Подполковник-имам: от замполита до главы мусульман

Председатель и имам мусульманской организации «Иман» д. Юрт-Оры Новосибирской области, подполковник запаса Навиль Шагабутдинов – в прошлом замполит горно-стрелкового батальона в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Он – автор двух поэтических сборников под литературным псевдонимом Навиль Шах и студент-заочник 3 курса факультета шариатских наук Российского исламского университета Казани. Начиная интервью с имамом, наш корреспондент первым делом поинтересовался, помогает ли опыт замполита в работе с общиной.



- Задача имама, как и замполита, объединить людей общей идеей. Начиная большое дело, каковым является строительство мечети, надо было подготовить народ, провести не одну встречу, не один сход жителей деревни, чтобы люди созрели, прониклись идеей возрождения мечети, загорелись желанием. Поднятый над мечетью в Юрт-Оры минарет свидетельствует, что выполнить задачу удалось. Собранные деньги – пожертвования – мы тратили только на стройматериалы, вся работа, начиная от проектирования, делалась моими земляками совершенно бескорыстно. Для кого-то было в диковинку, что люди, оставив все свои личные дела, идут работать бесплатно на стройку. По выходным к нам присоединялась наша молодежь – студенты из города. Они специально, ради довольства Аллаха, приезжали на стройку по субботам и воскресеньям, иногда вместе с друзьями-сокурсниками, работали от души.



- Насколько было сложно объединить народ общей идеей?



- Юрт-Оры – небольшая старинная деревня, существовавшая до прихода русских как одна из крепостей сибирских (чатских) татар. Многие юрторовцы проживают в городе, приезжают в деревню по выходным. Да, сначала были небольшие сложности. Некоторые земляки не поняли, подумали, что мне платят за то, что я приезжаю из города в родную деревню и призываю людей к строительству мечети. Я – военный пенсионер, в принципе, пенсии мне достаточно для безбедного существования, на хлеб с маслом хватает. Зачем это нужно Навилю, наверное, арабы дали денег, посчитали они. Но нашлись единомышленники, пусть Всевышний вознаградит их за поддержку, и процесс пошел.



Одно дело построить здание мечети, другое, более сложное, вести дальнейшую работу, сделать мечеть духовным, воспитательным центром, чтобы люди получали здесь знания, молились за себя и предков. Это непросто. Сам Аллах в Коране говорит, что многие люди отворачиваются и вспоминают о Нем лишь, когда приходит беда. Это говорит ВсевышнийТворец, знающий природу своих созданий, а что уж говорить о нас, людях.



- Как Вы, прежде светский человек, встали на путь веры, что подтолкнуло к изучению ислама?



- Подтолкнули жизненные испытания, раздумья, переживания, осмысление пройденного пути. Я всегда считал себя мусульманином, с детства. Родители мои проводили обряды и мусульманские праздники, бабушка совершала намаз, даже школа в Юрт-Оры, где я учился, размещалась в здании бывшей мечети.

С возрастом, оглядываясь на пройденный путь, я стал приходить к пониманию того, как Всевышний Аллах направлял меня по жизни. Мне, деревенскому парню, удалось свободно поступить в высшее военное политическое училище, куда был большой конкурс, тридцать человек на место. И я ехал поступать совершенно спокойно, убежденный, что поступлю, хотя меня отговаривали, говоря, куда ты едешь, зря только потеряешь время. Была во мне какая-то уверенность, меня словно подталкивала неведомая сила. Теперь я понимаю, что это была награда Аллаха за любовь к родителям.Я никогда не огорчал отца и мать, учился на одни пятерки, делал все по дому, чтобы родители были довольный мною. Не зная в те годы аятовКорана, выполнял завет Всевышнего в отношении родителей…



Два высших светских образования у меня, окончил военную академию, но всегда чувствовал, что не достиг главного в своей жизни, не сделал того, что должен был сделать. И вот однажды сел за компьютер, нашел сайт Российского исламского университета, и принял решение, что летом буду поступать в отделение шариатских наук. Я благодарю Всевышнего Аллаха за то, что Он сберег во мне ту детскую наивность, ту мечту, к которой шел всю жизнь: в 50 лет я встал на намаз;прожив полвека, нашел свое предназначение в этой жизни – служить исламу.



- Афганистан – страна, которую за всю историю не могла покорить ни одна держава. Замполиты частей рассказывали личному составу о ментальности его жителей, религии?



- Безусловно, рассказывали. Я был заместителем командира части по политической и воспитательной работе, комиссаром, выражаясь по-старому. Главное политическое управление выпустило специальные брошюры, памятки для солдат, как вести себя с местными жителями, что эта за страна, об обычаях, традициях афганцев. Все это штудировалось солдатами, 18-19-летними юнцами, которым родина доверила боевое оружие.



У молодых людей тех лет был внутренний стержень. Коммунистическая идеология, что бы ни говорили сегодня, давала хорошее воспитание. Сейчас демократы много критикуют правительство СССР за ввод войск в Афганистан, называя это оккупацией, но мы шли туда отнюдь не для оккупации. СССР оказывал этой бедной стране огромную помощь, строил здания и дороги. Мы, рискуя жизнью, доставляли продукты (муку, сахар, крупу) в самые отдаленные аулы, через горы, серпантины, подвергаясь обстрелу, отражая атаки.Это была действительно интернациональная помощь, и против нас воевал не афганский народ. Это была война держав, и если бы не мы, то в Афганистан вошли бы американские войска. За афганской оппозицией стояли английские, американские инструкторы, я сам лично участвовал в одной из операций по пленению западных инструкторов. Яркий пример продолжения противостояния держав – сегодняшняя ситуация в Сирии. Все повторяется, с той лишь разницей, что в 80-е годы мы были сильным государством, и это останавливало Запад.



- В 80-е годы, впрочем, и население страны было иным. Сложно представить, чтобы одна часть граждан была за действующее правительство Афганистана, другая – за оппозицию, как мы наблюдаем сегодня в случае с Сирией.



- Сегодня общество расколото, и это очень опасно. Одни наши сограждане поддерживают правительство Сирии, за которым стоит Россия, по сути, поддерживают политику своей страны, другие –за вооруженную оппозицию, за которой стоит Запад. Это результат отсутствия у нас скрепляющей идеологии. И это сигнал к тому, что в стране нужно срочно что-то менять, воспитывать патриотизм, любовь к родине, иначе раскол будет только усугубляться, пропасть только расширяться.



- Но как воспитать в молодом мусульманине патриотизм, если в его родном городе, например, в Москве, местные власти, представляющие государство, не дают строить мечети и он вынужден молиться на асфальте? Не отправит ли он нас подальше, не скажет ли, в гробу я видел ваш патриотизм?



- Я считаю, что теми крикунами, которые собирают митинги против строительства мечетей, должны заниматься органы госбезопасности. Спецслужбы обязаны просчитывать на несколько шагов вперед, чем может обернуться для государства деятельность провокаторов, организующих антиисламские выступления. Я думаю, что мэр Москвы, стараясь понравиться части электората и заявляя, что действующих мечетей хватает для многомиллионного города, по сути, способствует дезинтеграции мусульман. Он не думает не только о будущем Москвы, но и о будущем всей России, преследуя временную выгоду стать мэром повторно.



Многие великие государства приходили в упадок, трансформировались, вбирали новые идеи. В будущей великой России роль ислама должна повыситься. России надо укрепляться мусульманами, потому что, не в обиду будет сказано представителям других конфессий, мусульмане лучше организованы, более воинственны и способны защитить страну с оружием в руках. Не надо объяснять, почему мусульмане на выгодных позициях: один только запрет Кораном алкоголя чего стоит!

