому. Вы восполняете пробел, который помогает ориентироваться в сегодняшней геополитике. Спасибо

Хасан 19 Марта 2013г.
Ответить

Мне бы было интересно прочитать статью Атаева на тему пантюркистских настроений. Хотя бы по линии Турция - Азербайджан. Ведь тема поднятая Атаевым выражается в моей любимой азербайджанской фразе «Мы один народ, просто живем в разных странах». Но только применительно к славянам.

Хасан 19 Марта 2013г.
Ответить

Ну и далее. То что «англичанка гадит» это и так понятно было всегда, все века от Ивана Грозного Англия занимала не дружественную позицию. Кроме конца 19 века, когда на арену вышло новое государство - Германия. Собственно Отто фон Бисмарк сам не осознавал наверное, что своими примирительными действиями создавал условия для возникновения Антанты. Этот Русско-Ангийский-Французский союз в последствии два раза менял историю Мира.

Хасан 19 Марта 2013г.
Ответить

Неплохо, но тут не могу согласится по поводу панславизма в Петербурге. Если следовать линии рассуждений Атаева, то к 1877 году мы должны были увидеть картину, где Русские охраняют покой Османской империи на Балканах во имя какой-то там стабильности. А в итоге мы увидели с 1830х годов 2 войны в области Черного моря и Балкан. Где последовательно получали независимость славянские страны. То есть политика России на Балканах была всегда стабильной, ровной, прямолинейной и прославянской. О секретных соглашениях по Ункяр-искелесинскому договору я незнал). Хотя оно логично само по себе. Я сраз...
Читать дальше

Яндекс.Метрика