Славянский пасьянс Петербурга

Русско-турецкая война. Сражение под Плевной
Славянский съезд в России



Рассматривая аспект распространения в Европе в первой трети XIX в. панславистских идей, автор отмечал, что по определенным причинам эта линия не могла быть воспринята Петербургом. Не претерпело изменений отношение России к панславизму и в середине века, что объяснялось, прежде всего, профилирующим внешнеполитическим акцентом на православные рельсы. Именно данный нюанс рассматривался российским самодержавием основным для решения геополитических задач, в частности, давления на Османскую империю через Балканы(1).



Однако, пост-итоги Крымской войны "переформатировали" православный оттенок центра Европы под международный контроль. Тем самым, вместо единоличного протектората Петербурга над христианским населением Османской империи, последнее оказалось под интернациональным покровительством(2).



Насколько усматривается, эта "пертурбация" поспособствовала апробации Петербургом (для решения внешнеполитических целей) отдельных панславистских идей (при своем лидерстве). Поэтому не случайно, что на фоне антипольской волны(2) Россия инициировала проведение в 1867 г. в стране Славянского съезда, с продвижением вопросов о сути славянского единства, необходимости введения русского языка в качестве «культурного» языка славян, об освободительной роли России и др.(3).



В целом, проявление данного вектора также обосновывалось созданием в 1866-1867 гг. Балканского Союза (посредством заключения премьер-министром и министром иностранных дел Сербии Илией Гарашаниным договоров с Румынией, Черногорией и Грецией). Так что ничего спонтанного в обрамлении фона съезда Славянской этнографической выставкой, репрезентовавшей, по словам российского исследователя Ольги Майоровой, "не только полиэтничную империю, но господствующий этнос", протягивающий руку славянам, "не входившим в состав империи".



Представление "русских прежде всего славянами" и "общеславянская" линия, занявшая "центральное место в риторике съезда", поспособоствовали тому, что "решительно" менялись "воображаемые географические контуры России". Т.е. форум воспринимался прямым следствием и результатом "возрожденного культа Кирилла и Мефодия", первым шагом к "воссоединению славянских племен", что выглядело, как "зримое свидетельство славянского единения"(4).



Однако, если российской (в основном) стороной съезда славянское единение мыслилось в качестве духовного союза с опорой на Россию, а русский язык виделся базой общеславянского единства, европейские участники актуализировали "решение конкретных вопросов политической жизни" и реализацию "ближайших национально-политических целей". Поэтому лидеры европейского славянского движения, признавая "единое племенное целое" разно-славянских народов "по языку", "по крови", "гармонии интересов", выступили против их культурно-политического объединения, по пути отвергнув и тезис о едином общеславянском языке. Но при этом данная часть собравшихся подчеркивала долг России помочь в освобождении южных славян.



Правда, хотя съезд не легализовал политическое старшинство России над славянами, Москва получила статус как бы "центра славянского мира". Аналогично презентации русского государя царем "всех славян", Москва рассматривалась сакральным центром, объединяющим "славянские племена в единый народ". Но при всем при этом, русские панслависты "намеренно" игнорировали "поликонфессиональность славянского мира, явным и косвенным образом подчеркивая" на форуме "первенство православия"(3).



Говоря другими словами, в основе российских панславистких ноток находилась православная составляющая.



Параллельно шагам в пан-славистком направлении, Россия стала предпринимать меры по нивелированию отрицательных для себя последствий Крымской войны. В особенности, они активизировались в 1870 г., после поражения Франции в войне с Пруссией, в немалой степени изменившего европейскую геополитическую раскладку. Так, в депеше во все ведущие европейские государства и Османскую империю министр иностранных дел России Александр Горчаков подчеркнул, что в связи с неоднократными нарушениями мировыми странами договоров, почитаемых "основанием европейского равновесия", безопасность российской границы стала нести "лишь теоретическое значение". Посему русский император "не может долее считать себя связанным обязательствами трактата 1856 г.", т. к. они "ограничивают его верховные права в Черном море"(5).



Англия не восприняла демарш, но усилившаяся Пруссия, не желавшая столкновений с Петербургом, признала позицию России, пролоббировав в 1871 г. рождение конвенции о Босфоре и Дарданеллах. Ведущие страны Европы и Стамбул согласились с открытием проливов для военных кораблей "дружественных и союзных" Османской империи держав не только в военное время. Этот пункт не устраивал Россию, но она добилась отмены статьи Парижского трактата об ограничении числа русских военных судов на Черном море.



Здесь же отметим, что в последней трети XIX в. западных губерниях России начался процесс русификации. C 1866 по 1871 гг. российские власти упразднили в Царстве Польском Госсовет, правительственные комиссии и Исполнительный комитет. В 1874 г. наместничество было заменено варшавским генерал-губернаторством. Как результат, Царство Польское в качестве автономной государственной единицы практически перестало существовать, а польские территории начали именоваться «губерниями Царства Польского» (Привислинский край). За исключением употребления в быту, было запрещено использование польского языка; католики не имели права занимать госдолжности; под запретом оказались церковные книги на польском языке. Судопроизводство в Польше стало вестись на русском языке. Вместо закрытого Варшавского университета учрежденным оказался Императорский, с преподаванием на русском. С ликвидацией грекокатолической церкви в 1875 г., униаты принуждались к переходу в православие.



Активизация Петербурга в южно-кавказском векторе



В направлении Южного Кавказа, еще в конце 1867 г. указом «О преобразовании управления Кавказского и Закавказского края» была образована Елизаветпольская губерния, в состав которой вошли Елизаветпольский, Нухинский, Шушинский уезды и часть упраздненного Ордубадского округа. В рамках этой губернии также были созданы Казахский и Зангезурский уезды.



Введенное в конце 1870 г. по решению Кавказского наместника "Положение о поземельном устройстве государственных поселян, водворенных на землях лиц высшего мусульманского сословия, а равно меликов из армян в губерниях Закавказских: Елисаветпольской, Бакинской, Эриванской и части Тифлисской", распространялось на имения ханов, беков, агаларов и меликов. Утверждалось их потомственное право частной собственности на собственные "имения", в т.ч. и на земли, исконно принадлежавшие крестьянам, получившим наименование "государственных поселян".



Документ предоставлял крестьянам право беспрепятственного оставления бекских земель путем отказа "от пользования всей землею своего надела", оставаться в своем сельском обществе или переходить в другое. За закрепленный за ними в постоянное пользование земельный надел они должны были нести определенные повинности в пользу землевладельцев.

В отношении Азербайджана (в отличие от российских губерний) правительство полностью отказалось от какого-либо содействия выкупа земли крестьянами. К тому же выкуп земли здесь не был обязательным. Только уплатив за землю сполна наличными, крестьяне могли перейти в разряд крестьян-собственников. Насколько непосильными оказались для крестьян эти условия видно из того, что подавляющее большинство крестьянских домов не выкупили свои надельные земли в собственность(6).



В 1872 г. было утверждено Положение об управлении Закавказского мусульманского духовенства (ЗМД): шиитского и суннитского учений, согласно которому "в общем административном порядке, надзор за точным исполнением со стороны МД законов и распоряжений правительства, а также надзор за МД училищами" (по губерниям и уездам Закавказья) возлагался на губернаторов и уездных начальников". Управление ЗМД шиитского учения подчинялось МВД.



Высшее шиитское духовенство составили шейх-уль-ислам, члены Духовного Правления, меджлисов и казии; приходское (мечетское) духовенство – муллы. Назначение шейх-уль-ислама происходило "по представлению главноначальствующего гражданской частью на Кавказе "высочайшим повелением, испрашиваемым чрез МВД".



МД, "исполняя обязанности по отправлению богослужения, обрядов и треб, по правилам своей веры", параллельно обязано было соблюдать "законы и распоряжения правительства". Независимо от "собственного примера", обязывалось "поучениями своими внушать единоверцам непоколебимую верность и преданность Государю Императору и послушание установленным властям".