Я за восстановления Союза в новой форме. России, как правопреемнику СССР, дать бы зеленый свет миграциисо всех концов Советского Союза, пусть к нам едут и христиане, и мусульмане. Это решит и демографическую проблему, и проблему нехватки рабочих рук, заполнит пустоты на карте страны. Мэр Москвы заявляет, что большинство прихожан – мигранты, поэтому строить новые мечети необязательно. Пусть даже большинство мигранты. Почему правнук узбека, защищавшего в сорок первом году Москву от немцев, должен молиться на асфальте в дождь и снег?! Давайте вспомним «Ташкент город хлебный», вспомним, скольким семьям эвакуированных в годы войны узбеки и таджики дали кров, сколько спасли русских детей, отдавая им лучшее! И если наши братья из Средней Азии хотят жить в России, в своей родной империи, не надо их отталкивать, создайте человеческие условия.



Нужно навести порядок в СМИ. Государство должно запретить называть в прессе бандитов исламистами. Пусть называют их бандитами, боевиками, террористами, как угодно, но не исламистами. Это бросает тень на величайшую религию, задевает чувства всех мусульман. Патриотизм должен прививаться с раннего детства, через школьные уроки, фильмы, встречи с ветеранами. В свое время фильмы о войне, рассказы участников Великой Отечественной сильно влияли на нас, мальчишек. Государство использовало ветеранов для воспитания подрастающего поколения, чего сегодня, к сожалению, нет, или почти нет. Многие люди во власти озабочены личным обогащением, накоплением капитала, офшорами, им нет дела до воспитания патриотизма. Очень легко сегодня недругам нашей страны раскачать наше общество, тем более при современных информационных возможностях. Это надо предвидеть и не допускать.



- Как Вы пришли к стихотворному творчеству?



- Строки рождались в голове, держались в подсознании, но в годы службы не было времени на стихотворчество.Стихи ведь пишутся не просто так, не от праздной жизни сел и написал, надо пройти испытания, пропустить переживания через душу. После завершения кадровой службы, выпустил две книги со стихами (с творчеством Навиль Шаха можно ознакомиться здесь. Военную карьеру будущий имам завершил на Украине, в должности заместителя командира бригады. Авт). Есть рассказы, и есть вещи, очень тяжелые, оставшиеся в памяти на всю жизнь и часто напоминающие о себе. Я хочу написать о них, но не могу.



- Например, если можно…



- Представь, идет бой. В нас стреляют, мы стреляем. Я бегу вперед с автоматом, и почти перешагиваю через мальчишку лет семи-восьми, которого через голову прошил «нурс» – неуправляемый ракетный снаряд, пущенный с вертолета. «Нурс» не разорвавшийся в теле ребенка. Взгляд задерживается на мгновения... Это рана на всю жизнь, очень тяжелая рана, которая часто отдает болью. Я хочу написать об этом, но не могу, только заголовок написал – «Мальчик с «нурсом» в голове», дальше рука не движется. Такие раны души и заставляют сейчас размышлять о величии Корана. Тот мальчик стал шахидом,Аллах забрал его к Себе. Никто не хотел его убивать, так случилось, это война, в которой неизбежны жертвы.



Душевные раны привели меня в историческую мечеть Новосибирска, где я встал на колени перед Аллахом и понял, что смысл человеческой жизни в поклонении… Сейчас я заместитель председателя правления мусульманской организации при исторической мечети Новосибирска, ее пресс-секретарь. Занимаюсь историей своей деревни. Два национальных аула чатских татар осталось всего в Сибири – Юрт-Оры и Юрт Акбалык. Они признаны археологическими памятниками.Занимаюсь созданием культурно-исторического мемориального комплекса в Юрт-Оры- с мечетью, музеем, обелиском павшим землякам: тридцать человек из маленькой деревни Юрт-Оры погибли в войну. Дважды в год езжу на учебную сессию в Казань. Мне нравиться РИУ, новые знакомства, новые друзья. Среди заочников нет случайных людей. Это те, кого привел Аллах, кто действительно хочет постичь ислам. Я счастлив, что участвую в этом процессе.