Исламофобия в России и ее виды: частное мнение мусульманского аналитика

В среде мусульманских экспертов существуют разные взгляды на природу исламофобии в российском обществе: кто-то считает ее "западной заразой", импортированной в Россию во времена "гласности" и "реформ", иные, напротив, полагают, что исламофобия в России имеет сугубо внутреннюю природу, и что российская власть, за редкими исключениями в виде отдельных деятелей, всегда относилась к Исламу и всему мусульманскому в лучшем случае с прохладцей.

Говоря о феномене исламофобии, мы должны прежде всего дать четкое определение самому этому термину. К сожалению, в настоящее время часто происходит сознательная или невольная "подмена понятий", когда исламофобию отождествляют с ксенофобией или неприязнью к представителям какой-либо традиционно исламской нации. В рамки такого неверного определения не вписываются как случаи прессинга по отношению к русским мусульманам, чье число сегодня уже вполне сопоставимо с количеством соблюдающих нормы Ислама татар и кавказцев, так и инциденты неприязни на чисто национальной почве, к примеру, к тем вайнахским семьям, члены которых в которых в большей степени следуют национальным адатам, практически не уделяя Шариату внимания и часто являясь, таким образом, в большей степени номинальными мусульманами. В таком случае правомерно говорить о национальной нетерпимости, о чеченофобии, но употребление термина "исламофобия" в данном случае будет некорректным.



Исламофобия – это боязнь Ислама как явления непонятного и в силу этого – пугающего, либо же страх перед ним как перед осознанно враждебным феноменом. Из этого страха перед Исламом естественным образом вытекает и неприязнь к мусульманской религии и как к религиозно-политической идеологии, и к основам вероучения Ислама, к системе его обрядов и предписаний, к исламскому образу жизни. Аналогичным образом, это и агрессия по отношению к мусульманам постольку, поскольку они разделяют и практикуют установления и предписания своей религии.



Исламофобия в России представляет собой довольно неоднородное явление, можно выделить несколько ее автономных видов.



Во-первых, еще ельцинскую эпоху, отличающуюся общей дегенерацией и разложением всего и вся на огромном остове разваленного Союза, сложилась благоприятная для размножения бацилл, бактерий и палочек исламофобии флора, благодатная почва для создания исламофобского лобби в СМИ и высших эшелонах власти, открыто марионеточной по отношению к США и Израилю – достаточно вспомнить участие "Бейтара" над защитниками Верховного Совета в октябре 1993-го, чтобы понять, насколько одиозно просионистски был ориентирован тогдашний Кремль. Произральское исламофобское лобби, словно паутиной, опутывало СМИ: газеты, центральные телеканалы, радиостанции, оставляя лишь мелкие бреши в виде оппозиционных ельцинскому режиму газет, журналов, партий, во многих из которых мусульмане снискали уважение благодаря приверженности традиционных ценностей и, с другой стороны, проявлениями массового нонконформизма, сопротивления американской гегемонии и сионизму. Благодаря этому такие "островки свободы" нередко становились площадкой для выступлений наиболее ярких деятелей российского Ислама.



С другой стороны, при всей одиозно проамериканской и произраильской ориентации ельцинского режима, 90-е годы отличались парадоксальностью и в определенной степени наличием определенной "вольницы" для разгула самых безумных (в хорошем смысле слова) идей и антиамериканских, антиглобалистских, антимондиалистских настроений, создания различных партий. В этом смысле мусульмане многое упустили для себя в то внутренне парадоксальное время: власть шестерила за заокеанскими хозяевами, но по центральным федеральным каналам шли такие серьезные религиозно-политические передачи, как "Минарет" и "Ныне", выпускались такие журналы, как "Ат-Таухид" и газета "Аль-Кодс". Власть творила беспредел, но эти ресурсы репрезентировали точку зрения мусульман на разгул угнетения, разворовывание всего и вся, попрания прав народов России, развязывания кровопролития в центре Москвы в 1993-м и войны в Чечне, равно как и на международные события. Тем не менее, собственных исламских организаций, способных доносить до власти и общества свою точку зрения и противостоять мощным группам влияния, мусульманам удалось создать крайне мало. Вся общественно-политическая деятельность мусульман замыкалась на отдельных фигурах, которые по мере возможности пытались влиять на отношение к Исламу в российском обществе посредством участия в сторонних политических проектах.





В путинские времена ситуация изменилась. Начав с резко проамериканской риторики и поддержав агрессию неоконов против т.н. "международного терроризма" на заре собственного президентства, Владимир Путин постепенно переходил к дружественным кивкам в отношении исламского мира, что вызвало и среди российских мусульман, и среди их единоверцев на Ближнем Востоке волну воодушевления и некое ощущение возврата России к проарабской и происламской политике советских времен.



Между тем, положение мусульман внутри России ухудшилось: усилились репрессии в регионах. На Кавказе, к примеру, стали составляться "списки ваххабитов", то есть тех людей, чья "вина" состояла лишь в совершении намаза, ношении бороды и отказе от выпивки и посещения развратных сборищ. Во что это вылилось – все прекрасно помнят по печальным событиям в Нальчике осенью 2005 года. В Татарстане пошла волна преследований в отношении вполне безобидных и "пушистых" нурсистов, арестов активистов "Хизб-ут-тахрир" и мифических исламских джамаатов – причем либо по откровенно сфабрикованным делам, либо по самому факту неподконтрольности данной исламской общины (которая на арабский язык переводится именно как "джамаат") местному духовному управлению. В данном случае мы можем уже говорить об исламофобии силовых и чиновничьих структур (включая некоторые муфтияты). При этом никуда не исчезло и пресловутое сионистское лобби – так, летом 2006 года оно доказало свою жизнеспособность, сплоченность и агрессивность в своих нападках на мусульман. Даже произраильская часть блогосферы в эти дни вела себя на редкость слаженно и предельно цинично, откровенно глумясь над ставшими доступными фотографиями убитых, истерзанных, обожженных фосфорными бомбами, разорванных пополам ливанских детей, еще неделю назад, быть может, беспечно игравших в тени деревьев и плескавшихся в парных волнах Средиземного моря.



Российских мусульман в данном контексте пока, увы, отличает некий инфанлтилизм и неумение отстаивать общие интересы уммы, при этом не растворяясь в вязкой глине аморфного "общеисламизма" и сохраняя верность как собственной теологической платформе какой-либо из сложившихся среди мусульман школ фикха и богословия, так и надмазхабным интересам всей исламской уммы. Это проявляется во всем: и в мелочных склоках представителей разных мазхабов, доходящих до масштабной вражды (в то время как оппоненты Ислама объединяются против уммы, глубоко наплевав на все эти различия и бросая в тюрьмы, образно выражаясь, "как салафитов, так и суфиев" – просто за то, что эти люди выполняют установления Всевышнего), и в том недоумении, которое вызывает даже у исламских интеллектуалов диссонанс между исламофильскими заявлениями российского руководства и преследованиями мусульман в регионах.



Все это свидетельствует лишь о незрелости и пока еще маргинальности российской уммы, которая традиционно совершает одни и те же ошибки. Во-первых, российские мусульмане мало осведомлены о собственной религии, и даже представители мыслящей части исламской интеллигенции не всегда апеллируют к наследию авторитетных людей, бывших рядом с Пророком (мир ему) и получавших от него глубокие по своему смыслу относительно содержания исламской религии. В частности, всем им было бы неплохо помнить высказывание третьего праведного халифа Али ибн Абу Талиба: "Все, что видят ваши глаза – истина, но большая часть того, что слышат наши уши – это ложь". Российские мусульмане же склонны больше реагировать на слова, нежели на действия и факты, да и сам характер деятельности мусульманских институтов в нашей стране сводится по большей части к нескончаемой говорильне на конференциях и круглых столах, написании сотен обращений, деклараций, прокламаций – на конференциях, на сайтах, в блогах, количества которым уже не счесть. При этом сфера реальных дел со стороны мусульманской общественности является поистине "слабым звеном" и "уязвимым местом" – в то время как Ислам стоит и стоять будет на формуле: "Дела – следствие убежденности в религии". Но, увы, реальных дел со стороны российских мусульман мы видим мало – они все больше любят, размечтавшись о "добром царе, который и солдат понаделает, и пушек", пассивно ждать, когда же их, таких плюшевых и хороших, наконец оценят и полюбят, и жалостливо ныть, когда какого-нибудь "честного и хорошего" мусульманина "ни за что, ни про что возьмут под белы рученьки и кинут в подземелье сырое да темное".



Беда российских мусульман в том, что они возлагают надежды на исключительно на государство, проявляя крайне мало самостоятельной низовой инициативы. При этом с "ноющим меньшинством", разумеется, не будет считаться даже более или менее "лояльная" к Исламу власть – "наверху" уважают силу и решимость, и, даже не любя ее, порой вопреки своей воле вынуждены считаться с обладателями этой силы, внутреннего стержня и собственных ресурсов. Именно созданием последних – низовых исламских гражданских институтов: теологических и координационно-аналитических центров, СМИ – и должны заниматься мусульманские интеллектуалы вместо того, чтобы всерьез воспринимать карикатурные и уповать на неестественные для Ислама муфтияты, созданные при Екатерине II в качестве "кальки" с православных приходов для того лишь, чтобы мусульманское население Империи не оставалось без своих "смотрящих".



Еще одна иллюзия – это те "розовые очки", сквозь которые мусульмане смотрят на реальность, не понимая при этом как многих ее алгоритмов, так и характера собственной миссии как общины, свидетельствующей о Всевышнем перед всем человечеством и выполняющей функции наместничества перед Аллахом. Исходя из этого, мусульманам следует осознать, что дело не только в том, что не все обязаны их любить, но и в том, что существуют группы, причем занимающие довольно высокое положение в мировом истеблишменте, которые никогда и ни при каких обстоятельствах их любить не будут. Причина враждебного отношения к Исламу в этих кругах – отнюдь не в том, что "эти люди не знают истинного Ислама". Напротив, эти круги ростовщиков, облаченных властью воров, воротил харамных видов предпринимательства – игорного дела, проституции, шоу-бизнеса, гей-сообщества, опутавшего своими склизкими голубовато-серебристыми лапками все слои истеблишмента – прекрасно понимают, что такое подлинный Ислам и какую угрозу он несет тому нечестию, которое они творят на земле.



Третий вид исламофобии – неприязнь к носителям Ислама, имеющая национальную подоплеку. Изначально она может базироваться на простом отвращении и предвзятом отношении к мигрантам из традиционно мусульманским регионов, которые, к слову, не всегда живут по Шариату, а иногда и открыто поступают вопреки нему: торгуют наркотиками, обвешивают на рынках и т.д. Однако когда волна насилия на национальной почве выплескивается не на проходящего мимо смуглого парня, а выражается в подброшенных во двор мечети свиных головах и погромах мусульманских кладбищ, можно говорить уже об исламофобии на национальной почве. Этот вид неприязни к Исламу очень тесно переплетен с банальной бытовой исламофобией, когда действия отдельных граждан, гордо именующих себя "истинными мусульманами" и при этом притесняющих местное население, а то и попивающих водку и соблазняющих "легких на забавы" девок, позволяют простым русским людям делать неверные выводы об Исламе как о религии "агрессивной и лицемерной".



Некоторые эксперты полагают, что исламофобия на почве приверженности идеологии русского национализма является истинной позицией российского истеблишмента, однако автор склонен считать, что умная и прозорливая власть, по сути оставаясь безыдейной, лишь использует эти объективно наблюдаемые в обществе имеющие национальную окраску антиисламские настроения. К слову, далеко не все русские националистические организации являются исламофобскими – скажем, в 90-е в баркашовском РНЕ культивировалась симпатия к Исламу. Другое дело, что активной исламофобской силой является определенный сегмент влиятельных деятелей РПЦ, который подстегивает антимусульманские настроения в русских национально ориентированных кругах. Стиль поведения этой части официозной православной публики отличается подчеркнутой агрессивностью по отношению к иным конфессиям и, в частности, к Исламу. С другой стороны, в определенных кругах вольной православной интеллигенции можно встретиться и с позитивной оценкой Ислама, в особенности ряда его направлений, представляющихся православным писателям и деятелям искусства наиболее близкими к их собственной религии. Скажем, такая особенность православных кругов подобного рода в свое время создало удобную площадку для сотрудничества православных и мусульманских авторов, публицистов, мыслителей, писателей на базе газет "День", "Завтра" и т.д.



Подводя итог нашему резюме спектра исламофобских сил России, можно сказать, что разновидностей исламофобии в России настолько много, что каждой можно было бы посвятить отдельное исследование. Поэтому думающая часть мусульманских аналитиков, интеллектуалов, журналистов, обладателей ценного теологического образования и религиозных знаний – должны работать над созданием общественных и гражданских институтов, заполняя немногие оставшиеся не заросшими паутиной разных антиисламских лобби "свободных зон". Речь идет, безусловно, в том числе и о собственных СМИ и мусульманских правозащитных структурах, однако главной структурной единицей исламской низовой самоорганизации всегда был теологический центр, медресе, хауза – словом, то заведение, которое дает своему студенту и воспитаннику целостное понимание Таухида в его духовном, политическом, экономическом, правовом измерении, осознание того, что Таухид неотделим от Адалята (Справедливости) и социального, политического действия, направленного на ее учреждение. В свою очередь, его глубокое личностное прочувствование и его понимание помогает мусульманину распутывать многие гордиевы узлы современной политики, дает великолепную методологию для того, чтобы не попадать в капканы этого мира и хитроумные ловушки далеких от Ислама и делающих ставку на мусульманский электорат сил.



Фатима Анастасия Ежова