Является ли муфтий Татарстана кадимистом?

Муфтия Самигуллина некоторые авторы называют кадимистом или наследником кадимистов, имея в виду не только консерватизм муфтия в религиозных вопросах, но и его лояльность по отношению к установившемуся в России политическому режиму.

Слово «кадимист» без дополнительных пояснений не вполне корректно употреблять в наши дни, так как оно отражает реалии другой эпохи. То же самое можно сказать и о слове «джадидист». В задачи данного исследования не входит поиск более точного термина для характеристики взглядов мусульманских религиозных деятелей в современной России. Поэтому, выбирая из списка уже получивших распространение понятий и терминов, я остановлюсь на слове «традиционалист» (или даже «неотрадиционалист») при определении идейных взглядов действующего муфтия Татарстана.

Заседание Совета улемов Духовного управления мусульман Республика Татарстан. Вокруг стола справа налево: Валиулла Якупов, Ренат Беккин, Рустам Батров, Рустам Нургалеев, Камиль Самигуллин, Равиль Бикбаев (июнь 2012 г.). Источник: официальная страница Валиуллы Якупова во ВКонтакте

Когда Самигуллин впервые был избран муфтием в 2013 г., его религиозный консерватизм в вопросах ‘ибадата и му‘амалата мог показаться некоторым верующим не вполне уместным в реалиях XXI в. Но уже к концу 2010-х гг., когда усилиями федерального центра стал планомерно сворачиваться проект татарстанского суверенитета, значение духовного управления и его идеологии возросло.

В условиях, когда независимый муфтият — один из признаков суверенитета Татарстана, традиционализм является наиболее приемлемой идеологией, которая позволяет сохранить ислам в среде татарского населения республики. Джадидизм (или неоджадидизм) и любые формы мусульманского обновленчества неприемлемы в ситуации, когда политические свободы ограничены, а государство активно вмешивается в религиозную жизнь.

Мусульманское обновленчество, открытое внешнему миру, трансграничное и интернациональное по природе (то есть не привязанное к какой-либо почве), может выступить инструментом в руках внешних сил для размывания национальной культуры и религиозных традиций народов, исповедующих ислам. Мусульманские реформисты пытаются играть активную роль в общественной и политической жизни, поэтому они более зависимы от органов власти, чем традиционалисты, так как видят в государстве опору и союзника для проведения своих реформ.

Традиционализм при авторитарном политическом режиме позволяет сохранить религию в рамках неписаного договора с государством: духовенство и верующие проявляют лояльность по отношению к действующей власти, не вмешиваются в общественно-политическую жизнь, а государство не вторгается в сферу религии. Это тот же принцип «своего огорода», только применяемый в отношениях не с религиозными организациями, а с органами власти. В свою очередь, Казанский Кремль, предоставляя определенную религиозную автономию ДУМ РТ и выступая гарантом его независимости от межрегиональных духовных управлений, может использовать татарстанский муфтият как «мягкую силу» для усиления своего влияния и сохранения остатков национального суверенитета. Ярким примером здесь может служить озвученное в 2016 г. решение Президиума ДУМ РТ о том, что пятничные проповеди (вернее их часть, именуемая вагазом) в мечетях Татарстана будут читаться только на татарском языке. Такая мера, вызвавшая критику ряда религиозных деятелей за пределами республики, оказалась крайне своевременной: на следующий год татарский был исключен из числа обязательных предметов в школах Татарстана, и его изучение стало факультативным. Таким образом, один из символов республиканского суверенитета и национальной идентичности татар был фактически лишен статуса одного из двух государственных языков (ст. 8 Конституции РТ).

На этом фоне введение в мечетях проповедей на татарском и другие инициативы ДУМ РТ по поддержке этого языка не только содействуют целям культурной политики, но и выдвигают муфтият на передний край борьбы за сохранение суверенитета Татарстана[1].

Ринат Беккин

Отрывок из книги «Люди в верности надежные…»: татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века).

М.: Новое литературное обозрение, 2022. 552 с.

[1] По словам К. Самигуллина, «В 100 мечетях проходят курсы татарского языка, все мероприятия проводятся на татарском, пятничные проповеди, детские и молодежные лагеря, консультации для общественности. Сейчас мечети играют ключевую роль в вопросах изучения родного языка» (Мухаметрахимов А. Камиль Самигуллин: «Я же не доллар, чтобы всем нравиться!» // Бизнес Online. 2021. 12 апр. [https://www.business-gazeta.ru/article/505612]).