Высокопрофессиональное исламское книгоиздание как необходимое условие продуктивности диалога мусульман с обществом

Юрий Михайлов
Я служу главным редактором в Московском научно-издательском центре «Ладомир». Ему идет уже 18-й год. В основном мы выпускаем научную литературу под грифом Российской академии наук. В нашей стране это своего рода знак высокого качества и свидетельство авторитетности. Руководством РАН нам доверен выпуск главной книжной серии гуманитарной части академии – серии «Литературные памятники». Основана она Сергеем Ивановичем Вавиловым, первая книга вышла в 1948 году. К работе в серии привлекаются лучшие отечественные специалисты. Они призваны представить на русском языке памятники мировой литературы в эталонном исполнении, с фундаментальными статьями и исчерпывающими комментариями. Косвенно мы, «Ладомир», задаем планку для всего российского научного книгоиздания.Одним из основных направлений деятельности центра является подготовка и публикация трудов по исламу. Так, в 2002 году наше издание научно-комментированного перевода Корана, осуществленного Магомед-Нури Османовым под научной редакцией Виктора Ушакова, получило Государственную премию РФ в области науки и техники. К концу этого или началу следующего года мы постараемся выпустить колоссальную по объему биографию пророка Мухаммада, которая, не сомневаюсь, вызовет значительный интерес в широчайших кругах не только мусульман, научной общественности, но и вообще у читающих россиян.



Говорить же сегодня я буду не об успехах, а о тех проблемах, с которыми сталкивается исламское книгоиздание в России.



При советской власти в нашей стране сложилась одна из лучших в мире переводческих школ. Требование отличного знания языка оригинала и культурно-исторических реалий подкреплялось не просто безусловной необходимостью владения русским нормативным языком, но и умением передать оттенки авторской речи, не просто способностью донести до читателя мысль автора, но и способностью воссоздать атмосферу оригинала, настроения, в которое автор стремился погрузить читателя. От переводчика ожидался примерно такой русский текст, какой написал бы сам автор, будь для него родным великий язык Пушкина и Толстого.



Понятно, что в придачу к названным требованиям переводчик должен быть хорошо подкован в общекультурном плане. Когда же речь заходит о богословских трудах, ему Сам Бог велел прекрасно ориентироваться в тонкостях религиозных учений и владеть (причем активно) вышедшей сегодня из писательского обихода религиозной лексикой.



Исламская цивилизация создала одну из величайших культур, одарив всех нас бессмертными творениями человеческого духа, в том числе гениальными письменными памятниками. И вполне объяснимо желание донести эти шедевры до русскоязычного читателя. Ведь чем больше россиян испытает чувство восхищения сочинениями мудрецов мусульманского Востока, как ныне живущих, так и далекого прошлого, тем больше друзей обретет мир ислама в нашей стране, тем очевиднее станет духовное родство наших народов, спаянных тысячелетней историей.



А потому столь важно, кому именно будет доверена миссия открытия русским Божественного здания ислама. Иначе в случае неудачи, а неудачей следует признать всё, не отвечающее заявленным выше критериям, эффект от непрофессиональных публикаций может оказаться обратным ожидаемому.



Что же мы имеем на сегодняшний день в части исламского книгоиздания? Как это ни горько признать, за крайне редкими исключениями, – массовый непрофессионализм и отсутствие культуры стороннего рецензирования – действенного инструмента контроля качества выполненной работы. Дело дошло до того, что переводами с арабского стали заниматься лица, не умеющие порой грамотно написать простое русское предложение. Я имею в виду не орфографию с пунктуацией, за которой обязаны, помимо автора перевода, следить редактор и корректор. В первую очередь речь идет о навыках правильного построения фразы и связного изложения текста. Между прочим, этому специально учат в вузах, где имеются филологические и лингвистические кафедры, и далеко не все студенты, для которых русский язык родной, осваивают профессию переводчика. От рождения умение правильно (в стилистическом отношении) писать не дается. Я неоднократно сталкивался с убежденностью высокопоставленных функционеров из духовных управлений в том, что, по их мнению, одной способности говорить по-русски достаточно, чтобы браться за перевод. Это глубочайшее и вредное заблуждение. Ведь понятно же, что в случае привлечения к работе дилетанта нет оснований ожидать от него не только передачи особенностей авторского стиля, но и мыслей автора, выраженных ясно и понятно*.



Любителей-графоманов полным-полно в каждой стране. Желание самовыразиться присуще любому нормальному человеку. Но как могут называть себя издателями лица, публикующие графоманские опусы? А ведь именно такой макулатурой об исламе заставлены в основном полки российских книжных магазинов. Представляете, какое мнение об этой религии может сложиться у человека, воспитанного на произведениях Чехова и Бунина и для первого знакомства с исламом решившего почитать полуграмотную писанину самодеятельного автора или косноязычные вирши неумехи-толмача? Обратите, пожалуйста, внимание, речь я веду не об уровне компетентности в сфере вероучения, хотя и тут своих проблем предостаточно.



Порой приходится слышать такие суждения: «Вот вы говорите, что книга издана плохо. А я этого не чувствую. Да и спросом она пользуется!» Иногда при этом добавляют, подчеркивая достоинства издания: «А бумага-то какая белая! И переплет твердый!» Или звучит такое возражение: «Да, с русским языком в книге нелады. Но канонически-то всё в порядке. А это главное».



Ну что на это скажешь? Либерализация книгоиздания обернулась тем, что в эту отрасль хлынули толпы халтурщиков, убежденных, что «сваять» книгу может каждый, были бы деньги (типографий, мол, кругом полным-полно, полиграфматериалов – в избытке, а то, что умений нет, – не беда). Как, плохо владея русским литературным языком, не освоив правил письменной речи, можно передать что-либо канонически, теологически, шариатски безупречно? Из правоприменительной практики известно, что порой неверно стоящая запятая может самым трагическим образом сказаться на судьбе человека, перессорить родственников, привести к межгосударственному конфликту. А здесь целые страницы словесной невнятицы, по которой верующим предлагается строить свою жизнь на Божьей стезе.



Прискорбную беспечность демонстрируют и некоторые спонсоры, слепо доверяясь проходимцам. И почему бы не поводить доверчивого жертвователя за нос, рассуждают эти типы, если тот не в состоянии отличить профессиональной издательской работы (редактуры, корректуры, верстки и т. п.) от любительщины и тривиальную закупку типографией за его же деньги хорошей бумаги и картона относит на счет особых услуг издательства?



Интерес к исламу в России стремительно нарастает. Наша страна, позиционируя себя в меняющемся мире, всё отчетливее сознает, что без всестороннего развития отношений с мировой уммой она не сможет раскрыть в полной мере тот геополитический потенциал, что дарован ей Всевышним.



В России всегда было мало профессионалов, способных писать и переводить книги по исламу. И, естественно, в нынешних условиях эти люди сверхвостребованы. Несложно догадаться, что лучшие в экономическом отношении условия им предлагают в основном западные фонды, ну и Израиль конечно же, отнюдь не заинтересованные по понятным причинам в наращивании числа качественных книг о религии пророка Мухаммада. Вот чем не в последнюю очередь объясняется сложившаяся сегодня кризисная ситуация. Она усугубляется тем, что мэтрам, которых я имею в виду, в своем большинстве уже более 60 лет. Годы дают о себе знать, многие ученые отнюдь не самые здоровые люди. Редко кто имеет учеников. И недалеко то время, когда может быть необратимо утрачена возможность передачи молодежи уникальных знаний и опыта, носителями которых являются корифеи.



Квалифицированных издательских работников также крайне мало, хотя в одной только Москве зарегистрировано более 10 тысяч издающих организаций. А потому те мастера своего дела, что в советские годы получили базовое издательское образование и составляли когда-то гордость страны, ныне или эмигрировали, или прозябают по бесчисленным конторам. Их таланты большей частью не востребованы.



Сегодня мало кто из россиян способен читать в подлиннике труды исламских классиков. Даже специально изучающим арабский язык это порой не под силу, поскольку в теологическом преломлении его нигде не преподают (к слову, не существует словарей даже русской богословской лексики). А ведь, не зная основ духовной и интеллектуальной религиозной традиции, контекста, в котором рождались те или иные идеи, сложно быть вероучительно адекватным, в том числе и при решении проблем, которые ставит перед нами жизнь. То есть, как это ни парадоксально, верующему трудно быть современным, если он невежествен.



Понятно, что проще перевести нужные книги и сделать их доступными 278 млн человек, говорящих сегодня в мире по-русски, чем обучить арабскому всех желающих.



Россия движется в направлении построения открытого информационного общества. На прошедшем недавно в Москве круглом столе «Общественные коммуникации и инновационное развитие России» председатель Совета Федерации Сергей Миронов заявил: «В XXI веке мы столкнулись с новым видом неграмотности – информационной, порождающей цифровое неравенство и информационную бедность», а другой участник дискуссии, финской социолог Пекка Химанен, четко обозначил одну из доминирующих в мире тенденций: «Информационная экономика подключает к своей глобальной сети тех, кто представляет для нее ценность (придавая им дополнительный вес), но отключает тех, кто для нее ценности не имеет (еще более уменьшая их шансы обрести какое-то значение)».



Развивая эту мысль в свете темы нашего форума, можно констатировать: религия, оказавшаяся на периферии информационного поля, неизбежно будет восприниматься как маргинальная и, соответственно, малоценная, в общем «неактуальная». А потому, если не сводить представление о межконфессиональном диалоге к банальным посиделкам за чаем первоиерархов церквей и ведению ими комплиментарных бесед, а рассматривать его как многотрудный процесс познания Другого, мы поймем, насколько важна деятельность по обеспечению общества неискаженными богословскими знаниями. И лишь при таком заполнении информационного вакуума возникнет возможность конструктивного диалога.



По сравнению с основными религиями, представленными в Российской Федерации, ислам очевидным образом находится в положении информационного пасынка. И винить тут мусульманам некого, кроме самих себя.



Россия веками жила мифом об исламе. Часто говорят о его «христианизированной модели». Марк Батунский, например, писал, что «телеологические идеи христианского богословия оказались структурообразующим ядром миссионерских концепций ислама». Лишь в последние годы у наших соотечественников, по сути впервые за всю историю государства, появилась возможность составить неискаженное представление о религии пророка Мухаммада. Пришло время каждому открыть для себя невыдуманный ислам и понять, какой огромный созидательный потенциал пока страной не востребован. Россияне, как правоверные, так и интересующиеся исламом, должны быть обеспечены качественной литературой, и заниматься этим надлежит не случайным людям, а знатокам своего дела. Я предлагаю создать на основе моего научного издательства «Ладомир», где уже сегодня трудится коллектив профессионалов, российский центр исламского книгоиздания. Помимо очевидной просвещенческой и культурной составляющей, в рамках означенного проекта будет решен и ряд важнейших политических задач, а именно: дан достойный отпор исламофобии, экстремизму, радикализму, агрессивности, приписываемым исламу его «заклятыми друзьями».



Стержнем издательской программы «Ладомира» должен стать выпуск «Золотой библиотеки ислама», в которой будет представлено творческое наследие выдающихся мусульман, с именами которых человечество связывает представление о высших духовных достижениях мировой цивилизации. Печататься она могла бы под грифом Российской академии наук и патронирующих серию религиозных организаций и фондов. Начать предлагается с подготовки научного издания полного корпуса хадисов. Хотя этот, последний, проект и представляется весьма масштабным, он вполне реализуем за 3,5 – 4 года. Поскольку в работе над «Золотой библиотекой» примут участие как ведущие ученые и передовое духовенство, так и талантливая молодежь, думаю, со временем можно будет говорить о становлении национальной школы исламского богословия.



С озвученными здесь идеями я выступаю уже битых три года. Даже книжку сочинил по просьбе ряда влиятельных чиновников и политологов. Называется она «Пора понимать Коран» и адресована прежде всего политикам. А поскольку многие из них «аки дети», пришлось писать предельно доходчиво. Совокупный тираж получился внушительный – 25 тысяч экз. И отзывы весьма лестные, причем как от мусульман, так и от инаковерующих (даже из тюрем и колоний приходят письма с благодарностями). Именитым российским начальством прочитана. Казалось бы, должно начаться хоть какое-то движение в намеченном мной направлении. А воз и ныне там.



Не так давно государство стало оказывать мусульманам (через духовные управления и учебные заведения) весомую финансовую поддержку. Деньги, и немалые, выделяются на хозяйственные нужды, популярные книжки, учебники и учебные пособия, конференции с застольями после них, фестивали, форумы, круглые столы, концерты, печатные СМИ и т.д. и т.п. Вот только на труды, с которыми собственно и ассоциируется представление об исламе, без которых он просто немыслим, в отсутствие которых вышеназванное превращается нередко в пародию, а порой и в фарс, субсидии почему-то (не верится, что по недомыслию) не выделяются.



