Гамаль Абдель Насер. Развеянный миф

Гамаль Абдель Насер и Никита Сергеевич Хрущев

Гамаль Абдель Насер и Никита Сергеевич Хрущев

Теги:




0
20 Июля 2009г. (27 Раджаб)

57-ю годовщину Июльской революции, совершенной под руководством лидера страны Гамаля Абдель Насера готовится отметить на днях Арабская Республика Египет. По случаю этой даты 23 июля в РИА "Новости" пройдет пресс-конференция посла Египта в Москве, в ходе которой глава дипмиссии по традиции озвучит официальную точку зрения на события, отразившиеся на истории не только страны, но и ближневосточного региона в целом.




Однако далеко не все египтяне однозначно оценивают эту дату. Недавно в свет вышла первая часть мемуаров одного из очевидцев тех событий, доктора Абдель Монэма Абуль-Фаттуха, члена консультационного совета организации "Братья-мусульмане" и президента Союза арабских врачей. В книге, озаглавленной им "Очевидец истории исламского движения в Египте" автор приводит весьма любопытное описание жизни в стране во время правления президента Гамаля Абдель Насера, который, по выражению автора, был народным любимцем. В своих воспоминаниях он затрагивает важнейшие социально-политические перипетии того времени.



Доктор Абуль-Фаттух родился 15 октября 1951 в одной из небольших египетских деревень. Помимо него, в семье были еще четверо детей. По словам автора, с детства каждому египтянину прививали любовь и уважение к личности президента. Буквально на каждом шагу слышалось его имя, неустанно восхвалялся президентский курс, что достигалось усилиями хорошо отлаженной государственной пропагандистской машины.



"Президент был для нас символом народа и его преданным лидером. Его портрет всегда стоял перед моими глазами, глазами других детей и всего моего поколения. Нам давали понять, что он – воплощение всего лучшего и благородного, человек, о котором невозможно говорить простыми словами и которым нельзя не гордиться", – вспоминает Абуль-Фаттух.



"Люди до того любили своего президента, что заучивали его речи наизусть", – добавляет автор. "И действительно, он был благодетелем в сознании многих. Отец даже полагал, что моё бесплатное образование являлось заслугой Насера. Вообще, президента особо ценили в нашем доме. Можно даже сказать, что у нас царило мнение о том, что именно благодаря президенту сблизились мои родители. Ведь до сельскохозяйственной реформы мама принадлежала к большой феодальной семье, а отец был обычным крестьянином. Если бы не реформа, то они бы никогда не смогли быть вместе. В результате же реформы семья матери очень много потеряла, однако никто ни разу не осмелился критиковать те изменения, проведенные нашим президентом".



В июле 1967 года Абуль-Фаттух не расставался с радио ни на минуту, слушая постоянные сводки с фронта боевых действий. Телевизора, как и у многих других, в семье не было. "Диктор не уставал повторять, что мы побеждаем. Он постоянно говорил, что самолёты врага (Израиля) один за другим падают. Всем казалось, что победа близка. Однако потом мы поняли, что вместо бурных празднований придётся испить чашу горького поражения. Ведь всякая тайна рано или поздно становится явью".



"Несправедливо считать", – подчёркивает Абуль-Фаттух, – "что наша армия была разбита. На самом деле она по-настоящему и не сражалась. Ведь то состояние, в котором она находилась благодаря коррумпированному военному и политическому руководству, было действительно ужасающим".

Сразу после поражения египтянам пришлось смириться с невозможностью достижения идей, которые на каждом шагу пропагандировались правящими кругами. Люди пребывали в подавленном состоянии не из-за военной неудачи, а из-за разбившихся чувств гордости и силы, которые им были привиты революционными идеями Абдель Насера, стремившегося, как считалось, изменить не только Египет, но и весь Ближний Восток.

"Поскольку мечта была огромной, то и расставание с ней было чрезвычайно болезненным", – вспоминает автор "Очевидца истории исламского движения в Египте". "Люди испытывали настоящий шок. Поэтому они постепенно стали возвращаться к религии, всё чаще и чаще заходя в мечети. В те дни я особенно усердно молился, ведь семья наша была крайне религиозной. После неудачи людей в мечетях заметно прибавилось. Возможно, это было выражением их скорби и грусти".

В то время никто не мог выступить с критикой в адрес правящего режима. Это представлялось невозможным и после поражения в войне 1967 года, даже с учётом явного дезинформирования масс. Ситуация несколько изменилась только после знаменитых студенческих демонстраций 1968 года, участники которых потребовали судить ответственных за проигрыш в войне.

По причине поражения режим Абдель Насера стал постепенно снижать степень жёсткого контроля за населением страны. Благодаря этому религиозные знания стали получать большее распространение в Египте. Известность получили многие учёные, чьи лекции и уроки постепенно привлекали народ. Ещё больше роль веры и вместе с ней мечетей возросла после смерти президента в 1970 году.

После осознания несбыточности пропагандируемых идей люди начали сомневаться в каждом шаге, предпринимаемом правящим режимом. Египетский народ стал понимать, что всё то отрицательное, что говорилось в адрес Абдель Насера, могло иметь под собой реальное основание. По словам Абуль-Фаттуха, этот переломный момент в сознании и стал началом знакомства с "Братьями-мусульманами".

"В год войны я, как и все остальные, читал в газетах и слышал по радио много плохого о "Братстве", которое, как нам преподносилось, выступало против "героя-президента". К тому же, в моём районе не было представительства этой организации, да и отец не интересовался ими", – продолжает Абуль-Фаттух.

"События июля 67 года внесли коренной перелом в мировоззрение народа. Поражение и всё то, что его сопровождало, заставило нас подумать о том, что Абдель Насер, чьи замыслы и амбиции отныне казались фикцией, мог обманывать нас и в отношении "Братства". СМИ того времени постоянно твердили, что так называемая "экстремистская организация" собирается взорвать Нильскую плотину и убить Умм Кальсум. Но зачем им это надо?" – задаётся вопросом автор. – "Какую пользу они извлекут из убийства обожаемой всеми певицы?"

Сила пропагандистского аппарата Абдель Насера заметно ослабела после поражения в Шестидневной войне с израильтянами. Люди начали по-новому обдумывать всё то, что считалось общепризнанным. В этом немалую роль сыграл и зарождающийся в те годы процесс исламизации страны.

Изменилась ситуация и в том, что касалось "Братства". Египтяне стали понимать, что всё, что говорилось и печаталось о "Братьях-мусульманах" до этого, – чистой воды ложь. Народ всё больше осознавал, что на самом деле члены этого движения – честные и благородные люди, заплатившие высокую цену за конфликт с режимом власти в стране. Такие мысли были просто недопустимы до лета 1967 года.

В связи с этим Абуль-Фаттух вспоминает, что в его представлении образ "Братства" кардинально изменился. "Отныне они не представлялись мне сепаратистами. Я понял, что эти люди являются образцом тех, кто приносит в жертву очень многое ради благополучия Родины".

Теперь автор повествования уже совсем иначе относился к руководителю страны. "После того, как жуткий обман Абдель Насера стал очевидным, я сильно разозлился на него. Как-то, вернувшись в родную деревню, я, как обычно, молился в местной мечети в пятницу. Увидев портрет президента, я подошёл и сорвал его. Многие удивились тому, что я решился на подобный шаг, который ещё недавно считался невообразимым и преступным".

Вместе с тем, Абуль-Фаттух считает важным отметить, что президент Абдель Насер не был противником ислама, как писали некоторые. Борьба, которую он вёл с "Братством", происходила из политических убеждений, а не из-за религии. Доказательством этого Абуль-Фаттух считает тот факт, что Абдель Насер в начале своего религиозного пути сотрудничал со многими исламскимим деятелями. "После кончины президента я не поддерживал идеи тех, кто заявлял, что Гамаль ненавидел исламистов, несмотря даже на то, что члены "Братства" подвергались пыткам в тюрьмах. Да, я знал, что это жестокое преступление или даже настоящий гнёт по отношению к "Братству". Естественно, что я полностью отвергал это. Но это не повод считать, что Абдель Насер стремился искоренить религиозность в стране".

В 1970 году Абуль-Фаттух поступил в Каирский университет. Отец хотел, чтобы сын стал врачом. На тот момент, как вспоминает автор мемуаров, в университете начисто отсутствовала какая-либо религиозная деятельность.

"В первый год мы учились на подготовительном курсе. Никто из моих сокурсников, кроме одного студента-мусульманина из Германии, не ходил в мечеть при факультете. Мы с ним были вынуждены молиться на сильно изношенном коврике. Этот студент постоянно спрашивал меня: "А где же остальные?"

Ситуация несколько изменилась на следующий год. По словам Абуль-Фаттуха, в мечеть стало приходить всё больше студентов, некоторые из них после полуденной молитвы обсуждали вопросы религиозно-социального характера. Однако никакой серьёзной активности в вопросе веры до сих пор среди учащихся не наблюдалось.

В то время, как отмечает Абуль-Фаттух, в высших учебных заведениях страны и всех студенческих объединениях господствовали национально-насеровские и левые настроения. "Они были для меня и моих друзей, придерживающихся религиозных традиций, сродни шоку. Крайнее негодование вызывали у нас и различные плакаты или стенды, ругавшие ислам, которые развешивались на стенах факультета. Иногда, видя всё это, я не мог сдержать слёз. Неужели это университет в мусульманской стране Египте?" – недоумевал он.

"Вполне естественно", – отмечает Абуль – Фаттух, – "что мы пытались противодействовать всему этому. Через некоторое время мы начали вешать собственные стенды, на которых старались объяснить остальным, что такое "харам" и "халяль" и так далее. Однако те, кто противостоял нам, срывали наши плакаты и разрывали их на мелкие кусочки прямо в стенах факультета. Они заявляли, что мы не спрашивали у них разрешения на размещение подобной информации".

Для решения этой проблемы Абуль-Фаттуху и его единомышленникам пришлось заняться подробным изучением идей, которые распространяли студенты, любившие заявлять, что ислам и политика несовместимы. "Мы начали искать книги, в которых анализировались эти вопросы. Если не удавалось найти подходящую литературу, отправлялись за советом к мусульманским учёным, которые указывали названия нужных нам трудов. Поистине неоценимую помощь оказал шейх Мухаммад Аль-Газали, который всё время направлял нас на праведный путь, советуя прочитать ту или иную книгу. Таким образом мы научились отвечать на обвинения, которые выдвигались в адрес ислама".

ИсламОнлайн

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Яндекс.Метрика