Во все "высокоторжественные дни" духовенство должно было возносить в мечетях, "по обрядам мусульманской религии", моления "Господу Богу о здравии и долгоденствии" императора, его супруги, наследника престола и "всего Царствующего Дома", согласно правилам и предписаниям "по сему предмету от высшего начальства".



Также чины МД обязывались "по требованию правительственных мест и лиц" приводить мусульман "к присяге, неуклонно соблюдая предписанные шариатом условия для действительности, силы и ненарушимости клятвенного обещания". Параллельно на них возлагалась обязанность "увещевать обвиняемых и преступников" и, в целом, исполнять поручения начальства, "свойственные духовному званию"(7/а,б).



Аналогичные пункты касались и суннитского направления, с той лишь разницей, что вместо должности шейх-уль-исалама фигурировал пост муфтия(8).



Геополитические и идеологические тонкости вокруг "Восточного вопроса"



Одним из определяющих для поступательного хода мировой истории стал 1875 г. Его ответвления затронули как восточное, так и западное "побережья". В первом случае особое значение приобрел Суэц.



Еще в 1854 г. французский дипломат Фердинанд де Лессепс получил от правителя Египта Саида-паши концессию на сооружение Суэцкого канала, должного объединить Красное и Средиземное моря (Атлантический и Индийский океаны). По геополитическим соображениям, Британия стремилась помешать реализации проекта, поэтому курируемая Лондоном Османская империя, провинцией которой являлся Египет, затягивала ратификацию. Но в 1859 г. строительство началось, хотя султанское добро на это было получено лишь в 1866 г. В 1869 г. наличие канала стало реальностью. Осуществление проекта позволило сократить водный путь между Западной Европой и Индией (Азией) почти на 8 тыс. км., т.к. морской транспорт начал проходить в обе стороны без огибания Африки. Однако, Париж не сумел удержать геополитическое преимущество в этом вопросе, перешедшее к Великобритании. В 1875 г. Лондон, приобретя за 100 млн. франков 177 тыс. акций Суэца, находившихся в собственности египетского хедива (вице-короля) Исмаила паши, стал практически единоличным хозяином канала.



Ну а краеугольным событием мировой геополитики за 1875 г. предтавляется антиосманское восстание в Боснии и Герцеговине (открыло т. н. "восточный вопрос"), на следующий год перекинувшееся в Болгарию. Таким образом, на политическую поверхность вновь выплыл "славянский" ракурс, следовательно, за событиями, хотел кто с этим соглашаться или нет, просматривались мощные фигуры Австро-Венгрии и России.



Унисонно первым шагам по обострению ситуации австрийский министр иностранных дел Дьюла Андраши от имени ведущих европейских стран направил ноту Стамбулу, требующую проведения реформ по установлению равноправия славянского населения с османским, свободы вероисповедания и др.



Российская составляющая открыто не высвечивалась, да это и понятно. Дело тут – в фиксации завершившим Крымскую войну Парижским трактатом того факта, что в случае возможного несогласия между Османской империей с другими подписантами, могущего "угрожать сохранению дружественных между ними сношений", Стамбул и "каждая из сих держав" наделяются правом предупредить дальнейшее столкновение "чрез свое посредничество"(9). Т.е. при возникновении противостояния Стамбула с одной из европейских столиц, Англия и Австрия могли поддержать Османскую империю. Этот нюанс не позволял Петербургу открыто вести конфронтационную линию со Стамбулом.





Однако, вне каких-либо открытых действий во время обострения обстановки на Балканах, для России оказались характерными внутренние баталии (идеологический оттенок) вокруг "восточного вопроса". С одной стороны, выше уже говорилось о подоплеке озвученного на Славянском съезде 1867 г. С другой, – достоянием общественности становились публицистические материалы на эту тему, внимательно отслеживающиеся на Западе.

