Писать очерки об Иране сегодня нелегко по двум противоположным причинам. С одной стороны, тем, для кого эта страна по-прежнему остается закрытой и неизведанной, нелегко найти доступ к достоверным и исчерпывающим источникам объективной информации. С другой стороны, те, кто такой информацией располагает, находясь в гуще событий, попросту не знают, с чего начать, поскольку шквал вопросов со стороны интересующихся иранской тематикой, спрос на которую только возрастает в последние десятилетия, после победы Исламской революции, опережает возможность информированного наблюдателя дать на них обстоятельные ответы.
Интересуются буквально всем: вопросами внутренней и внешней политики, устройством быта простых иранцев, классовым расслоением общества, ролью религии в личной и общественной жизни, и многими другими не менее важными темами, из списка которых трудно отдать предпочтение какой-либо одной. Поэтому я решил начать серию своих «иранских зарисовок» с самого начала – с первых впечатлений по приезде в эту страну, и продолжать свое изложение в хронологическом порядке, останавливаясь на частных аспектах иранской жизни, открывающихся мне по ходу визита в эту страну.
Виды иранской столицы, открывающиеся из окна автомобиля по пути из аэропорта «Мехрабад» в отель, напомнили мне одну телепередачу из далекого детства, посвященную сравнению качества детских игрушек в Советском Союзе и на Западе. Директор фабрики приводит в качестве иллюстративного примера яркую американскую игрушку и советский конструктор. Советская игрушка, бесспорно, позволяет развивать изобретательность и творческие навыки у детей, хотя и не отличается презентабельным дизайном. Американская же, именуемая «гараж», в точности соответствует своему названию: яркий автомобиль въезжает и выезжает из аккуратного гаража – и все. Более нет никакого смысла, подтекста, интеллектуальной нагрузки.
Директор объясняет: «Пока у нас нет таких ярких красок, но сравните полезность нашей и их продукции». В то время я, завороженный яркими цветами, не придал значения этой фразе. Несколько лет спустя целое поколение, привлеченное яркими цветами западной жизни, совершит на моей родине государственный переворот, отбросивший ее развитие на многие годы, десятилетия назад. Но это – уже другая история, а пока лишь скажу, что мне трудно найти более подходящую аналогию для сравнения иранской и западной (а теперь, к сожалению, и российской) жизни.
Да, у сегодняшнего Ирана пока нет ярких красок. Местные магазины не сверкают роскошными товарами, циклопические небоскребы из стекла и бетона на фоне многоуровневых автомобильных развязок, хотя и присутствуют здесь, как и в любой крупной столице, но не определяют окончательно облика современного Тегерана. Более половины домов либо вообще не облицованы, либо облицованы или оштукатурены лишь частично, поэтому многие километры голого кирпича создают не лучшее эстетическое впечатление. Похоже, здесь вообще мало беспокоятся о внешнем, придавая гораздо большее значение тому, что внутри – и это касается не только домов.
Впоследствии, посетив эти внешне непривлекательные иранские жилища, я сумел убедиться в правильности своих выводов. Осматривая роскошные гостиные, обставленные резной мебелью из дуба или красного дерева, где по традиции присутствуют камин – как в английских салонах, и самовар – совсем по-русски, который, к слову сказать, и пришел сюда из России, сохранив в персидском языке свое исконное название.
Иран и Россию однит не только язык, в котором немало русских заимствований, и не только общие индоевропейские корни: само бесшабашное отношение к жизни выдает общность мышления представителей наших народов. Оговоримся: не стоит путать его с безответственностью: ведь русское «авось», как и иранское «иншалла» («Если будет на то Божья воля»), непременно соседствует с готовностью жертвовать личным ради общих интересов, низменным и преходящим ради высшего.
Поэтому сегодняшний Иран живет не по-российски (да и кто мне скажет, какой смысл в наши дни имеет это безликое «жить по-российски»?), но вполне по-русски, в истинном понимании культуры и традиций русского народа, которые мы на глазах теряем, от которых отказываемся добровольно, в то время как иранский народ собственные традиции чтит и возрождает. Ни тирания Каджаров и Пехлеви, ни иностранная оккупация, ни попытки продажного шаха превратить страну в американскую полуколонию не смогли окончательно заглушить свободолюбивого духа народа.