Если нет основополагающих текстов на русском языке, а читать их в подлиннике – удел единиц, о каких популярных изданиях и учебниках с пособиями вообще может идти речь? Так и хочется спросить в духе одного из героев «Горя от ума»: «О чем, братцы, шумим?»** Не всякому ученому дан талант популяризатора, и, наоборот, не всякий популяризатор в состоянии добыть новое знание. Это взаимообусловленные, но не подменяющие друг друга виды деятельности.



Недавно мне довелось побывать на конференции, посвященной одному из известных на Кавказе суфиев. Народ съехался со всей страны. Высокие государственные чины открыли утреннее заседание. Целый день звучали доклады. Под вечер вручались награды. Очень вкусно кормили. Пикантность ситуации заключалась в том, что никто из выступавших, за исключением одного человека, не читал основных религиозных трудов столь чтимого классика (во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление). Оказалось, в своем большинстве эти арабоязычные тексты благополучно пылятся в виде рукописей и ждут своего часа быть переведенными и изданными, с пожеланиями чего и появилась ритуальная запись в резолюции конференции. Заметьте, научно-практической по статусу конференции. Полгода я пытался получить от организаторов окончательную редакцию той самой резолюции. Так и не дождался. Боюсь, не увидят света и столь чаямые сочинения любимого докладчиками муршида.



Одна из тем нынешнего высокого собрания посвящена суфизму как духовно-нравственной основе совершенствования человека. Суфиями накоплен громадный арсенал духовных практик, призванных очищать людские сердца от скверны, дабы облегчать приближение к Всевышнему. Ибн-Араби говорил: «Путей к Богу столько же, сколько душ человеческих». Множество завес отделяет нас от Создателя. А потому столь характерно для исламских мистиков стремление переложить свой духовный опыт на бумагу. Обращаясь к этим трудам, мы находим в лице авторов не только увлекательных рассказчиков, но, и это самое ценное, великолепных наставников. Лишь тогда мы действительно понимаем, что тот или иной шейх – «духовный полюс» (кутб), когда внимаем ему, в частности, знакомясь с его сочинениями. Если же они недоступны в силу неопубликованности/непереведенности или переданы по-русски столь скверно, что через их чтение не происходит причащения к благодати (барака), то эта утрата может оказаться для кого-то невосполнимой. Голоса многих имамов, сотнями лет пополнявших книжную сокровищницу суфийской мудрости, могли бы звучать сегодня на российской земле, но они молчат или искажены. И это в эпоху, которую мы называем информационной, в век всеобщей грамотности и общедоступности полиграфической продукции. Для контраста напомню, сколь массовый характер приобрело на Кавказе с приходом сюда ислама собирательство и переписывание религиозных трудов.



Пора понять очевидное: на пути Господнем духовная книга – верный товарищ, всегда готовый разделить с путником его тяжкую дервишскую ношу. К сожалению, сегодня умная книга не в почете.



На переводы Корана и хадисов денег нет, на подготовку арабско-русского теологического тезауруса – нет, на энциклопедии ислама и Корана – нет, на перевод классических трудов по акыде и фикху – днем с огнем не сыщешь. Список действительно архинужного можно продолжать еще долго. Но зачерпнуть для этих работ из проливающегося ныне на некоторых персон финансового водопада не так-то просто. А главное, нет средств на подготовку молодежи, которая всем перечисленным могла бы заниматься, перенимая у престарелых спецов их уникальные навыки и знания. И лишь полный профан или большой хитрец будет утверждать, что адекватную подготовку для ведения таких работ получают ныне те, кто обучается в светских вузах на востоковедных факультетах, учебные курсы которых даже не предполагают преподавания означенных дисциплин с должной глубиной. Их освоение остается личным делом одиночек. О религиозных учебных заведениях я вообще не говорю. Во всяком случае в тех, где я бывал, никто о решении упомянутых задач и не заикался.



В ту памятную поездку на конференцию я встречался со студентами теологического факультета местного исламского университета. Один из старшекурсников задал мне весьма показательный вопрос: «Вот Вы призываете нас читать книги. А зачем? У нас есть алимы. Если понадобится, у них и спросим».



По данным социологов, в нашей еще недавно самой читающей стране мира половина населения вообще не берет книг в руки и около трети изредка покупает их, бóльшая часть – одну в год. Сюда входят и школьные учебники. Динамика этого процесса резко отрицательная.



Развитые страны давно борются за сохранение потребности к чтению у граждан. Проводятся массовые фестивали, метро пестрит рекламой классиков… В США самая популярная телеведущая, Опра Уинфри, сколотила огромное состояние именно на еженедельной сверхрейтинговой передаче о книгах. Причем никто не знает заранее, на какие очередные издания будет на сей раз обращено ее внимание. В американских магазинах самые видные места занимают стеллажи с транспарантом «Выбор Опры». В этом году проблемой чтения озаботились наконец и российские власти.



Но как катастрофа с атрофированием тяги к чтению могла постигнуть и мусульман? Ведь исламская цивилизация потому-то и сумела стать флагманом человечества, что сделала ставку на передовое знание, квинтэссенция которого неизменно заключена в книгах. Приведу лишь один факт, заимствованный из монографии Александра Игнатенко, фанатично нетерпимого ныне к исламу (как только жизнь с людьми не обходится, страсть к деньгам – страшная сила), а в советском прошлом талантливого ученого и одаренного переводчика: «Победив Византию в 830 году, халиф аль-Мамун потребовал, чтобы контрибуция была выплачена книгами философов, а не деньгами или драгоценностями. Во все концы рассылались посланники с единственной целью – приобретать книги, книги, книги…» За книги выкупались пленники. Да и книги-то были по понятным причинам не исламские, а языческие.



В Средневековье весь мир преклонялся перед учеными, исповедующими ислам. Преклонялся не потому, что те надували щеки от своей принадлежности к великой религии, но потому, что они добывали для людей новое знание***. А то обстоятельство, что обеспечивалось это благодаря определенным образом выстроенному обществу, было вторичным.



Лишь через порыв к знанию, через интеллектуальное и духовное обогащение, приобщение к той высокой традиции, что некогда задавала умме лидирующие позиции, позволяла быть локомотивом человечества, возможно подлинное возрождение ислама.



В который раз повторю: без научения у великих интеллектуальному штурму, без раскрепощенности мысли, свойственной их трудам и через чтение оных воспитываемой, предложенная интенция неактуализируема.



Очень бы не хотелось, чтобы мои слова оказались простым сотрясанием воздуха. Напомню 92-й айат 3-й суры: «Не достичь вам праведности, пока не [научитесь] расходовать из того, чем особо дорожите».



В силу профессиональных обязанностей я бываю на международных книжных ярмарках и имею сравнительно неплохое представление, что из «исламского» читают в России, Европе и США. Несложно догадаться: многое из того, что не только я хотел бы увидеть на русском из оригинальных трудов и справочников, давно выпущено на английском, активно печатается на французском и немецком. Это один из фундаментальных факторов успеха антитеррористической пропагандистской компании, развернутой в западном мире в последнее десятилетие. Лавинообразный спрос на знания об исламе системно удовлетворяется, и эта работа ни на день не прекращается. В большинстве парижских книжных магазинов, например, вам обязательно попадется на глаза покетбук «Как себя вести, если вы пришли в гости к мусульманину?»



Россия в этом отношении выглядит, прямо скажем, позорно. И осуществляемая ныне попытка решить проблему «исламского просвещения», как вне-, так и внутриконфессионального, путем колоссального по объемам государственного финансирования сотен брошюрок и пособий в отсутствие на русском языке научных изданий трудов мусульманских классиков, без всяких сомнений, малопродуктивна, но для кого-то, уж точно, зело доходна.



А скажите на милость, что об исламе могут прочитать в нашей стране немусульмане, дабы составить о нем внятное представление, да еще и основанное на понимании его мировоззренческих аксиом? Нет таких книг. Сплошное начетничество. А ведь речь идет о более, чем 100 млн наших соотечественников.



Если говорить о проблеме диалога власти и уммы, то он осложнен отсутствием у российских мусульман внятно артикулированной социальной доктрины. Такой программный документ – это естественная составляющая жизни любой религиозной общины, желающей гармонизировать свое присутствие в современном гражданском обществе. Христианские церкви, в первую очередь западной ветви, регулярно решают эти вопросы на соборах. Наиболее активны в этом плане католики. Время от времени понтифик выступает с высокосодержательными энцикликами. Ватиканский престол, кстати, открыл в центре Москвы прекрасно обустроенный книжный магазин, организовал мощное издательство, выпустил на русском два изумительно подготовленных тома фундаментальной четырехтомной «Католической энциклопедии».



Завидную издательскую сноровку демонстрируют протестанты, в кратчайшие сроки выдавшие на горá десятки серьезнейших теологических сочинений, жемчужин христианского богословия XX века.



Русская православная церковь также старается не отставать в последнее время. Добилась, например, строкú в госбюджете о прямом финансировании двадцатитомной «Православной энциклопедии». На данный проект тратится и «Газпромбанк». Может, и еще кто-то. Знаю, что администрации многих областей России целевым порядком закупают это очень недешевое издание, выходящее на мелованной бумаге 50-тысячным тиражом. Когда я вижу, какие купоны пожинаются на сей благодатной ниве, то понимаю, что у того нестяжателя, коий сидит на этом финансовом кране, одна головная боль – не захлебнуться.



Так вот, ни о какой социальной доктрине российских мусульман я даже не слышал. И опять же проблема уходит, на мой взгляд, корнями в плохое знание традиции, а по факту – в отсутствие на русском языке тех самых основополагающих трудов, о которых я столько пекусь. Но дéла до них, похоже, никому нет. Во всяком случае у тех, кто мог бы и должен был бы помочь.



В начале своего выступления я говорил о скором завершении работы над подготовкой к изданию жизнеописания Пророка. В силу монументальности труда (почти две тысячи страниц) и его полиграфического исполнения как большеформатного, очень красивого двухтомного альбома с множеством видовых иллюстраций производство оказывается сверхдорогим.



Изменение отношения к вере Пророка в российском обществе окажет благотворное воздействие на развитие партнерских отношений России с исламским миром и тем самым повысит в глазах зарубежной уммы инвестиционную привлекательность нашей страны.



Ислам должен стать одним из столпов подъема России. Лишь держась рука об руку, мы сможем противостоять тем евроатлантическим стратегам, для которых наша планета – нечто вроде бильярдной доски с государствами на ней в роли шаров, которые дядюшка Сэм с таким удовольствием умело перекатывает, сталкивая друг с другом и называя эту «забаву» «конфликтом цивилизаций».







__________________________________________________________



* Недавно мне на глаза попалась следующая красноречивая заметка: «Более 35 лет спектакль “Малыш и Карлсон” не сходит со сцены московского Театра сатиры, за эти годы его посмотрело свыше 3 млн зрителей. Но мало кто знает, что в самой Швеции к герою Линдгрен относятся совсем не так, как в России. В Швеции он воспринимается скорее как отрицательный персонаж – самодовольное, назойливое существо с пропеллером на спине, которое лжет, хвастается, портит вещи и бесцеремонно вмешивается в жизнь маленького мальчика. А в США Карлсона за такое поведение вообще исключили в 2003 году из школьной программы, сочтя его “литературным героем, подающим отрицательный пример детям младшего возраста, призывающим их к деструктивному поведению”. Так почему книги Астрид Линдгрен столь популярны в России? Одна из причин – им повезло с переводом. Первое издание “Малыша и Карлсона” на русском языке вышло в 1967 году в переводе Лилианны Лунгиной и имело оглушительный успех. “Я сразу почувствовала, что перевести такую книжку – это счастье”, – написала Лунгина позднее. А сама Астрид Линдгрен признавала, что благодаря таланту Лунгиной ее герои стали в России популярны и любимы как ни в какой другой стране мира. В своих интервью Линдгрен любила повторять, что в Карлсоне “есть что-то русское”» (Дорофеева Е. Вся правда о Карлсоне, Нильсе и диких гусях // Коммерсантъ Guide. 2006. № 104/В (Швеция). 13 июня. С. 37). Вот так не очень удачная в оригинале книга после перевода стала национальным шедевром совсем другой страны. В случае же с арабо- и персоязычной литературой, связанной в первую очередь с исламом, порочной нормой в России закрепилось как раз обратное.



**Любителям литературных параллелей напомним соответствующее место комедии (действ. 4, явл. 4):



Репетилов

Э! Брось! Кто нынче спит! Ну, пóлно, без прелюдий,

Решись, а мы!.. у нас… решительные люди

Горячих дюжина голов!

Кричим – подумаешь, что сотни голосов!..



Чацкий

Да из чего беснуетесь вы столько?



Репетилов

Шумим, братец, шумим…



Чацкий

Шумите вы? И только?




***«В период когда Карл Великий с трудом мог найти нескольких грамотных людей в своем королевстве, – пишет историк ислама Абдол Хосейн Зарринкуб, – мусульмане при дворе аль-Мамуна изучали труды Платона, Аристотеля, Евклида и Гелена, измеряли окружность Земли, вели исследования и научные диспуты по философской проблематике, о планетах Земли и строении небесных светил».

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Яндекс.Метрика