В блогах: «Её Величество - демократия»

Всякий раз, когда заходит разговор о преимуществах демократии перед иными формами правления, у меня возникает тягостное ощущение бессмысленности.



«Демократия» - значит «власть народа». То есть - система государственного управления, при которой решающая роль в принятии решений принадлежит народу. Легко понять, что такая система, если и может быть реализована, то никогда и нигде реализована не была.



Так как телепатию «не изобрели», схема прямого народовластия наталкивается не непреодолимые ТЕХНИЧЕСКИЕ трудности.



Итак, мы живем при демократии, и ничего другого ни себе, ни своим детям не желаем. Значит, мы признаем: существование Основного Закона, сомнение в котором не поощряется;суверенитет этого Закона; разделение властей; представительская форма правления.



Увы, принципы суверенитета и несомненности конституции содержат внутренние противоречия. Трудно относится с благоговением к Основному Закону, который меняется каждую пятилетку. Но еще труднее серьезно относиться к документу, который подписало двести лет назад три десятка «избранников народа» или, скорее, весьма небольшой его части. Боюсь, что в современном государственном устройстве «отцы-основатели» понимали не больше, чем в радиолокации, генетике или ядерной физике. Если только их разум был вдохновлен самим Господом нашим, что маловероятно...



Данную проблему (конституция должна быть традиционной, чтобы ее положения воспринимались народом, как некоторая априорная данность, не вызывающая сомнений или возражений; конституция должна меняться, чтобы быть адекватной общественному развитию) решают самими разными способами. Иногда, следуя примеру Наполеона, пишут «коротко и неясно», а потом ломают копья в вопросе толкования. Иногда вводят институт «поправок к конституции» - ну, нам это известно: ничем так легко не извратить текст, как поправками. Р. Хайнлайн в одном из своих романов ехидно заметил, что каких-только политических систем не пережила Америка - и все при будто бы неизменной конституции. Впрочем, сколь ни случаен, противоречив и бессмысленен Основной Закон, это единственная оболочка, защищающая граждан демократического государства от войны всех против всех.



Подчеркну, что какую-то роль народа подразумевает лишь институт представительства: все народовластие сводится к праву граждан выбирать своих представителей.



Ну, и кто же имеет максимальные шансы быть избранным? Забудем пока о грубой реальности и поговорим об ИДЕАЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИИ (надо думать, той самой, где ни о каком принуждении граждан не может быть и речи, и самый последний земледелец имеет не менее трех рабов). Пусть эта ВООБРАЖАЕМАЯ форма правления не знает таких понятий, как подкуп избирателей, клевета на политических противников, обман народа, использование прессы для создания соответствующего настроения толпы...



Итак, кто победит на выборах в самом что ни есть распрекрасном демократическом государстве?



Разумеется, достойнейший.



А кого умеренные умные великодушные избиратели назовут достойнейшим? В нормальных странах (Россию я к их числу пока не отношу) голосуют не за программу - они, обычно, не слишком отличаются друг от друга - а за человека. То есть, своим представителем избиратель (напомню, рассматривается идеальный случай) признает того человека, который продемонстрировал способность хорошо выполнять свои обязанности. И в парламент попадут люди, «доказавшие умение руководить провинциальными пивными», несколько адвокатов, парочка фабрикантов, немного уважаемых арендаторами землевладельцев. В наше время - еще несколько журналистов. На самом деле, это в основном люди, либо обладающие хорошим «красноречием», либо «материальным весом»...



Представьте себе на секунду, что блестящему собранию народных депутатов предстоит - в рамках обычной парламентской процедуры, тайным голосованием - выбрать из своей среды хирурга, который должен будет сделать срочную операцию Вашему ребенку.



Представили? Теперь порадуйтесь, до такого безумия общество еще не дошло. Депутатам предстоит всего лишь управлять страной, решать вопроса мира и войны, модернизировать экономику, вникать в сущность финансовых проблем...



Способность законодателей принимать решения хорошо иллюстрирует история, произошедшая в Британском Парламенте в конце золотого девятнадцатого столетия.



Судовладельцы «владычицы морей» нагружали корабли сверх всякой меры. Запас плавучести (определяемый отношением объема герметизированного надводного борта к общему объему корабля) составлял буквально проценты... При минимальных повреждениях, под действием «непреодолимых сил стихии» в виде легкого ветерка, суда тонули с грузом, командой, пассажирами. Союз моряков и кочегаров при помощи сильного лобби страховщиков требовали от судовладельцев ограничения максимальной осадки корабля. Была разработана специальная система «грузовых марок» (известная ныне как «Диск Плимсоля») позволяющая регулировать загрузку судна в зависимости от времени года и географических условий плавания.



Билль о грузовой марке - не без помощи ряда влиятельных, богатых и энергичных людей - попал в Палату Общин в 1854 году. В 1890 году билль стал законом. За эти 36 лет Британия потеряла по причине перегрузки около 15 тысяч судов. С ними погибло около ста тысяч человек.



Заметим, что тридцать шесть лет проблема грузовой марки решалась в Великобритании, близкой в то время к нашей модели идеальной демократии. В США аналогичный закон вступил в действие сорока годами позже.



Итак, народ выбирает депутатов. Депутаты утверждают правительство и контролируют его деятельность. Правительство осуществляет оперативное управление страной. Неизбежные противоречия разрешаются в Верховном Суде. Теоретически, система выглядит разумной и работоспособной.



Увы, министры получают власть из рук парламента и сохраняют ее, только если парламенту это угодно. А это с неизбежностью означает, что профессионалами они должны быть не в делах своего ведомства, даже не в «науке управлять вообще», а в умении ладить с законодателями: отвечать на запросы, сотрудничать с разнообразными парламентскими комиссиями, выполнять (не всегда осознанные даже) пожелания депутатов. Спору нет - это сложный, квалифицированный труд, требующий специфических знаний, таланта психолога, ораторского мастерства, но начисто не подразумевающий каких-то навыков по профилю министерства.



С профессиональной неподготовленностью министров справляются самыми разными способами. Иногда вводят институт постоянных заместителей, которые, собственно, и осуществляют текущее руководство (структурно, это, конечно же, не демо-, а бюрократия) Обычно же, просто часто меняют кабинеты, памятуя, что за год даже самый талантливый и трудолюбивый министр развалить свою область окончательно не сможет.



Поскольку демократические режимы по самой своей сущности стремятся к сохранению статус-кво, никакой политики у таких режимов нет, и ее приходится заменять псевдополитической деятельностью. Для этого события, с любой точки зрения тривиальные, раздуваются (прессой) до общенациональных масштабов.



Примером тому - Уотергейт. А также любой скандал, связанный с коррупцией. Идиотские кампании типа «Вернем чистоту в политику». Анекдотические законотворческие инициативы, ограничивающие подарки, получаемые государственными чиновниками, пятьюдесятью долларами! И прочие дела «Локхид». 99 процентов всей внутренней политики демократий не стоили ломанного гроша. Миллионы долларов тратились на выяснение и обнародование обстоятельств, при которых третьестепенный сотрудник администрации получил стодолларовую взятку от какой-нибудь фирмы по производству унитазов... При выборах президента скрупулезно исследуется, имел ли кандидат во времена своего студенчества любовниц, и если да, то сколько. Но если не заниматься подобными проблемами, вообще никакой политики в стране не будет.



Столь пристальное внимание к скандалам повышает значение прессы и иных форм массовой информации. Печать приобретает значение «четвертой власти», никем, кстати, не избираемой и никому не подотчетной. Позитивной стороной этого является информированность тех граждан, которые по каким-то причинам хотят быть информированными. Негативной - стремление к грязной политике, обман.



При беспристрастном же рассмотрении во внещней политике демократических режимов бросается в глаза их невероятная жестокость.



Практически все войны легитимных монархий носили ограниченный характер. С точки зрения военного искусства эти войны отвечали принципу минимума потери и требованию: целью войны является мир, более выгодный, нежели довоенный.



Войны демократий, как правило, не ограничены. Жертвы в них исчисляются миллионами, милитаризация экономики доходит до 70 - 75%. Стоимость войны велика, и послевоенный мир оказывается хуже довоенного практически для всех граждан противостоящих сторон. Войны демократий заканчиваются обоюдным поражением и, часто, оказываются преддверием многолетнего экономического и социально-психологического кризиса («дьявольские тридцатые»).



Причина состоит, на мой взгляд, в том, что именно в демократическом государстве народ представляет собой граждан. Гражданин же считает себя защитником страны: ее границ, ее достоинства и чести. Понятно, что чем меньшей опасности данный гражданин подвергается, тем менее он склонен к компромиссу. Коллективное бессознательное толпы начинает воспринимать врага, как «чужого» - иррациональное воплощение зла, выродка , с которыми невозможен какой-либо контакт. Раз начавшись, милитаризация общественного сознания прекращена «сверху» быть не может. В стране развивается массовый психоз.



Верховный суверенитет народа (народ превыше всего, народ не может ошибаться) приводит демократические режимы к отвратительному самодовольству. Самодовольство порождает уверенность в своей исключительности. Примером тому - Франция после 1789 года, США во все времена, Россия после свержения царизма...



Основным же противоречием демократии является противоречие между желанием масс участвовать в правлении страной и отсутствием у них знаний и способностей для этого. Можно сказать и так: между желанием господствовать и нести ответственность за последствия этого господства.



Народ в демократическом государстве считает источником власти себя. Но нет гражданина, который за неудачи и провалы политики ругал бы себя, а не сваливал все на правительство. Народоправление представляет собой ВЛАСТЬ БЕЗ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ВЛАСТЬ.



Демократия - это режим, нарушающий «золотое правило этики» - «относись к другим так, как ты хотел, чтобы относились к тебе», цитирует в блоге аналитик Сергей Переслегин свое эссе, написанное в 1993 г.