Например, русский социолог, культуролог, публицист XIX в. Николай Данилевский писал, что, возведя Европу в сан "верховной решительницы достоинства наших поступков", вместо "одобрения народной совести", нравственным двигателем наших действий мы признали "унизительно-тщеславное удовольствие от ее похвал". Данную ситуацию он окрестил "европейничаньем", т.е. подведением явлений внутренней и внешней жизни России "под нормы жизни европейской". Эту позицию высших образованных слоев русского общества он назвал болезнью, препятствующей осуществлению "великих судеб русского народа", т. к. иссушением самобытного родника "народного духа" историческая жизнь русского народа лишается "внутренней зиждительной силы", т. е. "самое его существование" становится "бесполезным". Вслед за чем он актуализировал образование "федерации славянских народов и всех вкрапленных между ними инородных племен", т. к. "Царство Константина, Феодосия и Юстиниана" может ожить исключительно в форме "славяно-греческой федерации, и только таким образом может и Греция принять участие в его славе и величии". Но в любом случае, наличие всеславянской федерации – высвечивается "с Россией во главе, со столицею в Царьграде" – это единственно "разумное, осмысленное решение великой исторической задачи", известной в качестве "восточного вопроса"(10/а,б). Поэтому "мы должны быть верным другом и союзником" желающих содействовать нашей "неизменной цели" – продвижение "к освобождению и объединению славянства", приближаясь "к Цареграду". В свете чего "нам необходимо" отрешиться от мысли "о какой бы то ни было солидарности с европейскими интересами"(11).



Правда, появлялись материалы и с другим акцентом.



Идеологические обоснования обязательности православной составляющей "восточного вопроса"



С другой стороны, аккурат в год начала боснийско-герцеговинского восстания известный российский философ и публицист XIX в. Константин Леонтьев, определив "всеславизм" аморфическим, неорганизованном представлением, противопоставил ему "византизм" – здание, в государственом формате подразумевающее "самодержавие"; в религиозном – "христианство с определенными чертами, отличающими его от западных церквей, от ересей и расколов".



"Что такое семья без религии?", "религия без христианства?", "христианство в России без православных форм, правил и обычаев, т. е. без византизма?», – вопрошал К. Леонтьев. Вслед за чем конкретизировал, что под знаменем византизма мы "будем в силах выдержать натиск" интернациональной Европы, которая, "разрушивши у себя все благородное", может со временем попытаться предписать России "гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости!". Но "сила наша" органически сопряжена "с родовой монархией нашей, освященной православием, которого мы естественные наследники и представители во вселенной". Изменяя этому византизму, "мы погубим Россию". Увлекаясь "обманчивой тенью" презренного "всемирного блага", мы можем "расстроить организм нашего Царства", ибо "идея всечеловеческого блага, религия всеобщей пользы" – самая "неосновательная из всех религий".



Конкретно же "славизм" – "племенное этнографическое отвлечение", не представляющее "отвлечения исторического", под которым бы разумелись все религиозные, юридические, бытовые, художественные признаки, "составляющие в совокупности своей полную и живую историческую картину известной культуры". Другое дело, по-Леонтьеву, "для существования славян необходима мощь России", берущая начало из "византизма". Поэтому потрясающий авторитет последнего подкапывается" под основы "русского государства". При этом Леонтьев шел еще дальше, актуализируя, что "славизм отвлеченный, так или иначе, но с византизмом должен сопрячься". Ведь "византийское начало" – единственный надежный якорь "не только русского, но и всеславянского охранения"(12).



Выдающийся русский писатель XIX в. Федор Достоевский сущностью "восточного вопроса" также очертил "разрешение судеб православия", слитых "с назначением России". По его словам, "римское католичество, продавшее давно уже Христа за земное владение" и ставшее "главнейшей причиной матерьялизма и атеизма Европы", породило и социализм. Последний стремится разрешить судьбу человечества "вне бога и вне Христа", утраченный образ которого сохранился в "свете чистоты своей в православии". Поэтому "новое слово миру навстречу грядущему социализму" пронесется с Востока, и, возможно, "вновь спасет европейское человечество". В этом для России заключается Восточный вопрос, но "для такого назначения" нужен Константинополь.



При этом Ф. Достоевский, утверждая об осознании Россией себя носительницей "идеи Христовой" и что "слово православия переходит в ней в великое дело", уверял об отсутствии у страны "таких ненавистников", как "все эти славянские племена". "Чуть только их Россия освободит", а Европа согласится признать освобожденными, "особенно приятно будет" для них "трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс", ненавистник "европейской цивилизации". Хотя, "разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью", т.к. "всегда будут инстинктивно" чувствовать: "Европа естественный враг их единству", а Россия "сдерживает их целость"(13).



Таким образом, на рассматриваемом этапе в российском обществе непосредственно православная парадигма представлялась основополагающей внутри и вокруг "восточного вопроса". И хотя ряд мыслителей резко отрицательно относились к пан-славизму, насколько усматривается, прими это движение исключительно православный формат при лидерстве России, критики вполне адекватно отнеслись бы к данному развитию ситуации.

Однако, как отмечалось выше, балканский православный акцент уже находился под международной курацией. Посему на том этапе российские внешнеполитические устремления в направлении Османской империи (с европейского континента), пусть и с конфессиональным уклоном, могли быть обыграны только посредством слависткой оболочки.



"Реакционный оплот" в единственном числе?



Данная тенденция высвечивалась вполне очевидно, что проявилось в оценке Фридрихом Энгельсом России того периода, как оплота "европейской реакции", не отказывающей себе "в удовольствии подготовлять посредством панславистских подстрекательств дальнейшие завоевания в Австрии и в Турции"(14).



Согласимся, однако, что Россия далеко не в одиночестве приняла на себя функции этого оплота. В целом, обычно с именами Карла Маркса и Ф. Энгельса связывают рождение в середине XIX в. одного из популярных словосочетаний по отношению к России – "жандарм Европы". Правда, в такой конкретике в их произведениях это выражение не просматривается. Другое дело, как писал Ф. Энгельс в 1848 г., "наша иностранная политика" была направлена на "выступления в защиту каждого революционного народа" и к призыву "ко всеобщей войне революционной Европы против могучей опоры европейской реакции", "действительно страшного врага" революции – России"(15).



Признаем, в свете европейских событий середины XIX века царизм действительно мог представляться "международным жандармом", исходя из подавления континентальных революций 1848 г., прежде всего, венгерской. Но геополитическая палитра третьей и заключительной четвертей XIX в. совершенно не позволяла отдельно взятому государству вести собственную линию в том или ином политическом векторе. В свете чего речь может идти лишь о том, что ведущие государства не желали подпускать к своим курационным зонам гео-конкурентов. Другое дело, что ведущие мировые страны реально опасались использования Россией движения пан-славизма в собственных интересах. Этот нюанс высветился через призму подписанного летом 1876 г. Рейхштадтского соглашения между Россией и Австро-Венгрией, чьи мощные фигуры проявлялись за кадрами объявления Сербией и Черногорией войны Османской империи. Договоренности фиксировали, что если в противостоянии "победят христиане", подписавшие соглашение "не окажут содействия образованию большого славянского государства". Однако, в случае такого развития событий, Черногории и Сербии перепадала "возможность аннексировать" ряд сопредельных территорий. Аналогичные действия предполагались для Австрии, а России возвращалась "часть Бессарабии", утерянная в 1856 г. Рассматривались и др. нюансы, вплоть до объявления Стамбула "вольным городом"(16).



Последний нюанс играл уже с британским акцентом. Тонкость тут в том, что правительство Бенджамена Дизраэли готово было не противиться разделу пост-османской "балканской добычи" Петербургом и Веной. Но согласие Лондона могло быть обеспечено с геополитической оплатой "дружеских" услуг Англии". В частности, Б. Дизраэли видел Стамбул "с соответствующим районом" в превращенный "свободный порт под защитой и опекой Англии по примеру Ионических островов"(17).



Таким образом, хотя внешне ни Россия, ни Австро-Венгрия, ни Великобритания вроде как не планировали допустить ведение Россией военных действий с Османской империей, в реалии все стороны молчаливо отслеживали приближение этой ситуации.





1.См. подр.:

а/Панславистские идеи и Петербург

http://www.islamnews.ru/news-138860.html

б/Российская политика против русской идентичности

http://www.islamnews.ru/news-138909.html

2.См. подр.: Теймур Атаев. «Крымское» фиаско царской России

http://www.islamnews.ru/news-138969.html

3.М.Ю. Досталь. Славянский съезд 1867 года в Петербурге и в Москве

http://slawia.org/ru/book/Slavyanskiy-sezd-1867-goda-v-Peterburge-i-v-Moskve

4.Ольга Майорова. Славянский съезд 1867 года: Метафорика торжества

http://magazines.russ.ru/nlo/2001/51/mayor.html

5.Циркулярная депеша министра иностранных дел России А.М.Горчакова

http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/FOREIGN/grchakov.htm

6.История Азербайджана (под ред. Играра Алиева)

http://www.azerbembassy.org.cn/rus/historical19.html

7.О управлении Закавказского Мусульманского духовенства Шиитского учения.

а/http://bib.convdocs.org/v28120/%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%B2_%D0%B4.%D1%8E._%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%BC_%D0%B2_%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B8?page=8

б/http://bib.convdocs.org/v28120/%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%B2_%D0%B4.%D1%8E._%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%BC_%D0%B2_%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B8?page=9

8.См. О составе и устройстве управления Закавказского Мусульманского духовенства Суннитского учения

http://islamri.narod2.ru/otdelenie_pervoe_o_sostave_i_ustroistve_/

9.Парижский трактат

http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/FOREIGN/paris.htm

10.Данилевский Н.Я. Россия и Европа

а/http://samoderjavie.ru/node/360

б/http://samoderjavie.ru/node/363

11.Данилевский Н. Россия и франко-германская война

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/danil/ross_fr.php

12.Константин Леонтьев. Византизм и славянство

http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm

13.Ф. М. Достоевский. Дневник писателя

http://libereya.ru/biblus/dost/d1877_11.html

14.Энгельс Ф. Эмигрантская литература

http://fb2.booksgid.com/content/A2/karl-marks-sobranie-sochineniy-tom-18/130.html

15.Ф. Энгельс. Маркс и «Neue Rheinische Zeitung

http://lib.rus.ec/b/207867/read

16.Рейхштадтское соглашение между Россией и Австро-Венгрией

http://istmat.info/node/27175

17.Из лекционного курса "Новое время и новые международные отношения"

http://rudocs.exdat.com/docs/index-549381.html?page=7

Автор: Теймур Атаев

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

нагимович 05 Апреля 2013г.
Ответить

В В.Европе,особенно после НАТОвского беспредела понятно,что многое изменилось,а в России то насчет «воспринимается спокойно»еще рановато говорить.Так мне со стороны видится. Может до 1994г. так было,а сейчас не знаю...

Хасан 05 Апреля 2013г.
Ответить

при всем при этом, русские панслависты «намеренно» игнорировали «поликонфессиональность славянского мира, явным и косвенным образом подчеркивая» на форуме «первенство православия» ---------------------------------------------------- Это тогда сильно мешало всему панславизму. Но сейчас и в России и еще больше в Восточной Европе подход меняется и многоконфессиональность славян воспринимается спокойно.

нагимович 05 Апреля 2013г.
Ответить

В В.Европе,особенно после НАТОвского беспредела понятно,что многое изменилось,а в России то насчет «воспринимается спокойно»еще рановато говорить.Так мне со стороны видится. Может до 1994г. так было,а сейчас не знаю...

Хасан 05 Апреля 2013г.
Ответить

при всем при этом, русские панслависты «намеренно» игнорировали «поликонфессиональность славянского мира, явным и косвенным образом подчеркивая» на форуме «первенство православия» ---------------------------------------------------- Это тогда сильно мешало всему панславизму. Но сейчас и в России и еще больше в Восточной Европе подход меняется и многоконфессиональность славян воспринимается спокойно.

Яндекс.Метрика