Кашмир - очаг гибридной войны против ислама

В идущей ныне мировой «гибридной» войне, в эпицентре которой оказался мусульманский мир, может возникнуть, точнее оживиться, еще один источник противостояния.14 февраля на шоссе, в 29км. от столицы штата Джамму и Кашмир на северо-западе Индии террорист смертник на автомобиле, начиненном приблизительно 300 кг взрывчатки, врезался в автобус с индийскими полицейскими. Погибло более 40 человек. Вслед за этим последовал обмен ударами между вооруженными силами Индии и Пакистана.

Такие инциденты, к сожалению, стали уже привычными и рутинными для нашего неспокойного времени, однако в данном случае следует учитывать место и время, где произошло событие, что делает его более значимым, чем просто криминальный террористический акт.

Индийский штат Джамму и Кашмир, как источник напряженности, можно назвать «Ближним Востоком» Восточной Азии, что подтверждает драматическая новейшая история этой земли. В годы Британской Индии Джамму и Кашмир был княжеством, 77% которого были мусульманами, однако местный махараджа Хари Сингх исповедовал индуизм. Когда в 1947 году, встал вопрос о разделе бывшей Британской Индии на индуистскую (Индия) и мусульманскую (Пакистан) части, большинство мусульманского населения высказались за вхождение в Пакистан. Однако правитель оказался в щекотливом положении. Логичным лично для него было бы добиваться вхождения в Индию, однако у него были не очень хорошие отношения с тогдашним лидером индийских националистов Джавахарларом Неру (кстати, тоже уроженцем Кашмира) и раджа серьезно думал о независимости Кашмира. Затем последовало три войны Индии и Пакистана (1947-1949,1965, и самая крупная в 1971 году), а также Индии и Китая в результате которой историческая территория Кашмира оказалась разделенной между Индией и Пакистаном. В Индии был образован штат Джамму и Кашмир, единственный среди всех штатов страны обладающий широкой автономией (на его территории законы Индии действуют только после одобрения местным парламентом, за исключением нормативных актов, касающихся обороны и внешней политики), а в Пакистане одна часть Кашмира вошла в так называемые «северные территории» с особым статусом управления, а на другой было создано так называемое «ассоциированное» с Пакистаном государство Азад Кашмир, имеющее даже собственные вооруженные силы.

Ныне между Индией и Пакистаном существуют дипломатические отношения, и установился мир, хотя достаточно «худой». Вплоть до нашего времени на территории индийского Кашмира идут восстания и другие неустройства (в 1999 году даже имела место локальная война), действует добрый десяток террористических организаций, одна из которых – «Джаиш-э-Мухаммад» (воины пророка Мухаммада) и взяла на себя ответственность за последний теракт, самый кровавый, начиная с 1989 года.

Если это преступление и его последствия будут и дальше раскручивать, то в условиях нынешнего глобального экономического кризиса и насильственного противостояния, одной из сторон которого является часть мировой уммы, кашмирская проблема может оказаться высококонфликтогенной средой и стать источником еще одной войны, как «гибридной», так и классической. Еще до взаимных обстрелов и воздушных поединков, был сделан важный шаг на пути «гибридной»: вскоре после теракта Индия ввела 200-процентную(!) пошлину на пакистанские товары.

Все дело в том, что данный регион представляет собой узел противоречий, как локального, так и глобального уровня. В смысле локальном Пакистану важно «отхватить» кусок Кашмира у Индии c тем, чтобы отрезать Дели северо-западные коммуникации в Центральную Азию и далее на Запад, а самому обрести общую границу с Китаем, вплоть до сегодняшнего дня занимающим часть территории индийского Кашмира. Мусульманский Пакистан и коммунистический Китай, как это не парадоксально являются сегодня стратегическими союзниками по многим направлениям, прежде всего военному и экономическому. Китай способствовал вооружению Пакистана и созданию его ядерной инфраструктуры, а Пакистан со своей стороны помог во второй половине прошлого века постмаоистскому Китаю в установлении связей с Западом. В настоящее время развивается проект транспортного коридора через пакистанский порт Гвадар в Синьцзянь-Уйгурский район Китая, по которому планируется доставка в Поднебесную товаров и углеводородов, что значительно удешевит транспортные издержки по сравнению с нынешним маршрутом через Юго-Восточную Азию. Возможна и организация в Гвадаре военно-морской базы КНР.

Надо также учитывать, что если Пакистан действует в связке с Китаем, то для сегодняшней Индии основной внешнеполитический приоритет – США. Поэтому, если последний теракт и породит двусторонний конфликт, то в определенной мере он станет отражением и нынешнего противостояния США и Китая на международной арене.

Существует также и острое различие в понимании политического решения кашмирского конфликта между Исламобадом и Дели. Если Пакистан считает этот конфликт международным и делает упор на его разрешение в международных инстанции, то для Индии – это прежде всего внутренняя проблема, которую она хотела бы разрешить с минимальным иностранным вмешательством. Это тоже достаточно острое противоречие, могущее усугубить двусторонний конфликт.

И наконец – о религиозном измерении ситуации. Сразу после последнего теракта, ответственность за который взяла на себя выступающая под исламскими лозунгами группировка «Джаиш-э Мухаммад» Дели обвинило Исламабад в том, что непосредственно за терактом и этой группировкой стоит официальный Пакистан в лице ведущей спецслужбы страны «Межведомственная разведка». Надлежащие доказательства такой связи до сих пор отсутствуют, однако для индийской стороны важно подчеркнуть именно «исламскую» составляющую данного происшествия. Дело в том, что нынешнего премьер-министра Индии Нарендра Моди можно охарактеризовать как исламофоба, которому «по должности» приходится иметь дело с собственной 200-миллионной уммой, находящейся под влиянием салафитских алимов университета «Деобанд» (считается значимым центром хадисоведения), а также с исламским Пакистаном.

Косвенно индийское правительство также поддерживает именующее себя «мусульманским» движение «Ахмадия», большинство сторонников которого, от 4 до 6 млн, находятся в Пакистане. С 1974 года ахмадитам в этой стране вынесен такфир, они не считаются мусульманами. (Это отдельная тема, но по наблюдениям автора, это утверждение в отношении «Ахмадии» во многом неверно, но во многом и совершенно справедливо). Поэтому нынешний конфликт вполне может вызвать новую волну репрессий против сектантов, как «индийских агентов» в Пакистане.

Вполне возможно, сработает и сикхский фактор. Сикхи – последователи религиозного учения, возникшего в XVI столетии как сплав элементов индуизма и неортодоксального мусульманского суфизма. Именно сикхи составляют костяк кадров индийских силовых структур. В нынешней ситуации вполне вероятным представляется новый всплеск многовекового и традиционного сикхо-мусульманского противостояния, восходящего еще ко временам завоевания страны Великими Моголами, а также оживления сепаратистских настроений этой этноконфессиональной группы и новые требования по созданию независимого государства «Халистан», которые уже выдвигались в 70-80-хгг.

Так или иначе, взлетевший на воздух автобус с полицейскими стал спичкой, зажегшей огонь в очаге еще одного противостояния с мусульманским миром. Но вопрос о его дальнейшем развитии, масштабности и динамике пока остается открытым.

Ежедневная смена караула на границе Индии и Пакистана