Вопрос с исламскими книгами решился на местном уровне

В конце февраля Оренбургский областной суд, оглашая решение по делу 68 исламских книг, 50 из которых были «оправданы», вынес частное определение судье Ленинского районного суда г.Оренбурга Александру Нуждину «за грубое нарушение норм процессуального права, допущенных при рассмотрении дела». Таким образом, суд подтвердил наличие нарушений со стороны данного судьи при вынесении постановления о запрете 68 исламских изданий в марте 2012 года. Адвокат Тимур Зарипов, представлявший на процессе интересы мусульман, рассказал ИА IslamNews о том, как проходил суд над исламской литературой.

Тимур, на ваш взгляд, с чего началась вся эта история? Почему именно в Оренбурге в 2012 году вдруг взяли и запретили почти 70 мусульманских книг? С чем это связано?

Связано это с Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности», согласно которому, книги признаются экстремистскими по месту их обнаружения. А обнаружили их сотрудники правоохранительных органов именно там.

То есть, где обнаружили, там и стали запрещать, никакого подвоха здесь нет, и такое могло произойти где угодно?

Да, конечно. Первоначально ФСБ по Оренбургской области было возбуждено уголовное дело, далее материалы были переданы Прокурору Ленинского районного суда Оренбурга. Прокуратура выступила в защиту неопределенного круга лиц, направила дело в Ленинский районный суд Оренбурга, далее судья Нуждин рассмотрев заявление прокурора, при участии только представителя Минюста, признал книги экстремистскими. То есть дело было рассмотрено без участия авторов и издательств и их представителей, что собственно и подтвердила суд апелляционной инстанции в последующем, отменив решение по этому основанию.

А неопределенный круг лиц – это читатели, которые, прочитав данные книги, могли бы (по версии следствия) заразиться экстремистскими идеями и сразу же начать осуществлять экстремистскую деятельность?

По сути это не только читатели, но и авторы и издательства и иные лица, права которых данным решением затрагиваются, например переводчики этих книг. Они также обладают исключительным правами на сделанный ими перевод.

И судья Нуждин, запрещая сразу 68 книг, руководствовался исключительно своим служебным долгом, у него не было никаких личных мотивов или инструкций развязывать "вендетту" против мусульманской литературы?

Я не располагаю такими сведениями, исхожу из имеющихся фактов. А факты свидетельствуют о том, что судья Нуждин, как минимум, не разобрался в материалах дела. Потому что за 15 минут ознакомиться с 12 томами уголовного дела невозможно чисто физически.

Все это наталкивает на мысль о некоем заказе!

Я не готов комментировать этот процесс как чей-то "заказ", но считаю, что человек (судья – прим.IN) подошел к процессу формально. На мой взгляд, ему необходимо было разобраться, полностью ознакомиться с материалами дела и после этого принимать какое-то решение. По этому поводу мы обращались в квалификационную коллегию судей Оренбургской области с жалобой на неправомерные действия и бездействие судьи Нуждина, получили отказ. Будем обращаться повторно.

Как получилось, что 50 книг в итоге вдруг разрешили, а 18 оставили в списках запрещенных?

Надо понимать, как возникли эти книги, которые прокуратура смогла «найти» и заявить в апелляционный суд. Изначально все 65 книг и 3 брошюры по приговору суда по уголовному делу были уничтожены. Судья Нуждин, соответственно, эти книги не видел и не исследовал. Видимо он обосновывал свое решение только предоставленным ему материалами уголовного дела и сделанными в рамках этого дела экспертизами. В апелляционном же суде встал вопрос, а где собственно вся литература? Оказалось, что ее нет. Что делает прокуратура, она в течение двух дней находит 29 книг и просит суд запросить копии оставшихся книг в Книжной палате. По запросу суда пришло только 13 копий книг. Далее апелляционный суд назначает комплексную психолого-лингвистическую экспертизу по этим 42 материалам. Проводили эту экспертизу три психолога и один лингвист. Я упущу некоторые детали о том, как назначали экспертов (приняли все кандидатуры экспертов, заявленные прокуратурой), какие вопросы поставили перед ними (вопросы являлись правовыми), как эти вопросы эксперты самопроизвольно переформулировали, вместо того чтобы сообщить суду о невозможности ответить в силу своей компетенции на эти вопросы. По самой экспертизе. Один эксперт психолог – доктор психологических наук, заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии в МГУ имени М.В. Ломоносова Тхвостов, не выявил каких-либо признаков экстремизма в литературе, и в своем особом мнении пояснил, что «поскольку представленные на экспертизу материалы являются в первую очередь теологической литературой, то авторы указывают на возможные по их мнению их религиозных преимущества их религиозных убеждений…».

