Русь - как сфера интересов Константинополя и Рима

Последние годы российско-украинские взаимоотношения периодически омрачаются некой напряженностью. Причем в различных сферах – будь то экономическая (газово-маршрутные скандалы), историческая (скажем, оценка Конотопской битвы и иные нюансы) или религиозная (в аспекте "подчиненности" Украинской Православной церкви – Киевский Патриархат).



Внешне данное непонимание выглядит как прямой россйско-украинский конфликт, однако анализ начала и развития любой из проблем в военно-экономическо-религиозной области демонстрирует заинтересованность в них внешних сил. Факт усиления конфронтационных тенденций с обретением стран независимости в начале 1990-х гг. однозначно свидетельствует о "международном почерке" их происхождения. Наличие же в любой конфликтной ситуации третьих сил (стран) подтверждает геополитическую подоплеку инспирирования напряженности.



В целях как-то рассмотреть эти хитросплетения (хотя бы в общих чертах) представляется целесообразным совершить некоторый экскурс в мировую историю. Данный "путь" также актуален как по причине отслеживания отдельных моментов русско-польских отношений, так и с точки зрения "прибалтийского" направления. Естественно, здесь не может не проявиться особыми красками ракурс российско-византийских отношений, аккуратно сопровождавший мировую историю (пусть Константинополь и поменял название). Насколько данный взгляд приблизит к пониманию складывающейся в последние десятилетия ситуации в вышеназванных регионах и, прежде всего, на российско-украинском поле, судить читателю.



Ветви Христианства между Польшей и Русью



Около 960 г. во главе небольшого польского княжества Великая Польша (с центром в Гнезно) оказался Мешко I, став первым исторически достоверным польским правителем. Присоединив Восточное Поморье (историческая область на севере Польши – берег Балтийского моря и его Гданьского залива), он решил прибрать к рукам и западную часть. Но, столкнувшись с сопротивлением немецких князей, оказался вынужденным заключить союз с императором Священной Римской империи Оттоном I. Тут подоспела его женитьба на чешской принцессе Дубравке, что, вкупе с фактором Оттона, привело в 966 г. Мешко к принятию Христианства по латинскому (католическому) обряду. Тем самым, исчезли какие-то бы ни были препоны для овладения Западным Поморьем, что произошло в 967 г. Да, Великопольская хроника основой "таинства святого крещения" поляков называет лишь ракурсы жены, да "божественного вдохновения"(1) – никакой геополитики, то бишь. Но как рассматривать тогда согласие Мешко на уплату дани императору за Западное Поморье?



В то же время, на рубеже 990-х гг. князь объявил Польшу ленным владением папы Римского, пытаясь обезопасить страну от немецких вторжений. Император Оттон III попытался смягчить ситуацию, освободив Польшу от ленных обязанностей и даровав преемнику Мешко – Болеславу I – титул «Брата и партнера империи». Однако, со смертью Оттона у поляков началось противостояние с немецкими князьями.



В свою очередь, Русь также приняла Христианство, официальной датой чего считается 988 г. Рассматривая данный аспект, автор отмечал, что вся логика предшествовавших крещению Руси событий свидетельствует о геополитической производной выбора государством религии(2). Принятие же конкретно православной ветви привело не просто к развитию союзнических взаимоотношений с Константинополем. По меткому выражению русского философа, монархиста по убеждению Льва Тихомирова, женитьба крестителя Руси, Великого князя Владимира на Византийской принцессе создала "мысль о царственном праве на Верховную власть"(3). Посему Владимир стал уделять религиозному фактору огромнейшее значение, озвучив задачу "собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное"(4).



Уже к концу Х в. на Руси становятся известны номоканоны (византийские сборники церковных правил и императорских указов, касающихся церкви) в 50 и 14 титулов (на славянском языке); изданная в 741 г. императором Львом III Исавром эклога (кодекс византийского законодательства); вышедший в конце VIII в. Прохирон (именовался Градским Законом или Ручной Книгой законов). Но в основе принятия этих документов фигурировала далеко не идея единения с Византией при признании первенства последней. Речь, повторимся, могла идти лишь о главенстве (в перспективе) Руси над православным миром – посредством овладения Константинопольским престолом (в прямом и переносном смысле).



