МИР ПОД НАЗВАНИЕМ ПАКИСТАН

200206-40
Когда я говорил своим знакомым, что собираюсь посетить Пакистан, они, как правило, лишь недоуменно вскидывали брови, и в их глазах читался молчаливый вопрос: «А не боишься ли?!». Надо откровенно сказать, что у большинства русских людей даже само слово «Пакистан» вызывает не слишком радостные и приятные ассоциации, связанные, прежде всего, с афганской войной, талибами и так называемым «исламским терроризмом». Между тем, совсем другая страна, которой уже нет на карте мира, а вовсе не Пакистан, свыше четверти века тому назад ввела свои войска в Афганистан и развязала бессмысленную и никому ненужную войну, ставшую одной из главных причин ее распада. Что же касается талибов, то, по моему глубокому убеждению, они не представляли никакой опасности, как для России, так и для бывших советских республик Средней Азии. Не имеют они и абсолютно никакого отношения к феномену «международного терроризма»: их интересы, как известно каждому объективному наблюдателю, всегда ограничивались исключительно Афганистаном. /Может быть, кстати говоря, именно в этом и в полном безразличии к собственному имиджу за рубежом, заключалась их наиболее серьезная ошибка!/. Бин Ладена же они не отдали американцам /да и никак не могли его выдать!/, лишь потому, что подобное было бы постыднейшим нарушением столь дорогих им традиций гостеприимства. Талибы, как говорил их верховный лидер мулла Омар, «готовы скорее подвергнуться ударам американских ракет», чем выдать того, кого они приютили. Их мотивы, их кодекс чести и благородства, разумеется, совершенно недоступен пониманию западных «демократизаторов», но ведь от этого факт не перестает быть фактом!

После «великой провокации» 9.11 Пакистан оказался перед нелегким выбором: поддержать «Талибан» и стать очередным полигоном для испытания новейшего американского оружия, либо «наступить на горло собственной песне» и присоединиться к Америке и ее союзникам. Во имя блага народа и всей страны президент Мушарраф выбрал второе. Можно представить себе, с каким трудом далось ему это непростое и мужественное решение. Очень многие пакистанцы искренне полагали /и до сих пор полагают!/, что главное зло в современном мире проистекает совсем не от Бин Ладена и других исламских пассионариев, а от «большого сатаны» – США, навязывающих силой свои взгляды и свой образ жизни. Они считают, что американцы творят насилие в Афганистане и Ираке. Поэтому-то, как они утверждают, Соединенные Штаты – страна-экстремист, страна-агрессор, страна-полицейский, страна-террорист. Номер один. Первопричина зла... Такую точку зрения, по-видимому, довольно сложно опровергнуть, и ей, как мы знаем, придерживаются далеко не только в Пакистане, и не только мусульмане.

Тем не менее, будучи реалистом, прагматиком, понимающим свою огромную ответственность и невозможность для политика руководствоваться эмоциональными и зачастую иррациональными мотивами, выводящими на улицу бурлящие толпы, президент Мушарраф в 2001 году отказался прислушаться к пылким речам религиозных деятелей из партии «Джамаат-и ислами», безрассудно призывавших поддержать «наших братьев». Он решительно объявил беспощадную войну тому явлению, что стали называть «международным терроризмом», и с тех пор твердо и неуклонно следует сделанному им выбору. И это, несмотря на то, что ему неимоверно, невероятно трудно. Ведь Мушарраф воистину оказался как бы между молотом и наковальней. С одной стороны, на него постоянно давит Вашингтон, не перестающий требовать «еще больше усилий» в противодействии терроризму, а с другой, – его изо всех сил «поджаривают» исламисты, безосновательно обвиняющие в «предательстве» ислама, забвении национальных интересов и в сговоре с теми же американцами. Но настоящему солдату не пристало бежать с поля боя, и он уже доказал всему миру, что умеет балансировать буквально на лезвии бритвы.

Да, сегодня Пакистану чрезвычайно тяжело, как в политическом, так и в экономическом плане /не надо забывать, что менее года тому назад на него обрушилось сильнейшее землетрясение, унесшее 74 тысячи жизней и лишившее крова свыше трех миллионов человек/. Но в определенном смысле, ему повезло гораздо больше, чем большинству стран в начале ХХ1 века: у него есть настоящий лидер...

Надо сказать, что благодаря искаженному имиджу, возникшему в результате продолжительной и успешной «промывки мозгов» антииисламской «масс медией», изначально с предубеждением относившейся к Пакистану, эта страна видится многим изгоем или же неким неисправным кораблем, плывущем в бурном море, который вот-вот пойдет на дно и от которого лучше держаться подальше. Несомненно, что у пакистанского государства всегда было и остается множество разнообразных проблем. Их, действительно, как говорится, выше крыши. Но, при ближайшем рассмотрении, нельзя не заметить, что реальное положение, как в экономике, так и в социальном плане, или, скажем, в сфере безопасности, обстоит совсем иначе, чем нам постоянно внушают ангажированные и не слишком чистоплотные источники информации. Поистине: не все так плохо, как они малюют.

Если объективно взглянуть на перемены, произошедшие при Мушаррафе, то трудно не согласиться с теми, кто называет их «впечатляющими». Теперешнее правительство, как отмечает журналист из Карачи Шахид Икбал, отличается от всех предыдущих «коллективным видением, постоянством и последовательностью политики, высокой степенью транспарентности и подотчетности». Никогда в прошлом Пакистан не был «столь демократическим, как при Мушаррафе». При нем одна треть всех мест в Национальной ассамблее и также в провинциальных ассамблеях зарезервирована за женщинами. Он предоставил широким массам возможность влиять на систему управления на местах. Непривычную ранее свободу обрели и СМИ: нет больше запретных тем. Значительные положительные перемены произошли и в экономике. Приведем лишь несколько показателей: за последний год ВВП вырос на 7 процентов, иностранный долг за последние три года сократился на 6 миллиардов долларов, валютный резерв страны стал рекордным за все времена и равен ныне примерно 13 миллиардам долларов...

Вряд ли ошибусь, если замечу, что каждого почти наверняка приятно поразит пакистанская столица Исламабад – административный центр, утопающий в зелени новый город, в котором сосредоточены государственные и правительственные учреждения – парламент, президентский дворец, правительственный секретариат, министерства и ведомства, дипломатические представительства. Здесь же располагается целый ряд научных и образовательных учреждений, а также «мозговых трестов» страны, что, между прочим, наглядно свидетельствует, что в некоторых отношениях Пакистан находится на уровне современных достижений, и значительно опередил большинство государств «третьего мира». Назову лишь несколько из них: Университет им. Каид-и-азама /Великого лидера, основателя Пакистана М. А. Джинны/, Институт ядерной науки и технологии, Институт экономического развития, Международный Исламский университет, Институт стратегических исследований, Исламабадский институт политических исследований.

Исламабад, хотя в нем немало мечетей, включая и знаменитую мечеть Фейсала, построенную в модернистском стиле, – город с вполне европейским лицом. И, как я узнал, совсем не случайно: его строительство осуществлялось по проекту греческого архитектора Доксиадиса. Это, к слову сказать, еще один и весьма красноречивый довод против тех, кто пытается убедить нас в несовместимости и враждебности христианской и исламской цивилизаций.

Совсем иной облик, чем у Исламабада, имеет древний Пешавар – крупный торговый центр на пути в Афганистан. Когда-то он был столицей Кушанской империи, о чем сегодня, пожалуй, напоминают лишь его крепостные стены. В нем еще обитает немало афганских беженцев, своим видом невольно напоминающих о тех совсем недавних временах, когда этот город являлся главным центром по подготовке арабских моджахедов, направлявшихся по ту сторону границы для борьбы с ненавистными «шурави». На его улицах в 80-е годы можно было повстречать знаменитого «профессора терроризма» палестинца Абдаллу Аззама, автора многотомной «Энциклопедии джихада», и его страстного ученика саудита Бин Ладена. И по сей день не редкость увидеть в Пешаваре суровых людей с неизменным «калашниковым» на плече. Как теперь они относятся к русским? Наверное, весьма по разному. К тому же, на смену «проклятым шурави» пришли новые враги. Меня подвели к одному седобородому старцу, потерявшему в афганской войне четырех сыновей. В его глазах при разговоре со мной не было ни малейшей ненависти к чужаку, и при прощании он сказал: «Я верю, что мы можем найти общий язык с русскими, но с американцами – никогда!» Может быть, конечно, это всего лишь частное мнение, но лично я так не думаю.

Было бы неправильным полагать, что Пешавар – город сплошных бывших моджахедов и беженцев. Это, прежде всего, большой научный и образовательный центр, где есть, например, Институт радиотерапии и ядерной медицины и Университет, на одном из факультетов которого занимаются изучением стран Центральной Азии и России. Встреча с его сотрудниками убедила меня в том, что они, увы, испытывают острый недостаток в современной информации и во многом живут образами и понятиями прошлых времен. Но эти люди искренни и дружески настроены к нашей стране и, по их собственному признанию, «не пожалеют усилий для развития и улучшения отношений между Пакистаном и Россией». «То, что было между нами в прошлом, уже стало историей. Неужели вы не видите, что времена изменились?! Мы хотим дружить и работать вместе с вами!» – я часто слышал такого рода заверения, и не только в Пешаваре.

Не могу не похвастаться и тем, что мне посчастливилось побывать на Хайберском перевале, расположенном на самой пакистано-афганской границе. Помните у Киплинга:

Когда в пустыне весна цветет,

Караваны идут сквозь Хайберский проход.

Верблюды худы, но корзины тучны,

Вьюки переполнены, пусты мошны,

Засыпаны снегом, долгие дни

Спускаются с Севера в город они.