Первая часть книг – это те, в которых два эксперта-психолога Лепский и Прокопишин не выявили каких-либо признаков, при этом лингвист Палеха усмотрела их. Вторая часть – это те книги, в которых эксперт Палеха выявила, а эксперты Лепский с Прокопишиным – нет. И наконец, третья часть – это книги, в которых эксперты Лепский, Прокопишин и Палеха все усмотрели признаки. По нашему мнению, экспертиза была необоснованная и в ней явно имелись противоречия. Мы (адвокаты Дамир Гизатуллин и Раулия Рогачева и я) заявляли повторную экспертизу, суд не удовлетворил наше ходатайство. Заявили вызов экспертов для их допроса и устранения противоречий в заключениях, суд отказал нам и в этом. Предполагаю, что суд, в большей степени руководствовался именно этой экспертизой при принятии нового решения по делу, и думаю, что суд принимал во внимание только третью часть книг. Копии же книг, запрошенные из Книжной палаты, скорее всего судом не были учтены, поскольку они не являются как таковыми объектами исследования по данному делу. Более точно чем руководствовался суд при принятии решения по делу можно будет сказать только после ознакомления с полной мотивировочной частью решения, а она должна быть через три недели.

Кто делал экспертизы, послужившие поводом для запрета 68 книг?

Психолог Яковлева С.В. из Казани и Юрий (Георгий) Максимов, рукоположенный православный чин из Москвы. По нашему мнению Яковлева, не обладала в полной мере компетенцией и стажем экспертной деятельности, поэтому суд и назначил экспертизу в апелляционной инстанции, а Юрий Максимов проводил религиоведческую экспертизу не более семи книг, о чем он сам заявил в интервью Интерфакс-религия.

Зачем потребовалось уничтожать эти книги?

Они их уничтожили по приговору уголовного дела. Конфисковали как вещественные доказательства и уничтожили их, это нормально.

Сколько на сегодняшний день мусульманских книг запрещено в России?

Порядка 300 точно.

Собираетесь ли вы продолжать реабилитировать другие книги?

Мы собираемся реабилитировать оставшиеся по данному делу 18 книг.

Потребовалось ли для реабилитации 50 книжек вмешательство из Москвы, или вопрос решили на местном уровне?

Не думаю. Полагаю, что судьи Оренбургского областного суда сами были весьма «удивлены» таким решением, поэтому все решилось на местном уровне. В этом плане решения основывались на законе, никаких подводных течений абсолютно не было. Я сам стараюсь проводить в жизнь идею о том, что главное – наличие у тебя нормальной правовой позиции по делу. Иди и отстаивай свои права! Даже если тебе откажут в первой инстанции, есть вторая, третья, где не откажут. Правда есть, просто за нее надо бороться, вот и все. Бытует мнение, что основная задача адвоката «решить вопрос», может, кто-то этим и занимается, но это не мой подход точно. Если по-честному, я ожидал худшего решения, поскольку придерживаюсь принципа «надейся на лучшее, готовься к худшему». Но решение превзошло мои ожидания, хотя не все (смеется), ведь 18 книг еще в списке. Председательствующая судья К.К. Анненкова, на мой взгляд, подошла к данному делу и доказательствам достаточно взвешенно и надеюсь она учла наши возражения и доводы, которые мы заявляли в процессе.