Так что в предпринятых вскоре русскими князьями определенных геополитических шагах (с конфессиональным уклоном) нет ничего удивительного. Другое дело, что осуществлялись они в "восточном направлении", на фоне развития в "западном" векторе русско-польских отношений – через призму внутренних междуусобиц и тесных родственных связей.



Княжеские междоусобицы становятся фактом



В 1010 г. Владимир посадил на княжение в Новгороде своего сына Ярослава (известного истории как Мудрый), в 1014 г. отказавшегося от уплаты отцу традиционной дани в две тысячи гривен серебра. Ряд исследователей причиной демарша Ярослава считают планы Владимира передать Новгород младшему сыну Борису. Как бы то ни было, Владимир решил "территориально" проучить сына и, выделив из Новгородской земли Псков, отдал его под княжение брату Ярослава – Судиславу.



В то же время, согласно "Повести временных лет", Ярослав опирался на варягов, несших "насилие новгородцам и женам их", в связи с чем местные жители "восстали и перебили варягов". Тогда князь отличившихся в этом "лучших мужей" из новогородцев пригласил на переговоры, но, "обманув их, перебил"(5). Однако, вскоре ситуация локализовалась. Связано это было с получением им известия из Киева о смерти отца и занятии престола Святополком, расправившегося с Борисом.



Отметим, что Святополк Окаянный был рожден гречанкой, вдовой киевского князя Ярополка. В момент беременности она была взята в наложницы крестителем Владимиром (брат Ярополка), считавшего родившегося своим законным сыном, вплоть до предоставления ему удела в Турове.



Так вот, в борьбе за Киев Ярослав проявил мудрость, решив опереться на поддержку Новгорода. Покаявшись в 1016 г. на созванном вече (первое упоминание в летописях сей новогородской структуры), он попросил помощь города, на что получил согласие: "Хотя, князь, и иссечены братья наши, – можем за тебя бороться!". Вслед за чем "собрал Ярослав тысячу варягов, а других воинов 40 000, и пошел" на Киев(5).



Ряд ученых предполагают, что условием положительного ответа Ярославу местные жители поставили выработку правовых норм, обязательных для соблюдения всеми представителями городского электората и гостями Новгорода. Согласно этой точки зрения, князь дал добро, позволившее ему усилить войско новогородцами, приплюсовавшихся к наемникам-варягам. Как следствие, овладев в 1016 г. Киевом, он материально поощрил новгородских участников акции. Им досталось по десять гривен серебра, вслед за чем Ярослав "отпусти их всех домой", где,"дав им Правду, и Устав списав, тако рекшим им: по сей грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите... А се есть Правда Русская"(6).



Так на Руси впервые возник свод законов.



Родственный фон внешней поддержки в борьбе за княжение в Киеве и власть в Польше



Но борьба за киевский престол не прекратилась. Святополк бежал к тестю – польскому королю Болеславу I Храброму. Поддержка Запада не заставила себя ждать. В 1018 г. Болеслав, возглавивший польские войска, наемников-немцев и венгров, вернул взятые князем Владимиром Червенские города ("Червоная Русь", Галичина, позже Галиция), включавшие Волынь, Броды и т.д., вслед за чем овладел Киевом, поддержав претензии на престол со стороны зятя.



По всей видимости, Ярослав (в качестве киевского князя) устраивал Новгород. И для него, ретировавшегося из Киева, новгородцы выделили сбережения (в целях заполучения им нового войска). После ряда локальных поражений Болеслав I вернулся в Польшу. Бежал и Святополк, на фоне чего Ярослав в 1019 г. получил титул Великого князя. Он тут же политически весомейше отблагодарил власти Новгорода, даровав городу "вольность в князьях", что способствовало росту авторитета земли. Здесь же он и обосновался, опасаясь (в т.ч.) столкновений с братом Мстиславом (по прозвищу Храбрый или Удалой), претендовавшим на киевский престол.



В том же году Ярослав укрепил позиции с внешним миром стандартным для рассматриваемого периода способом: он женился на дочери шведского короля Олафа Шетконунга – Ингегерде (при крещении Ирина). Согласно скандинавским источникам, шведской принцессе перепал город Альдейгаборг (Ладога) с прилегающими землями: когда "в Швецию прибыли послы Ярицлейва конунга (Ярослава, князя – прим. авт.) из Хольмгарда (так называли варяги Великий Новгород – прим. авт.) узнать, собирается ли Олав... выдать свою дочь Ингигерд" за него, шведский король сказал дочери о поддержке идеи. На что она заявила: "Если я выйду замуж, то хочу получить от него как вено все владения ярла Альдейгьюборга и сам Альдейгьюборг". Послы из Гардарики (древнее скандинавское название Руси – прим. авт.) согласились от имени своего конунга"(7). С того времени земли эти получили название Ингерманландия (земли Ингегерды).



В свою очередь, убежище у Ярослава нашли Безприм и Отто, изгнанные из Польши братья короля страны Мешко II (королевство – с 1025 г.).



В 1026 г. Ярослав полюбовно договорился с Мстиславом, оставив за собой правый берег Днепра с Киевом и землями к западу и северу, включая Новгород. Левый, степной берег Поднепровья оказался у его брата. Но он по-прежнему не возвращался в Киев, возможно, опасаясь претензий Судислава.



В 1030 г. Ярослав захватил эстонское укрепление и основал на его месте крепость Юрьев (сегодня Тарту; Дерпт – в западном звучании). Тогда же взял Белз в Галиции. Спустя год он, вместе с братом Мстиславом, оказал поддержку Безприму в борьбе против Мешко II. В результате Ярославу удалось вновь захватить Червенские города. По некоторым данным, одну из должностей в войске Ярослава занимал бежавший к нему король Норвегии Харальд III Суровый (сводный брат Олафа Святого), вскоре женившийся на дочери князя – Елизавете.



Но, несмотря на все эти успехи, Ярослав лишь в 1036 г. обосновался в Киеве, покинув Новгород, куда ранее поставил сына Владимира. Произошло это после смерти Мстислава и заточения в темницу Судислава, с попутной ликвидацией Псковского княжества.



В 1042 г. он вновь втянулся в польскую междоусобицу, в борьбе за польский королевский трон поддержав внука Болеслава Храброго – Казимира I. В основе линии на сотрудничество с последним фигурировал "обыденный" факт – Казимир I приходился мужем сестре Ярослава – Марии, ставшей польской королевой Добронегой. Сын же Ярослава – Изяслав – взял в жены сестру Казимира. Происходящее являлось вроде как знаком союза с Польшей, но в 1047 г. произошел его разрыв.



На следующий год в Киев прибыли послы Генриха I Французского – просить руки дочери Ярослава – Анны.



Ну а далее начинается период политических игр с конфессиональным уклоном.



Конфессиональные рельсы политических телодвижений



Первыми митрополитами Церкви Руси являлись выходцы из Византии, что, в условиях нахождения государства в юрисдикции Константинопольского Патриархата, неудивительно. Но в 1051 г. Ярослав, без согласования с Константинополем, поставил киевским митрополитом первого русского – Илариона. В этом факте, по словам известного историка церкви, тюбингенского (Германия) профессора-русиста ХХ в. Людольфа Мюллера, "видели акт, направленный против Византии, в церковную юрисдикцию которой входила и новообращенная Русь"(8).



Весьма симптоматично, что в своем знаменитом "Слове о Законе и Благодати", написанном еще до 1051 г. (один из древнейших памятников древнерусской литературы) Иларион действительно уподоблял крестившего Русь князя Владимира "Великому Константину", как равного "ему умом, равно" христолюбивого. В этом контексте напомним, что именно римский император Константин объявил Христианство господствующей религией в Римской империи, столицу которой в 330 г. перенес в Византий, назвав его Новым Римом (при жизни императора наречен Константинополем). Параллель между Константином и Владимиром Иларион проводил в том, что князь покорил Богу Русь также, как император – "царство эллинов и римлян". Посему "теперь не только у них, но и у нас Христос Царем зовется".



Мало этого, Иларион, вспоминая деда и отца Владимира (Игорь и Святослав), вывел, что "не в худой и неведомой земле владычество ваше, но в Русской, о которой знают и слышат во всех четырех концах земли". Определяя князей в качестве «каганов», что на том историческом этапе соответствовало "уровню" императора, Иларион не преминул провести параллель между князьями Руси и учителями народов, научивших "их православной вере"(9). В данном ракурсе отмечается, что понятие «православие» для обозначения веры впервые употребляется непосредственно в труде Илариона.



Как бы то ни было, этот митрополит поставил Русь на одну ступень с великими державами, без учета "особого места" Византии. Так что ничего спонтанного в фактическом установлении русской (национальной) церковной автономии (посредством появления митрополита не из греков) нет.



Иларион также составил церковный устав (номоканон) Ярослава, что аккуратно наложилось на шаги Киева по дистанцированию от Константинополя. Правда, в 1054 г. Ярослав, вслед за браком в 1052 г. с греческой принцессой и рождением, спустя год, сына Всеволода, устранил Илариона с "должности", место которого занял Ефрем – митрополит греческого происхождения. Возможно, тем самым, в условиях происшедшей в том же году схизмы (окончательный раскол единой христианской Церкви на Западную и Восточную)(10), Русь продемонстриоровала свои политические приоритеты.



Русь после схизмы



В целом, дистанцирование от Константинополя (самостоятельность Церкви Руси) не могло не привести к различным геополитическим коллизиям. В особенности, в период междуусобицы сыновей Ярослава, коей не мог не воспользоваться католический Рим, предпринявший значительные усилия по распространению на Русь своего влияния (а разве не сам Ярослав являлся инициатором династических браков с европейским католическим Западом?). Но дремала ли Византия?



Поэтому вполне естественно, что сыновьям Ярослва – Изяславу, Всеволоду и Святославу – всего 10 лет после смерти отца удавалось сохранять мир в государстве. Поводом же для внешнего вмешательства в дела Руси безпроблематично являлись тесные родственные связи отпрысков Ярослава с европейскими и византийкими правителями. Так, ставший преемником отца Изяслав Киевский был женат на дочери польского короля Мешко II; супругой Святослава Черниговского оказалась дочь немецкого короля Леопольда фон Штаде (католическая линия). А вот Всеволод Переяславский женился на родственнице византийского императора Константина Мономаха (православная линия).



В 1068 г., потерпев поражение от половцев (степные кочевники), Изяслав бежал в Польшу, откуда, спустя год, его племянник, новый польский король Болеслав II (внук великого князя Владимира по линии от княжны Марии) совершил поход на Киев. Согласно польским источникам, "он возвел на царский престол одного русского из своей родни, которому принадлежало королевство, а всех мятежников, не подчинившихся ему, отстранил от власти"(11). Речь, конечно, идет об Изяславе, усидевшим на киевском троне лишь до 1073 г. Однако, его очередной вояж за помощью к польским родственникам оказался безрезультатным по сверх обыденной причине: чуть ранее союз с Болеславом заключили родные братья Изяслава.



Недолго думая, он направляется прямиком к германскому императору Священной Римской Империи Генриху IV. Но вследствие занятости тем решением собственных проблем, Изяслав решил задействовать "тяжелую артиллерию", командировав сына Ярополка к Римскому папе Григорию VII. Тонкость в том, что на рассматриваемом этапе последний вел борьбу за отказ от светской инвеституры (право вводить в должность епископов) и подчинение своей власти всех стран католической Европы. В качестве первого шага к чему в 1075 г. он издал «Диктат папы», предусматривавший право римских первосвященников на верховное господство в мире (с учетом их "неподсудности" и "непогрешимости"). Поэтому, находясь в противостоянии с Генрихом IV, Папа решил поддержать Изяслава. Назвав его в своем послании (1075 г.) "королем русским", он сообщил о передаче "управления вашим королевством как частью владений св. Петра" сыну Изяслава(12). Почти одновременно своей буллой к Болеславу II Григорий VII наказал ему "возвратить русскому королю все" отнятое у него "вами или вашими людьми"(13).