Покидая Москву, я видел толпы сытых и богатых рабов, готовых идти на любые унижения перед своими работодателями ради того, что именуется «деланием карьеры», а фактически является обретением большей свободы только в одном: покупать роскошные тряпки ценой растоптанного человеческого достоинства. Сегодняшний Иран ради человеческого достоинства презрел материальное, я могу это сказать вполне ответственно. Не ловите меня на слове, не пытайтесь внушить, что любой иранец мечтает иметь джинсы от Версаче или, скажем, костюм от Бриони, но попросту не может себе позволить. Это далеко не так. Общение с самыми богатыми людьми в стране позволяет мне сделать такой вывод.
Бесспорно, в стране существует классовое расслоение. Заметен контраст между жизнью в престижном Северном Тегеране и полузаброшенном, бедном южном секторе города. Нелегка жизнь простых рабочих. Но иначе и быть не может: жизнь неквалифицированного наемного служащего не может быть сладка и беззаботна. Вспомним Кувейт во времена нефтяного бума, когда на страну потоком обрушились несметные богатства, и пособие по безработице для местного гражданина превысило по размерам зарплату квалифицированного инженера-иностранца. И что же? Стала ли жизнь кувейстких рабочих беззаботной? Нет. Просто в стране на законодательном уровне было закреплено положение, не позволяющее местным гражданам заниматься неквалифицированным трудом. Такой труд – удел обездоленных, обремененных тяготами жизни людей. По определению они не могут благоденствовать.
Но характерно отношение к ним в обществе и со стороны средств массовой информации. В Иране их именуют «Мустазефон» («Испытывающие лишения», термин, употребленный Всевышним в Священном Коране). Здесь для них существуют программы существенной социальной помощи (посредством которых для них стала реально доступной аренда жилья), фонды беспроцентного кредитования, программа всеобщего бесплатного начального образования и медицинского обслуживания. Средства массовой информации заявляют, что они – гордость нации, ибо любой труд – почетен.
В современной России от них отмахиваются, как от «неудачников». Людям, оказавшимся на обочине жизни, не полагается ничего, кроме минимального размера оплаты труда – около 70 долларов, недавно выросшего до 75, о чем с гордостью провозгласили отечественные СМИ, стыдливо умолчав, что столько стоит один обед в московском ресторане, а оплата коммунальных услуг для тех, кому посчастливилось унаследовать квартиру (об аренде жилья в столице, не говоря уже о покупке собственного, уже не мечтают даже квалифицированные менеджеры низшего звена), вдвое превышает означенную сумму.
Но даже если заработная плата позволяет достойно жить, вряд ли сегодняшним героем российского телевидения станет честный и искренний труженик. Скорее – ушлый делец, про которого говорят: инициативный и предприимчивый, умалчивая о том, что по всем существующим экономическим законам богатых людей в стране не может быть больше 10%. Следовательно, нам остается либо признать, что 90% русских людей – ни на что не годное быдло (как открыто заявляют с телеэкранов некоторые популярные ведущие) и тем самым совершить моральное предательство собственного народа, либо срочно менять жизненные принципы и стандарты, пока не поздно.
За этими размышлениями дорога до отеля «Эстекляль» («Независимость», бывший «Хилтон») прошла незаметно, хотя была и некороткой: Тегеран – город огромный, с населением более чем 13 миллионов человек. Следует отметить, что из-за сейсмической активности почвы здесь воздерживаются от строительства высоких многоэтажек, поэтому столица растет вширь, разливаясь под вечер морем огней до горизонта, над которым гигантским маяком возвышается новая телевизионная башня. Это – мой третий визит в Тегеран. Город надежды мусульманского мира, город торжества духа и превосходства веры. Но сегодня мы устали с дороги, завтра рано утром нам предстоит первый рабочий день конференции, которую будет открывать президент Исламской Республики.
Продолжение следует. Для того, чтобы узнать ту или иную страну – лучший выход попутешествовать по ней. И в этом случае
аренда автомобилей на прокат – самое лучшее решение. А возможность сдачи автомобиля не в месте его взятия в аренду, позволит без проблем проехать всю страну.
Войти с помощью: