«Исәнмесез» как концепт: приветствие Путина, Казань и прочтение культурного кода страны

Диалог Президента России Владимира Путина с журналистом «Татар-информа» Артуром Халилулловым во время прямой линии приобрёл характер концептуального заявления о месте России и, в особенности, Татарстана в глобальном исламском мире. Глава государства лично выбрал вопрос из зала, сказав «Давайте Казань!», и поприветствовал журналиста на татарском языке — «Исәнмесез!», задав тон разговору о глубокой интеграции исламской традиции в культурный код страны.

Суть вопроса Халилуллова, пришедшего в тюбетейке и с плакатом «Татары. Россия и ислам. Казань», сводилась к двум аспектам: стратегическим акцентам в отношениях России с исламским миром и роли Татарстана как потенциальной модели для мусульман всего мира. Ответ Путина, данный в характерной для него пространной и тезисной манере, развернул эту модель из регионального опыта в международную стратегию.

С самого начала своего ответа Путин подчеркнул уникальность российской модели, в центре которой — особое место Татарстана. «Исламский мир очень разный, так же как и христианский. Но я уверен, что пример Татарстана, безусловно, является в высшей степени положительным. И многие мои коллеги из стран с преимущественно исламным населением обращают на это внимание и смотрят на тот опыт, положительный опыт сосуществования людей разных национальностей, религий, который нам демонстрирует Татарстан». В этой оценке — ключевой концепт: Татарстан представлен не просто субъектом Федерации, но и успешным экспортным проектом, демонстрирующим возможность гармоничной интеграции ислама в сложносоставное общество крупной светской державы.

Далее Путин напрямую связал этот внутренний успех с внешнеполитическими решениями, подчеркнув свою личную инициативу. «Кстати говоря, я был инициатором того, чтобы Россия была наблюдателем. Это вот я обратился к коллегам когда-то, чтобы Россия стала наблюдателем в Организации исламского сотрудничества. И, вы знаете, с огромным удовольствием это было сделано всеми нашими друзьями и коллегами, представителями исламских стран. Я наблюдал, как это происходило, — с восторгом! Мне было это очень приятно». Этот момент в прямой речи раскрывает важный аспект: статус наблюдателя в ОИС воспринимается не как сухая бюрократическая процедура, а как акт взаимного доверия и признания, основанный, в том числе, на демонстрации внутренней модели через пример Татарстана. «Это было абсолютно правильное решение было с нашей стороны. У нас свыше десяти процентов людей, которые исповедуют ислам», — аргументировал президент, перекидывая мост от демографии к ценностям.

Из этой общности, по словам президента, вырастает необходимость суверенного обеспечения традиций, прежде всего через собственные образовательные центры. «Мы должны сами у себя, на своей территории готовить специалистов в области ислама», — заявил Путин, приведя в пример Болгарскую исламскую академию. Этот принцип — внутреннее воспроизводство богословской и экспертной элиты — становится краеугольным камнем в построении независимой от внешних влияний российской исламской традиции. Именно этот курс на внутренний суверенитет был окончательно закреплён общегосударственным принципом. «Мы как поддерживали, так и намерены поддерживать все традиционные религии Российской Федерации», — заявил президент, поднимая частный вопрос до уровня общенациональной доктрины. Поддержка эта носит и практическое экономическое измерение, о чём свидетельствует отдельное упоминание форума «Россия — Исламский мир: KazanForum». «Форум очень важный, и, безусловно, мы будем его поддерживать, потому что это еще одна нить, связывающая нас с нашими друзьями и союзниками в арабском мире, и в исламском мире в целом, да и, можно без преувеличения сказать, с Глобальным Югом».

Озвученная позиция создаёт целостный стратегический нарратив, который связывает внутреннюю и внешнюю политику. Она позволяет России позиционировать себя не как стороннего партнёра, а как страну с собственным, востребованным опытом построения ислама в светском государстве, центром которого выступает Татарстан. Для российских мусульман этот нарратив даёт правовое и ценностное основание для полноправного гражданского участия и развития религиозной идентичности. Таким образом, простое «Исәнмесез» оказывается смысловым ядром этого послания — частью стратегического языка, на котором Россия говорит одновременно с внутренней уммой и с глобальным исламским сообществом, утверждая свою роль как уникального и легитимного участника этого пространства.