Болеслав был "своим" для Папы, вследствие отказа короля в 1072 г. от выплаты дани императору, объявления о независимости Польши, ставшей леном папского престола. Результатом "католического взаимопонимания" явился осуществленный Польшей (Болеслав II) в 1077 г. очередной поход на Киев в пользу Изяслава. Но вскоре его (как и Святослава) настигла смерть, и в 1079 г. Киев оказался в руках Всеволода. У того примерно к 1085 г. возникли проблемы уже с Ярополком, являвшегося "по совместительству" волынским и туровским князем и поддерживаемого польским князь Владиславом-Германом.



Светско-духовная власть Киева между Римом и Константинополем



Возможно, прогнозируемый вооруженный конфликт подвел Всеволода к мысли о выдаче своей дочери Евпраксии за саксонского маркграфа Генриха Штадена (с обращением в католичество она приняла имя Адельгейда).



В целом, браки по расчету, включавшие принятие замужними "чужой" веры, не приветствовалbсь православной духовной линией. Cогласно Церковному правилу тогдашнего митрополита Иоанна II, "не должно и весьма неприлично правоверным (князьям) отдавать дочерей своих замуж в иную страну, где служат на опресноках и не отвергаются скверноядения. И Божественный, и мирской уставы повелевают правоверным поймать жен той же веры"(14).



Но правило это возникло не вдруг. Еще в период первого восстановления Изяславом своего княжества в Киеве, когда усилилась польская (католическая) линия ("западная" партия), увидело свет Слово игумена Киево-Печерского монастыря Феодосия, призывавшего Изяслава "верой латинской не прельщаться, обычая их не держаться, и причастия их избегать, и всякого учения их избегать, и нравов их гнушаться, и оберегать своих дочерей: не отдавать за них и у них не брать"(15).



Однако, дело здесь было далеко не в аспекте обеспечения бракосочетания по "своей" ветви. Просто-напросто, в рассматриваемый период позиции конфессиональной и светской линий в Киеве не были идентичны в политических пристрастиях. Первая отражала провизантийское направление. Элементарно, на имя Всеволода поступило письмо от византийского императора Михаила VII Дука (1071 – 1078) о перспективах развития двусторонних взаимоотношений (посредством возможного бракосочетания брата императора с дочкой князя): "Научают нас священные книги и достоверные истории, что наши государства имеют один некий источник и корень, и что одно и то же спасительное слово было распространено в обоих, что одни и те же самовидцы божественного таинства и вещатели провозгласили в них слово Евангелия"(16).



Говоря другими словами, духовный отсек киевского княжеского престола находился в поле православной Византии (в Киево-Печерском монастыре в ходу были греческие богослужебные книги). Светский же вектор (по тем или иным причинам) больше тяготел к Западу. На том этапе ситуация в Европе была неимоверно противоречивой, выражавшейся в борьбе между светской и духовной властью за политическое лидерство, двоепапии, взаимных отлучениях от церкви и т.д.(17).



Возможно, в этих хитросплетениях князья Руси оказались под определенным давлением императорского крыла Европы (католического по сути). В 1084 г. взявшего Рим Генриха IV короновал антипапа Климент III. По некоторым данным, тогда же Генрих довел до Всеволода информацию о планах папской курии овладеть Волынью, что, естественно, должно было вызвать недовольство Всеволодом Папой Урбаном II и поддержку во внутриевропейских делах стороны императора. Кроме того, ставка Всеволода определялась и особыми взаимоотношениями папского престола с Изяславом.



В этом контексте ссора 1085 г. князя с Ярополком не может расцениваться случайной (тот бежал в Польшу, на родину матери). Так что, как представляется, Всеволод предоставлял добро на брак Евпраксии далеко не спонтанно. Включая и ее новое замужество (после смерти первого мужа) в 1089 г., когда она стала супругой никого иного, как императора Генриха IV.



Однако, спустя несколько лет происходят невероятные, на первый взгляд, события.



Фактор Евпраксии в общеевропейских коллизиях



В 1093 г. Евпраксия бежала от супруга, оказавшись в лагере его врагов. К тому времени она находилась в т.н. "веронской изоляции" (император "сослал" ее в свой личный замок). Причиной побега она назвала невозможность поддерживать разврат и оргии императора с ее вынужденным нахождение в "деле". Безусловно, Генрих был далеко не безгрешен, но подход к ситуации Евпраксии не исключает ее участия (кто-то может сказать, использования "втемную") в инициированной игре против геополитического конкурента Папы. Поддерживал ли ее отец? Данных на этот счет история не предоставляет, но факт остается фактом: еще до своей смерти в 1093 г. Всеволод довольно активно контактировал Римским престолом.



В 1094 г. Евпраксия дала официальный ход делу, направив жалобу на собор в Констанце. Обличение Генриха с ее стороны получило развитие в начале 1095 г. на соборе в Пьяченце. Тем самым, мечтавший о придании Генриха анафеме папа воспользовался "фактором Евпраксии", дополнив им другие обвинения императора. Предварительно Урбан II привлек на свою сторону Ломбардию и итальянского короля, после чего позиции Генриха IV в Северной Италии оказались окончательно подорванными.



Происшедшее способствовало укреплению позиций Католической церкви. После прозвучавшего же все в том же 1095 г. со стороны Папы призыва к европейским лидерам освободить "Святую землю от неверных" (объявление Первого крестового похода), он буквально геополитически "взлетел".



Что касается Евпраксии, с отлучением императора от церкви, папа оформил ей развод; получила она и полное оправдание за соучастие в оргиях. Ну а на Руси подходило время великого княжения ее брата – Владимира Мономаха.



------------------------------------------

1.Великая Польская хроника

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Chron_Pol_majoris/frametext2.htm

2.Об этом и российско-византийских взаимоотношениях см. подр.: Теймур Атаев. Истоки государственности Или политические корни принятия на Руси Христианства

http://azeri.ru/papers/echo-az_info/76916/

3.Лев Тихомиров. Монархическая государственность

http://society.polbu.ru/tihomirov_monarhgosud/ch61_i.html

4.Повесть временных лет

http://www.hrono.info/dokum/povest2.html

5.Повесть временных лет

http://www.hrono.info/dokum/1000dok/povest3.php

6.Цит. по: Борис Рыбаков. Рождение Руси

http://readr.ru/boris-ribakov-roghdenie-rusi.html?page=52

7.Сага об Олаве Святом

http://norse.ulver.com/heimskringla/h7.html#_ednref69

8.Людольф Мюллер. Киевский митрополит Иларион: жизнь и творчество

http://www.golubinski.ru/ecclesia/ilarion/muller_ilarion.htm

9."Слово о Законе и Благодати" митрополита Киевского Илариона

http://www.vehi.net/oldrussian/slovo.html

10. О ситуации вокруг схизмы см. подр.: Теймур Атаев. Из истории развития христианства. Или геополитика между Константинополем и Римом. Часть II

http://www.islamrf.ru/news/analytics/politics/10071/

11.Галл Аноним. Хроника или деяния князей или правителей польских

http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Gall/frametext1.htm

12.Послание римского папы Григория VII великому киевскому князю Изяславу Ярославичу от 17 апреля 1075 г.

http://www.vostlit.narod.ru/Texts/Dokumenty/Italy/XI/GrigorijVII/frametext1.htm

13.Послание римского папы Григория VII польскому князю Болеславу II Смелому от 20 апреля 1075 г.

http://www.vostlit.narod.ru/Texts/Dokumenty/Italy/XI/GrigorijVII/frametext2.htm

14.Церковное правило митрополита Иоанна к Иакову черноризцу

http://www.krasnickij.ru/forum/57-491-1

15.Слово преп. Феодосия Печерского о вере христианской и латинской

http://www.sedmitza.ru/text/443919.html

16.Цит. по: Архимандрит Никон (Лысенко). Святой апостол Андрей Первозванный и его апостольские труды

http://www.izograf888.ru/cell/73-icon/217-2009-12-10-09-48-08?start=7

17.О противостоянии между папой и императором см. подробнее: Теймур Атаев. Из истории развития христианства. Или геополитика между Константинополем и Римом/ Часть I

http://www.islamrf.ru/news/analytics/politics/10015/