Является ли вероотступничество преступлением в исламе

Тема вероотступничества – одна из самых сложных в истории мусульманского мира. Хотя Пророк не предал смерти ни одного отступника, современные СМИ вменяют исламской юриспруденции в вину пренебрежение правами человека и притеснение свободы самовыражения.

Большинство мусульманских ученых ради предотвращения пересмотра ряда критичных вопросов согласились с утверждением о существовании этого вопроса, несмотря на отсутствие согласия по поводу решений в делах о вероотступничестве (ар-ридда) в первые триста лет ислама. Тем не менее те, кто настаивали на том, что исламский закон предписывает за вероотступничество смертную казнь, утверждали, что это согласие существует. Так они пытались отвлечь внимание от того, что ‘Умар ибн ал-Хаттаб, Ибрахим ал-Нахаи, Суфйан ас-Саури и другие не были согласны с такой мерой наказания. Таким способом они рассчитывали воспрепятствовать любому переосмыслению данной меры наказания в дальнейшем. Ведь кто осмелится пересмотреть решение, с которым согласны все ученые уммы?

Следует ли вероотступничество классифицировать как выражение личного мнения или как акт агрессии против общины и ее коллективных прав? Действительно ли есть единодушное согласие с необходимостью убить того, кто отступил от ислама? Сталкиваясь с примерами вероотступничества, что считать важнее – право человека на выражение личных взглядов и убеждений или право общества хранить и защищать то, что для него священно?

В 2006 г. афганский гражданин Абд ар-Рахман абд ал-Маннан оказался в первых строках мировых новостей из-за своего перехода в христианство, последующего развода, потери опеки над детьми и заключения в тюрьму. Благодаря давлению мировых лидеров он был в конце концов освобожден и получил политическое убежище в Италии. Этот случай заставил плотнее обратить внимание на проблему отступничества в исламе и подход к ней в мире.

У каждой нации, как правило, существует набор неизменных ценностей, которые она педантично сохраняет, одна из таких ценностей – национальная идентичность. В прежние времена важнейшим элементом идентичности практически каждой нации была религия. Мусульманские ученые не ошибались, считая религиозную веру одной из пяти важнейших человеческих потребностей и основывая на этом многие свои решения в сфере исламского права. Среди таких решений прежде всего следует отметить постановления о джихаде, который рассматривался как способ защиты и сохранения исламской религии на национальном уровне.

По мнению некоторых ученых, законное наказание за вероотступничество применяется как на индивидуальном, так и на коллективном уровне, поскольку известно, что оно основано на необходимости защищать религию от тех, кто пытается причинить ей вред, манипулировать ею или восстать против нее. В поисках предписаний при вынесении правовых решений в данном вопросе мусульманские ученые обнаружили массу противоречий между принципом религиозной свободы, данным в изречении Корана «Нет принуждения в религии» (2: 256), и утверждением о необходимости причинения смерти за отступничество. В разные периоды исламской истории утверждение это было доминирующей точкой зрения. Взгляды маститых ученых ранних времен ислама, которые не были согласны с превалирующим большинством, включая таких выдающихся и влиятельных последователей Пророка (мир ему и благословение), как Умар ибн ал-Хаттаб (ум. 644), Ибрагим ан-Накхи (715) и Суфйан ас-Саури (778), а также других прославленных асхабов, не получили распространения или широкого обращения.

Хранители исламского права утверждали, будто существовало «согласие» относительно установления, принятого большинством факихов, что вероотступник должен быть принужден вернуться в ислам через очищение смертью. Основным смыслом этого установления была защита религии от попыток недооценить ее или подорвать ее функцию как основы зарождения и существования мусульманской нации, основы исламской доктрины, закона и всей связанной с этим системы жизни внутри мусульманского государства.

Это предписание фикха вступает в противоречие с правом человека выбирать вероисповедание и религию и выражать свои верования свободно, без принуждения. Дискуссия по этому вопросу изначально была открыта реформаторами Джамал ад-Дином ал-Афгани, Мухаммадом Абдо, Рашидом Ридой и другими учеными. Выдающиеся мыслители были обеспокоены тем, что эти категории права утверждали необходимость принудить отступника вернуться в ислам через искупление смертью, рассматривая это именно как принуждение и невнимание к свободе вероисповедания и выражения веры. Известная книга ал-Афгани «Ар-Радд ала ад-дахириййин» призывает к необходимости для мусульман соблюдать предписания Корана, чтобы спорить мирно с теми, кто не согласен, отвечать на их аргументы и разбивать их сомнения и доводы с помощью исламских доказательств. Однако в то время вопрос так и не был урегулирован, противоречие не было разрешено, а скептики не высказали своего мнения публично.

Вернемся в год 1985-й, когда президент Судана Джафар Нимейри привел в исполнение предписания фикха при вынесении приговора Махмуду Мухаммаду Таха. Затем имело место дело Салмана Рушди с последовавшими за ним горячими спорами, в связи с чем были изданы различные фатвы, в том числе известная фатва имама Хомейни (ум. 1989), объявлявшая казнь Рушди законной. Это дело получило международную огласку, на Западе говорили, что ислам и мусульмане не соблюдают права человека, а именно право на свободу самовыражения и вероисповедания. Ислам называли враждебным всем высшим ценностям современного Запада, в частности принципу свободы. В большинстве фатв и книг, вышедших в связи с этими событиями, прослеживалась позиция, напоминающая ту, которую занимали мусульманские юристы прошлого, приводились те же аргументы и доводы в пользу того, что убийство вероотступника предписывает исламский закон. Неоднократно наказание применялось в Египте, что посеяло инакомыслие среди египетской образованной элиты, в то время как ООН, его спутниковые учреждения и другие органы нового мирового порядка продолжили наступать на ислам. Как в результате могут мусульмане справляться с этой проблемой, которая продолжает довлеть над ними и которая отталкивает людей от ислама и подводит его под нападки?

В настоящем исследовании для описания божественных законов и установлений используется, в соответствии с традицией мусульманских правоведов, термин хадд (мн. ч. худуд). Арабы лингвистический термин хадд использовали обычно для обозначения барьера между двумя вещами. В терминологии мусульманских юристов и ученых в области основ права преобладает именно арабский, а не коранический язык. Ярким примером может быть использование понятия хадд и формы множественного числа этого слова – худуд. Этот термин встречается в Коране 14 раз. В двух случаях он имеет значение ‘божественные законы и заповеди’. Однако ни в одном из стихов этим словом не обозначается наказание. Напротив, во всех случаях оно используется для утверждения необходимости соблюдения божьих предписаний и законов, и может показаться странным, как мусульманские факихи перенесли использование этого коранического термина в свою практику для использования в системе наказаний. Термин хадд лингвистически означает ‘предотвращение’ или ‘запрет’. Отмеченные в Коране наказания за воровство и сексуальное преступление термином хадд не называются. Что лежит за этим явным отклонением от смысла и предписаний Корана?

Мотив такого нарушения может заключаться в том, что любой правитель считает систему наказаний самым важным средством поддержания порядка, внушения уважения и достижения своих целей, ибо через систему наказаний и связанное с ней устрашение он обеспечивает государственную безопасность. Самой внушительной системой наказаний является та, авторитет которой восходит к Богу, так как именно благодаря такой системе правитель получает наибольшие преимущества для своей власти. Поэтому такие благочестивые ученые, как имам Малик, Абу Ханифа, аш-Шафи‘и, Ахмад ибн Ханбал, ал-Хасан ал-Басри, Суфйан асСаури и другие, часто осуждали правителей за отход от целей правосудия и злоупотребление системой наказаний ради своих тиранических интересов и прихотей. Примеры явного осуждения можно найти в их проповедях и увещеваниях правителей, переписке и сочинениях дидактического и правового характера. Письменное наследие мусульман хранит великое множество посланий поборников справедливости к правителям с призывами убояться Аллаха и напоминаниями о предстоящем ответе за злонамеренное и деспотическое употребление правосудия.

Действительно, и в наши дни можно видеть, как некоторые сторонники того, что называют «политическим исламом», сводят ислам и исламский закон к одной только системе наказаний. Подобные искажения привели к смысловому оскудению религиозных концепций, у которых отняли первоначальный смысл и придали другие значения. Поэтому получается, что когда эти люди говорят о применении исламского закона, они не подразумевают под ним ничего, кроме наказаний. Точно так же порой власть поспешно прибегает к наказаниям, чтобы продемонстрировать религиозное рвение и преданность шариату, в то время как фактически все, к чему у них сводится шариат, это одно только наказание. Религиозная чистота резко контрастирует с искажениями, которые происходят от непонимания человеком путей религии. Подобные искажения обедняют религиозные концепции, подменяя их законное значение и давая другое. Бог объяснил, что Он отправлял Своих посланников: чтобы люди не выдвигали против Него никаких доводов, но при этом Он дал человеку способность протестовать и возражать, а также инстинктивное желание искать подтверждения и доказательства. Коран остается абсолютным и неизменным. Он открывает исламу горизонты для своевременного самообновления, обеспечивает прочный фундамент для вневременного учения ислама и объясняет его законы. Печать пророков принес эту религию опять, с новой всеобщей универсальной ценностью и с заповедью непрерывного поиска новых смыслов Корана, этой Книги Аллаха, Бесконечного и Вечного. Вся жизнь и пример Пророка Аллаха целиком являются совершенным образцом следования истине, требуют осознания и осмысленного копирования, а не слепой поверхностной имитации.

Иджтихад, или независимое суждение, реформирование и сопротивление нововведениям, являющимся отходом от целей ислама и его учения, – это не исключительные меры только на крайний случай. Наоборот, они представляют собой базовые, ключевые средства, к которым мусульманская община обращалась с начала ниспослания Откровения. Размышления над Сунной и тем, как в ней объясняется, демонстрируется и воплощается Коран, тоже требуют иджтихада, и не в меньшей степени.

Таха Джабир ал-Алвани окончил университет ал-Азхар, является всемирно известным ученым и экспертом в области исламской правовой теории, юриспруденции (фикх) и усул ал-фикх. Он также автор множества трудов и член Исламской академии фикха (OIC).

Материал подготовлен Институтом интеграции знаний