Процесс, начавшийся в результате первого демократического избрания гражданского человека и исламиста Мухаммеда Мурси на высший пост в Египте, окажет влияние не только на арабский восток, но и на все мусульманские страны, считает директор Центра партнёрства цивилизаций, руководитель Института международных исследований Вениамин Попов. О реакции России и Америки на победу кандидата от "Братьев-мусульман" эксперт рассказал в интервью ИА IslamNews.
Вениамин Викторович, как, на ваш взгляд, изменится ближневосточная политика России в связи с победой в Египте исламиста Мурси?
Ближневосточная политика России, которая всегда разрабатывалась очень творческими людьми, безусловно, будет меняться. И один из показателей этого изменения – то, что один из самых первых своих визитов за рубеж наш президент осуществляет в ближневосточные страны – в Израиль, Палестинскую автономию и Иорданию. И это естественно. Наша позиция по Сирии в этом плане тоже известна. Но подъем политического ислама не может оставить никого равнодушным – мы это, естественно, очень внимательно отслеживаем. И я думаю, что в последующий период времени – особенно в конце этого года и в начале следующего – мы еще продемонстрируем целый ряд каких-то новых инициатив в этом плане.
Во всяком случае, ясно одно: избрание Мурси президентом Египта говорит о том, что ислам 21 века имеет новое лицо. Мурси делает акцент на создание гражданского общества, на нормальное сосуществование мусульман и христиан, на нормальное развитие демократического процесса с участием всех политических сил – и, в особенности, тех, которые принимали участие в революции. Мурси все время подчеркивал, что назначит независимого премьер-министра, а в правительстве у него будут представлены различные политические силы, в том числе, революционные. Если он назначит молодых людей, которые начинали делать революцию, то он завоюет еще большую поддержку.
Я думаю, что все наши новые шаги в отношении Египта будут обсуждаться на ежегодном совещании послов РФ за рубежом 9-11 июля, на котором традиционно выступает президент и другие руководители государства. В любом случае, мы учитываем новое лицо ислама. И этот процесс, начавшийся в результате первого демократического избрания гражданского человека и исламиста, окажет влияние не только на арабский восток, но и на все мусульманские страны.
Каким образом?
На мой взгляд, главная суть этих процессов – сигнал вестернизированным, авторитарным элитам. Сейчас будет происходить смена этих элит, которые обязательно должны учитывать тот факт, что массы мусульман полны серьезных ожиданий. Не учитывать эти ожидания, не отвечать на их требования – означает провалиться. То есть, они должны заниматься тем, чтобы обеспечивать свободу, повышение благосостояния населения и демократический процесс – участие различных политических сил в управлении государством.
Я полагаю, что сейчас, учитывая, что мусульман в мире более полутора миллиарда человек, а всего в ОИС официально входит 57 стран, события в Египте означают, что ислам становится значительной мировой политической силой. И поэтому с исламом надо говорить на "вы".
Сейчас мы понимаем историческую важность шага, сделанного Путиным в 2003 году – я имею в виду его инициативу о нашем вхождении в качестве наблюдателя в состав ОИС. Это закладывает хорошие основы для дальнейшего развития нашего тесного взаимодействия. И таковое обязательно будет.
Почему Путин отправился не в Египет, а в Израиль?
Еще не совсем понятно, кто командует в Египте. У них нет парламента. Идет противостояние между Высшим Советом Вооруженных Сил и президентом. Президент говорит, что будет произносить присягу перед парламентом, который распущен, а ему говорят – нет, произноси присягу перед Конституционным судом. В общем, там масса всяких нюансов и серьезных противоречий. И вопрос противостояния "Братьев-мусульман" и армии отнюдь не решен, оно будет продолжаться, это совершенно очевидно. Это противостояние будет развиваться очень извилисто, неровно. Много еще будет таких поворотов, которые заставят о себе говорить весь мир и надолго прикуют к Египту внимание всех столиц земного шара – ведь это противостояние затрагивает не только Египет, но и весь арабский Восток. Самым большим празднованием победы Мурси, помимо Египта, отметились в секторе Газа, где, как известно, руководит ХАМАС – филиал "Братьев-мусульман". Поэтому они были так воодушевлены. Так что это – очень серьезная, очень значительная веха на пути, который будет длительным, долгим и весьма конфликтным.
Пока еще пирамида этой власти, которая сложилась при Мубараке, сохраняется. Полицейский аппарат, МВД, которое было правой рукой Мубарака, занималось десятки лет тем, что отлавливало "Братьев-мусульман" и боролось с ними. А "братья" десятки лет были запрещены, у них официально казнена тысяча человек. А в последние 15 лет 12 тысяч брошены в тюрьмы. Кстати, и Мурси просидел там 6 месяцев. И, фактически, все нынешние лидеры сидели. Поэтому противостояние – это сложное дело. История – это не тротуар Невского проспекта, как говорил Чернышевский, и нам следует об этом помнить. Много будет откатов, поворотов, зигзагов, извилин. Но веха сегодняшняя исключительно важна. И она окажет влияние на всех мусульман, потому что победа его воспринята с воодушевлением во многих мусульманских столицах.
В то время как Обама лично поздравил Мурси с победой, некоторые американские республиканцы называют эту победу "радикальным исламским кошмаром", призывают Белый дом не признавать "Братьев-мусульман" и прекратить оказание Египту финансовой помощи. Чем, на ваш взгляд, объясняются такие расхождения в оценках американского истеблишмента?
В начале нынешнего века у власти в США стояла очень серьезная группа так называемых "неоконов", неоконсерваторов, объявивших войну террору после 11 сентября 2001 года – а, фактически, войну исламу. И они сейчас считают, что приход исламиста на высший политический пост в Египте – это фактически шаг назад, возвращение в средневековье, и с этим нужно бороться. Но мы так не считаем. Это – старый взгляд на ислам, согласно которому, весь терроризм заключается в плохом исламе – не политика Запада приводит к этому, а черты, заложенные в исламе, толкающие людей на насилие. Это – принципиальная точка зрения неоконсерваторов, которые никуда из нашей жизни не исчезли. И эту точку зрения на Западе разделяют очень многие люди.
Но дело в том, что с такой точкой зрения приходится сталкиваться и в России. Насколько она, по-вашему, влиятельна?
Я думаю, что нет. У нас есть, конечно, экстремистские силы, но это никогда не было позицией нашего руководства, власти или МИДа. Мы тысячу раз говорили, что мы никогда не ставим знак равенства между исламом и терроризмом, что ислам – это великая религия, что Россия (и Путин повторял это неоднократно) тоже является частью исламского мира, потому что у нас около 20 млн мусульман. И то, что Путин в 2003 году протянул руку равноправного сотрудничества исламскому миру, было исключительно высоко оценено. Именно этим мы и руководствуемся.
Войти с помощью: