Лебединая песня муфтията Ингушетии

Духовный центр мусульман Ингушетии, который недавно покинул муфтий Иса Хамхоев, продолжает оставаться фактором дестабилизации религиозной жизни республики.

В Ингушетии долгое время сетовали на то, что усилия Центра были направлены на решение узкоклановых и коммерческих вопросов, в то время как, например, процесс исламского образования или структурирования религиозного пространства, был поставлен из рук вон плохо, а в рядах мусульман то и дело возникала напряженность.

Когда муфтий Хамхоев открыто вмешался в политику, заявив об отлучении главы республики от мусульманской общины, а затем стал рассадником протестных настроений, над ДЦМ нависла угроза закрытия. Изменение ситуации в лучшую сторону во многом связывали со сменой руководства муфтията, которое могло направить организацию в конструктивное русло и тем самым спасти от ликвидации.

Выборы муфтия состоялись 17 июля. Новым главой Духовного центра стал бывший кадий Абдурахман Мартазанов, которого изначально считали креатурой Исы Хамхоева. Оба религиозных деятеля принадлежат к одному тейпу. К тому же, будучи шариатским судьей, Мартазанов был активным участником кампании, развернутой Хамхоевым против главы и депутатов народного собрания республики.

Пессимистичные прогнозы полностью подтвердились, когда в качестве одного из первых шагов на посту муфтия Мартазанов предпринял попытку отстранить от должности имама села Долаково Ахмета Доурбекова, чем спровоцировал новый конфликт. В благодатную пятницу, 2 августа, Мартазанов приехал в сопровождении кадия Исмаила Цороева и помощника муфтия Адама Цороева в мечеть, где служит Доурбеков, и в лучших традициях ДЦМ объявил о его отлучении от должности.

Заявление муфтия Мартазанова о том, что он имеет право назначать и снимать имамов, подняло волну недовольства среди прихожан и старейшин. Доурбекова поддержали его заместители, местные жители и богословы, благодаря чему попытка смены имама не увенчалась успехом. Несмотря на мнение сельчан, муфтий объявил, что с этого дня не признает Доурбекова имамом села.

Однако в роли непризнанного в одночасье оказался сам Мартазанов: в тот же день стало известно, что он не был зарегистрирован в качестве нового руководителя (муфтия) ДЦМ Ингушетии в связи с существенными нарушениями. Оказалось, что данные муфтията о 51 участнике выборного собрания, при том, что для кворума достаточно 43 человека, писаны вилами по воде. В ДЦМ утверждают, что его юрисдикция распространяется на все исламские религиозные объединения, независимо от принадлежности, что абсолютно не соответствует действительности. Известно, что официально в структуре муфтията действует только 10 местных мусульманских религиозных организаций. Все остальные участники выборного собрания вызывают большой вопрос с точки зрения обоснованности их назначения, и определить правомочность кворума не позволяют. Мусульмане убеждены, что все происходит по воле Всевышнего. «Они хитрили, и Аллах хитрил, а ведь Аллах Наилучший из хитрецов», – говорится в Священном Коране.

Кроме того, Духовным центром так и не были устранены допущенные ранее нарушения в уставных документах, как это предписывалось мировым соглашением между органами юстиции и муфтиятом – к слову, чрезвычайно льготным для последнего. Данный факт как нельзя лучше демонстрирует пренебрежение ДЦМ к хотя бы формальному соблюдению российских законов.

Однако даже не в этом заключается основная претензия к муфтияту. По мнению экспертов, дефицит квалифицированных богословских кадров, отсутствие развитого исламского образования, системной просветительской и организационной работы стали серьезной проблемой для мусульман Ингушетии, которая в свое время способствовала росту влияния в республике псевдосалафитских общин. А как показывает практика, политика заигрывания с ними не приводит ни к чему хорошему.

Ни для кого не секрет, что Российское государство опирается на ценности традиционных религий, в том числе и ислама – этот факт получил международное признание. Государственной поддержкой в России пользуются мусульманские организации и религиозные деятели. Но и последним в свою очередь надо заниматься реальной работой, оставив в стороне политику и клановые разборки.

Применительно к ситуации в Ингушетии в первую очередь следует повысить уровень исламского образования и квалификацию имамов, чтобы они могли вести богословский дискурс на современном уровне, нести в массы традиционные для ингушей духовные ценности и противостоять экстремизму.

От муфтия Хамхоева ждали достижения компромисса и единства мусульманского сообщества, а также проведения регистрации всех религиозных общин, что исключило бы легализацию деструктивных и радикальных сил. Тем более, есть наглядные примеры соседних регионов, где при наличии политической воли муфтияты занимаются соответствующей работой, не доводя ситуацию до смуты и конфронтации. Например, в столице Дагестана в рамках действующего законодательства были закрыты не прошедшие регистрацию псевдосалафитские общины на Котрова и Венгерских бойцов, что благоприятно сказалось на общем климате.

Именно в этих вопросах Духовный центр мусульман продемонстрировал свою несостоятельность, что дает все основания полагать, что, несмотря на попытки спасения муфтията, он все же будет ликвидирован как юридическое лицо. Решением проблем мусульманского сообщества в республике предстоит заняться новым структурам и лидерам, которые будут делегированы ингушским народом.