Наука, религия и метафизика

Метафизика действительно представляет собой изучение вещей неизвестных и непознаваемых, но, как говорит мусульманский ученый Сейид Хуссейн Наср, это не означает, что то, что в конечном итоге непознаваемо, не может быть подвергнуто критическому осмыслению (Nasr, 1968). В отличие от логических позитивистов, у науки нет монополии на критическую мысль. На самом деле, говорит Наср, метафизика обращается к «основным вопросам», из которых два, кратко изложенных здесь, – всего лишь два вопроса. (Другими основными вопросами метафизики являются: «Что есть “благо”?» и «Как так получилось?». То есть, как только мы объяснили мир (при условии, что такое возможно), мы по-прежнему чувствуем необходимость спросить: «Почему вещи такие, какие они есть?»).

Однако в качестве формальной дисциплины метафизика, похоже, выпала из западного сознания. Немногие университеты, помимо богословских колледжей, предлагают этот предмет в своих учебных программах, а те, которые действительно это делают, часто имеют весьма усеченное представление о том, что это такое. Учитывая центральное значение метафизики во всех идеях, включая научные (и даже особенно в них), это упущение имеет далеко идущие последствия. Действительно, говорит Наср, пренебрежение метафизикой как формальной дисциплиной лежит в основе всех бед мира на всех фронтах. Кажется, мы никогда не уделяем внимание решению главных вопросов жизни. Мы пытаемся ориентироваться в темноте.

Метафизические идеи, конечно, всплывают в истинных религиях, таких, которые не являются простыми культами, но тогда они переплетаются с теологией. Действительно, ядро всех истинных религий носит метафизический характер. Каждая теология по-разному окрашивает метафизическое ядро, но наиболее поразительным является сходство между различными религиозными традициями. Примечательно, что все подчеркивают трансцендентность, которую я определяю как общую идею о том, что во Вселенной есть нечто большее, чем может постичь только наука. И сущностная идея единства, которая, как я полагаю, лежит в основе всякого морального мышления, достойного этого названия. Хотя великие религиозные традиции различаются своими обычаями и нравами, все они также разделяют общие моральные принципы. Все, в частности, подчеркивают сострадание, смирение и почтение к природе (в соответствии с ее священным статусом). Сходства являются или должны быть основой межконфессиональности: ужасное название (этакая этимологическая катастрофа, привидевшаяся некоему комитету), но чрезвычайно важное стремление создать метарелигию, которая объединила бы все великие религиозные традиции, включая многие религии коренных народов, обычно называемые «языческими». Межконфессиональное движение не должно представлять угрозы сложившимся традициям. Но оно должно обогащать их всех и обогащаться ими всеми само. В конце концов, можно быть хорошим христианином, или хорошим мусульманином, или хорошим буддистом, или кем угодно, и придерживаться межконфессионального мышления. Так же, как можно быть хорошим немцем или хорошим французом и быть хорошим европейцем, или, как сказали бы многие, быть лучшим европейцем.

Наконец, я считаю, что научное образование нуждается в основательном пересмотре. Слишком часто его подают в первую очередь как практическое занятие, как будто его жизненная задача состоит в том, чтобы просто обеспечить высокие технологии, особенно те, которые самым непосредственным образом способствуют грубому и обреченному стремлению к вечному экономическому росту. Безусловно, преподавание естественных наук должно оставаться «занятием не из легких», не увиливать от изложения деталей и совершения вычислений. Однако в целом, как, несомненно, согласились бы в XVII веке все великие основатели узнаваемой современной науки, она должна рассматриваться и преподаваться в первую очередь как эстетическое и даже духовное занятие: ее цель состоит не в том, чтобы «покорить» природу, а в том, чтобы более полно природу оценить. Не следует также считать науку обладающей врожденным атеизмом, как это стало модным предполагать. Наука, правильно истолкованная, обогащает истинную религию, и наоборот.

Поскольку наука и религия несут в себе такое глубокое значение, неимоверно жаль – поистине трагично – что так много людей, в том числе многие среди влиятельных персон, все еще чувствуют и учат, что они [наука и религия] навсегда отделены друг от друга и часто расходятся. Мы действительно должны стремиться к их примирению, как подчеркивали некоторые великие религиозные лидеры и некоторые из величайших ученых. Место встречи двух великих магистерий – метафизика. Воистину, ее необходимо вновь поставить в центр внимания.

Колин Тадж, биолог

Из книги «Нарождающиеся эпистемологии».