Да, ничего не скажешь, славно потрудились в этих все еще диких местах англичане! «Прорывались, не щадя живота своего». Построили дороги, форты и туннели. До сих пор действует проложенная ими железная узкоколейка. Ну и что теперь? Стоило ли жертвовать жизнями и прикладывать столько усилий вдали от туманного Альбиона в горных и непроходимых ущельях, поросших чахлой растительностью, где ныне, быть может, скрываются Бин Ладен и его боевики? Чего добились храбрые бриты, в конце концов? На эти вопросы, вероятно, лучше всего ответил все тот же «певец колониализма»:

Награда же из Наград –

Презренье родной державы

И злоба пасомых стад...



Самый же привлекательный из всех пакистанских городов, по крайней мере, для иностранных посетителей, на мой взгляд, – сказочный Лахор, бывший столицей Индии в эпоху Великих Моголов. В этом многомиллионном городе, являющемся третьим после Исламабада и Карачи политическим и экономическим центром, есть странное и загадочное очарование, напомнившее лично мне Венецию, и в нем ощущается неуловимый богемный дух. Его пряный воздух буквально пьянит, и говорят, что в нем больше поэтов и художников, чем где-либо еще в Пакистане, а несколько десятилетий назад его облюбовали западные хиппи. Тем не менее, это также и важный культурный и научный центр. В нем находятся: старейший Панджабский университет, богатейший Национальный музей /основанный, между прочим, еще папашей Редьярда Киплинга/, Культурный центр Совета по искусству.

Главная местная достопримечательность Лахорский форт и одна из самых больших и старинных мечетей в мире – Бадшахи масджид. /Великолепный и незабываемый вид на нее, особенно ночью, открывается с верхнего этажа ресторана «Куко», который тоже вполне можно отнести к числу достопримечательностей/. А у входа в эту мечеть – могила «духовного отца» Пакистана, поэта и философа Мухаммада Икбала. Лет 40 назад у нас перевели и издали сборник его стихотворений «Звон караванного колокольчика», но многие ли помнят об этом?! Икбал видел в исламе центральную направляющую силу, которая должна привести мусульман к новой модели справедливого общества. Смыслом же его творчества было пробуждение народа, а своей творческой миссией он считал – зажечь «сушняк и хворост» единоверцев. Он выступал одновременно против капитализма и коммунизма:

Душа обоих нетерпима, неспокойна,

Не знают Бога оба, и морочат род людской.

Конвейер кормит одного, в налогах жизнь другого,

И Человек – стекло, зажат меж двух камней...



Лахор больше, чем какой-либо другой город, поразил меня и необычайным расовым разнообразием. Каких только лиц не повстречаешь на его улицах: от чисто европеоидных до откровенно монголоидных и негритянских! /Невольно подумалось: сюда бы запустить нашего известного расолога Владимира Авдеева – вот было бы ему раздолье для его исследований!/. Этно-национальное разнообразие Пакистана, несомненно, не только его богатство, но, очевидно, и немалая проблема на пути к тому, чтобы стать единой нацией. Хотя и вера у всех одна – ислам /98 процентов населения – мусульмане, единицы исповедуют христианство и зороастризм, а иудеев, как мне уверенно заявили, – «нет ни одного»/, но этнические различия были и остаются весьма существенными. Достаточно сказать, что в стране /государственный язык – урду, второй язык – английский/ говорят на нескольких десятках языков, имеющих мало общего между собой.

Основные этно-национальные группы населения Пакистана – панджабцы, синдхи, пуштуны и белуджи – говорят на индо-арийских и иранских языках индоевропейской семьи языков. Остальные – брагуи /преимущественно в Белуджистане/, раджастханцы и гуджаратцы /в Синде/. В северных районах Пакистана проживают народы, говорящие на дардских языках /шина, кховар, пхалура, калаша и др./. Сохраняется деление на касты и сословно-кастовые группы. Большое значение имеют семейно-клановые связи. Так что, можно сказать, что пакистанская нация находится еще в процессе формирования. Цель, поставленная основателями Пакистана, начертавшими на государственном гербе «Вера. Единство. Дисциплина», остается пока недостигнутой.

Пакистан – целый мир, необычный, интересный и явно недостаточно исследованный, обладающий образованными людскими ресурсами, огромным потенциалом и разнообразными перспективами. Это, пожалуй, главное, что мне удалось понять в этой стране за девять дней пребывания в ней. И еще, вероятно, что ничуть не менее важно: Пакистан открыт для России. Об этом говорили мне абсолютно все пакистанцы, в том числе и президент Первез Мушарраф, который, в частности, с предельной искренностью и откровенностью заметил: «Главным препятствием для улучшения отношений между Пакистаном и Россией является то, что российская политика, как и в советские времена, полностью фокусируется на Индии... Препятствия обнаруживаются только в России, а не в Пакистане... Мы ждем и надеемся, что Россия и все ее заинтересованные круги осознают, что Пакистан – дружественная страна, открытая для взаимовыгодного сотрудничества в самых различных сферах».


Валентин ПРУССАКОВ. Исламабад – Москва.

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Яндекс.Метрика