Политические репрессии в Узбекистане приведут к "ливийскому сценарию"- "Мемориал"

В Узбекистане по политическим мотивам только в течение 2009-2010 годов было осуждено не менее 868 человек. Еще как минимум 550-600 человек подверглись кратковременным произвольным задержаниям в рамках мероприятий по поиску лиц, подозреваемых в терроризме и экстремизме. К концу 2010 года по крайней мере 105 обвиняемых находились под следствием или в ожидании суда.



Данные доклада директора Центральноазиатской программы московского правозащитного центра "Мемориал" Виталия Пономарева "Политические репрессии в Узбекистане в 2009-2010 годах" свидетельствуют о том, что эта страна остаётся одним из наиболее репрессивных государств мира.



Отмечается, что в управляемой на протяжении 22 лет бывшим коммунистическим лидером Исламом Каримовым стране отсутствуют легальная оппозиция и независимые СМИ. Гражданское общество и религиозные общины подвергаются жесткому давлению властей. Политические репрессии являются неотъемлемой частью государственной политики. Пытки носят систематический характер. Число политзаключенных в Узбекистане заметно больше, чем во всех остальных бывших советских республиках вместе взятых.



В местах лишения свободы содержатся несколько тысяч политических заключенных, большинство из них осуждены по сомнительным делам о терроризме, исламском экстремизме и незаконной религиозной деятельности, более 1200 человек находятся в розыске по аналогичным обвинениям, говорится в докладе "Мемориала". "Черные списки" все более разрастаются и включают десятки тысяч жителей страны, которым потенциально угрожает уголовное преследование.



Со ссылкой на практику уголовных дел авторы доклада сообщают, что большое число мусульман, действия которых не несли угрозы общественному порядку и безопасности, осуждалось по сфабрикованным обвинениям в терроризме и экстремизме.



Полученные под давлением пыток признания обвиняемых зачастую служили главным доказательством вины. В ходе следствия и суда имели место многочисленные процессуальные нарушения. Доступ к адвокатской помощи был ограничен. Многие политические дела рассматривались судами в закрытом порядке, для участия в процессах обычно допускались лишь назначенные государством адвокаты. Во многих случаях после ареста были запрещены контакты обвиняемых с членами семьи.



Суды приговаривали к длительному лишению свободы многих из тех, чья вина состояла лишь в не санкционированном государственными органами изучении ислама, хранении религиозных материалов или принадлежности к запрещенным в Узбекистане организациям и течениям.



По обвинению в принадлежности к «запрещенным организациям» в уголовном порядке активно преследовались и члены "Хизб-ут-тахрир", и "Нурчилар" – последователи Саида Нурси, и участники "Таблиги джамаат", и"ваххабиты", некоторые местные течения и группы, в том числе "акромисты", "шохидийлар" и другие.



Жесткие действия против «экстремистов» власти Узбекистана объясняют стремлением сохранить стабильность и защитить общество от угрозы насилия со стороны радикальных исламских групп. Однако репрессии стали частью повседневной жизни Узбекистана, превратившись в важный источник социально-политической напряженности, утверждается в докладе "Мемориала".



По мнению "Мемориала", Запад (как и партнеры Узбекистана внутри СНГ) недооценивает серьезность и масштабы проблем, связанных с политическими репрессиями в Узбекистане, и их возможное драматическое влияние на региональную стабильность. В последние годы в ходе диалога по правам человека вопрос о политзаключенных обсуждается обычно лишь в контексте судьбы примерно трех десятков активистов гражданского общества и демократической оппозиции, освобождение нескольких из них расценивалось как свидетельство «позитивных изменений». Фактически этих заключенных используют как заложников для политического торга с Западом, при этом места освобожденных почти сразу занимают новые осужденные.



Нынешняя real politiс США и Европейского Союза в отношении Узбекистана нуждается в пересмотре, особенно в контексте последних событий на Ближнем Востоке, которые могут повториться и в Центральной Азии, причем для Узбекистана более вероятен насильственный ливийский сценарий борьбы за власть, а не отставка главы государства под давлением демонстрантов, как в Египте, считают авторы доклада.