Осетинский писатель о мусульманских духовных учреждениях Российской империи

Положение мусульманских организаций в Российской империи было отнюдь не безоблачным. Об этом свидетельствовало непростое материальное положение официальных духовных лиц и организаций, которые получали казенное финансирование.

Как писал в своей публикации «О мусульманских духовных учреждениях» известный осетинский публицист, общественный и государственный деятель дореволюционной России Ахмет Цаликов, «жалованье от казны, назначенное чиновникам этого учреждения поражает своей мизерностью».

Называя Оренбургское Магометанское Духовное Собрание «бюрократическим учреждением» он указывает, что в отличие от других таких учреждения Российской империи служащим в нем чиновникам не повышали ни жалования, ни размер пенсий в течение многих и многих лет.

При этом, как отмечает Цаликов, объем производимой ими работы все время только увеличивался. В него входили «испытание кандидатов на духовные должности, снабжение приходов метриками, счетоводство по метрическому и брачному сбору, надзор за управлением и поверка отчетности по недвижимому имуществу» и финансовые отчетности по разного рода благотворительной деятельности.

По данным Цаликова, Духовное собрание за 1901 год обработало 9325 входящих документов и 9345 исходящих. Внутренняя переписка по разным делам составила 3124 документа, переводов с персидского, арабского и татарского языков было сделано 1350.

Для сравнения он приводит данные по размерам жалования служителей Духовного собрания и губернских чиновников. Так, секретарь ОМДС получал 700 рублей в год, а переводчики и архивариус по 400 рублей.

В то время как в губернских присутственных местах секретари получали не менее 1200 рублей в год, а делопроизводители – не менее 600 рублей в год. То есть жалование служащих Духовного собрания, получаемого из казны, было существенно меньше, и ОМДС вынуждено было из своих сумм производить им дополнительные выплаты.

Однако у Духовного собрания были еще и другие существенные статьи расходов: на содержание здания Духовного собрания, его отопление и освещение, канцелярские, типографские и другие мелкие расходы. К тому же Духовное собрание выдавало денежные пособия нуждающимся муллам, например, пострадавшим от пожара, или денежные ссуды в неурожайные годы, так как сельские муллы жили в основном своим хозяйством.

В связи с недостатком средств Духовное собрание обратилось к министру внутренних дел Российской империи с ходатайством о разрешении увеличить размер так называемого «брачного сбора», денежной суммы, взимаемой с мусульман, заключающих браки при участии официального «указного» муллы и сделать ее дифференцируемой, то есть увеличивать в случае, если брачный дар (махр) превышает 100 рублей.

При этом Цаликов отмечает, что, являясь государственным учреждением, Духовное собрание могло бы испросить эти деньги у государства, но предпочло взыскать их с верующих, «не обременяя государственное казначейство».

Однако даже такой вариант не устроил царские власти и министр внутренних дел отказал в удовлетворении ходатайства, отметив в качестве главного аргумента то, что в таком случае в распоряжении официального мусульманского духовенства появилась бы значительная денежная сумма, которая может «привести к злоупотреблениям».

Таким образом, заключает Цаликов, политика правящих кругов Российской империи, была направлена на то, чтобы держать «лиц, работающих в мусульманских духовных учреждениях в черном теле».

Из всего этого он делает вывод, что все попытки реформировать мусульманские духовные учреждения наталкивались на систематическую политику со стороны правящих кругов Российской империи, которые стремились сохранить их в как можно более «архаическом состоянии» и всячески препятствовали их развитию в соответствии с требованиями времени.

«Но, если еще ближе присмотреться к этим духовным управлениям, то трудно себе представить учреждения более архаические», – отметил Цаликов еще в1909 году.