Корни ислама в ЮАР

В холодное утро 1659 года нога неизвестного мусульманина ступила на землю мыса Доброй Надежды с борта голландского корабля. Он не знал, что этот шаг откроет новую страницу в истории Южноафриканской республике и приведёт к появлению мусульманской общины, насчитывающей сегодня около 1,6 миллиона человек — примерно 3% населения страны, где проживает около 60 миллионов человек.

Эта община, возникшая из изгнания, рабства и миграции, прошла через века притеснений и сопротивления, чтобы стать неотъемлемой частью южноафриканского сообщества. В её истории переплелись нити страдания, стойкости, успеха и вклада в построение государства после эпохи апартеида.

Пять волн распространения ислама: от изгнания к разнообразию

По словам Наима Джины, старшего исследователя Института стратегических исследований «Мапунгубве»: «Нельзя рассматривать мусульман Южной Африки как единую группу. Было пять отличающихся друг от друга волн прихода ислама, каждая из которых оставила свой след».

Первая волна: ссыльные и рабы (1659–1800)

Имам первой мечети ЮАР Исмаил Лонд

История начинается с прибытия шейха Юсуфа аль-Макассари из Индонезии в 1694 году, сосланного вместе с 49 последователями. Они создали первую организованную мусульманскую общину в Зандфлейте, близ Кейптауна.

Позже, в 1780 году, на остров Роббен (Robben Island) был заключён учёный Туан Гуру, который спустя 11 лет основал мечеть Ауал — старейшую в стране, и создал систему «арабской африкаанс» — записи языка африкаанс арабскими буквами.

Исследователь Абд аль-Диян Петерсен отмечает, что это был первый письменный вариант африкаанс, демонстрирующий, как ранние мусульмане использовали знание арабского для сохранения языка угнетённых и придания ему достоинства.

Вторая волна: индийские рабочие и торговцы (1860–1920)

С открытием золота и алмазов в Южную Африку прибыло тысячи мусульманских рабочих из Индии — часть по контрактам, часть добровольно.

Среди них оказался и молодой адвокат Мохандас Ганди, прибывший в 1893 году по приглашению мусульманских торговцев для защиты их интересов. Именно здесь он начал формировать свою философию ненасильственного сопротивления, хотя, как отмечает исследовательница Морин Сван в книге «Ганди: южноафриканский опыт», его взгляды на африканцев были далеко не лишены расизма.

Третья волна: занзибарцы

Эта небольшая, но интересная община возникла в Дурбане. Об их происхождении ходят разные истории — кораблекрушение, работорговля или принудительная миграция.

В 1960-х годах, во время апартеида, их по настоянию индийских мусульман официально переклассифицировали как «других азиатов», чтобы они могли жить в мусульманских районах.

Четвёртая волна: обращение африканцев в ислам

Джина считает эту волну наиболее значимой в настоящее время, хотя численно она не самая большая. Для некоторых африканцев ислам стал идеологией сопротивления апартеиду, других же привлекли его учения о чистоте и уважении к женщине.

Пятая волна: современное многообразие

После 1994 года в страну прибыли новые миграционные волны из Сомали, Нигерии, Сенегала, Пакистана и Бангладеш, что привело к росту религиозного разнообразия. Появились и салафитские течения, ранее неизвестные в Южной Африке.

Коран, написанный заключенным, сидевшим вместе с Нельсоном Манделой

Новые открытия: османские связи и мировые сети

В Кейптаунском университете исследователь Абд аль-Диян Петерсен обнаружил османские документы, подтверждающие, что первые мусульмане не жили в изоляции.

Его прадед Карил Пилигрим, совершивший хадж в 1834 году, поддерживал связи с султаном Абдуллой из Анжуана, что помогло организовать его паломничество.

«Эти документы показывают, что мусульмане Кейпа были частью всемирной исламской сети, обменивались знаниями и средствами с османами и султанатами Юго-Восточной Азии», отмечает Петерсен.

Он предупреждает об утрате малайских рукописей, отражающих этот период, и подчёркивает, что их нужно срочно сохранить.

От сопротивления к политическому отстранению

В 1960-х годах имам Абдулла Харун стал первым, кто превратил исламское сопротивление из локального в общенациональное движение против апартеида. Он погиб под пытками в 1969 году после 123 дней заключения.

Однако реакция общины была неоднозначной — её лидеры не решились провести торжественные похороны, а газета Muslim News написала, что он «погиб не за ислам, а за политику».

После 1994 года мусульмане достигли наивысшего представительства в правительстве Манделы (до 10% министров), но затем их участие постепенно сошло на нет, и к 2024 году мусульман в правительстве почти не осталось.

Демография и экономические контрасты

В Западном Кейпе мусульмане составляют 6,6% населения провинции, что равно примерно половине всех мусульман страны. В Квазулу-Натале — 3,2%, в Гаутенге — 2,8%.

Этнический состав: малайцы Кейпа — 45%, индийцы — 35%, африканцы — 15%, новые мигранты — 5%.

Экономически мусульмане обеспечивают около 12% ВВП страны (180 млрд рандов в год), однако неравенство остаётся резким: в бедных районах, таких как Хановер-Парк, уровень безработицы превышает 60%.

При этом сообщество ежегодно выделяет 500 млн рандов на исламское образование, управляет 74 аккредитованными школами с успешностью 94% на выпускных экзаменах — выше общенационального уровня.

Культурные и художественные вызовы

Несмотря на экономическую силу, мусульмане сталкиваются с новыми трудностями: сохранением идентичности в условиях чрезмерного туризма в исторических районах (например, Бо-Каап), внутренними религиозными спорами между суфиями и салафитами, и сохраняющейся дискриминацией против африканцев и сомалийцев.

В культурной сфере выделяется легендарный джазовый музыкант Абдулла Ибрагим, соединивший джаз, африканские ритмы и исламскую духовность.

В Дурбане и Йоханнесбурге процветает суфийский кавли (qawwali), а кухня Южной Африки отражает её многообразие — от сладкого кейпского бирьяни с изюмом до острого дурбанского бирьяни, а также пакистанских, сомалийских и нигерийских блюд в Гаутенге.

Глобальные связи и обновлённая идентичность

Мусульмане Южной Африки сохраняют тесные связи с исламским миром — от финансовой помощи из стран Залива на реставрацию мечетей до программ хаджа.

«Мы никогда не были изолированным сообществом — напротив, мы постоянно взаимодействовали с разнообразными исламскими движениями. Эта глобальная связь питает нашу духовную и общественную живость», — подчёркивает Петерсен.

Заключение

От безымянного мусульманина, сошедшего на берег в 1659 году, до современной общины из 1,6 миллиона человек — история ислама в Южной Африке отражает сложную судьбу самой страны: путь от изгнания и сопротивления к разнообразию и вызовам современности.

Будущее этой общины остаётся открытым — и зависит от того, смогут ли мусульмане преодолеть внутренние разделения и укрепить свою роль в строительстве новой страны.