Сегодня в зале Люблинского районного суда продолжилось слушание по делу исламского издателя Асламбека Эжаева. Во время процесса судья Александр Федоров цитировал главного материалиста прошлого столетия Карла Маркса, ректор Московского исламского университета (МИУ), свидетель Марат Муртазин возмущался вопросами адвоката подсудимого, в течение двух часов специалист по компьютерным программам Рихард Пантелейчук объяснял суду особенности вредоносных и нелицензионных компьютерных программ. Издатель Эжаев все это время читал настольную книгу приверженцев ислама «Крепость мусульманина».
«Господин ОБЭПовец не явился, поручим его привод генералу Бородину», – полусерьезно заявил в начале заседания судья Федоров. Сотрудник ОБЭП Копцев, проводивший обыск в кабинете заведующего редакционно-издательским отделом МИУ
Асламбека Эжаева, второй раз проигнорировал приглашение на
суд в качестве свидетеля. Зато явился второй свидетель со стороны обвинения – ректор МИУ Муртазин. «За трибуночку», – ласково пригласил его Федоров.
«Я проходил свидетелем по делу, возбужденному против Асламбека Каспиевича Эжаева за разжигание национальной розни. Дело переквалифицировали в экономическое. Если вы мне поясните, что происходит, я был бы рад», – заявил Марат Муртазин. Но, судя по его последующей полемике с адвокатом Эжаева Сергеем Сычевым, ректор МИУ, представившийся в суде заместителем председателя Совета муфтиев России, глубоко осведомлен о причинах перевода дела из идеологической плоскости в экономическую. Напомним, что после широкой огласки и внимания СМИ, дело исламского издателя о распространении запрещенной книги «Личность мусульманина» переквалифицировали в экономическое преступление. Якобы Эжаев использовал на рабочем компьютере нелицензированную программу и некие вредоносные хакерские программы.
Дотошные вопросы адвоката Сычева о том, кому же все-таки принадлежат компьютеры – университету или Эжаеву, почему-то возмутили ректора. «Это просто допрос какой-то», – заявил Муртазин. «А это и есть допрос, – парировал судья, – И вы расписались за дачу ложных показаний суду. Вас, кстати, тоже можно посадить на место обвиняемого в случае дачи ложных показаний».
Федорова возмутили, в частности, расхождения в показаниях ректора следствию и суду: следователю Муртазин утверждал, что дал согласие на предоставление юридического адреса МИУ предприятию «Эжаев», а в суде напрочь отрицал этот факт. «Согласно протоколу вы не только знали об этом ООО, но и дали согласие! Можете пояснить?» – вопрошал судья. «Разговор, очевидно, был», – нехотя согласился Муртазин.
Апофеозом абсурдности данного процесса, начавшегося год назад как громкое политическое дело против крупнейшего в России исламского издателя и переросшего в заурядное действо, стал допрос сотрудника Института физики твердого тела РАН, специалиста по компьютерным программам Рихарда Пантейлечука. Известный правозащитник Пантелейчук долго и обстоятельно рассказывал судье об особенностях программ Patch и «С1», якобы обнаруженных на рабочем компьютере Эжаева. Асламбек Эжаев углубился в чтение книги «Крепость мусульманина».
Публика в зале суда, состоявшая в основном из мусульман (на процесс пришли имам Антон Степаненко и отец Эжаева), внимала каждому слову эксперта. На исходе второго часа Федоров поблагодарил Рихарда Пантелейчука, а затем вольно процитировал Карла Маркса о различиях между плохим архитектором и хорошей пчелой. «Первый вначале строит план здания у себя в голове», – туманно сказал Федоров и объявил перерыв до 2 июня. Возможно, тогда и выяснится, кого имел ввиду под пчелой судья – работников следственного отдела прокуратуры или защиту.
Войти с помощью: