Свое выражение ислам обрел в духовности и философской мысли

Наиболее подходящим описанием нынешнего плачевного состояния мусульманского мира и печали верующих по этому поводу является знаменитая первая строка из пьесы Уильяма Шекспира «Ричард III»: «И вот зима, и холод наших смут». И хотя нельзя сказать, что исламская цивилизация находится сейчас на грани краха, более того, ей никогда не приходилось жить в эпоху того темного средневековья, через которое в свое время прошел мир Запада, тем не менее, нынешний очевидный застой исламского мира является ясным напоминанием о том, что мусульманская цивилизация потеряла свое, некогда блистательное, положение, и что гораздо важнее – о том, что у нее есть все основания рассчитывать на грядущее возрождение. Ибо где случается зима, там обязательно наступает и лето.

Главное значение в восстановлении величия исламской цивилизации, играет правильное мышление и прочная система ценностей (основанные на Коране и Сунне), а также разработка на их основе практических методов, которые позволят этому комплексу знаний – будь то цели или идеи – воплотиться на практике.

Иными словами, для наступления существенных перемен необходим взаимный обмен между эффективной теорией познания (эпистемологией) и четко определенной, действенной методологией, что, по мнению автора книги «Интеграция познания. Основы исламской методологии» – доктора наук Фатхи Малкави, положит конец нынешнему состоянию упадка. Эти цели в сочинении автора четко изложены с самого начала. Не то чтобы ранее в этом направлении не предпринимались серьезные усилия, однако, по мнению Фатхи Малкави, подход в работах ученых смещался в направлении изложения идей, а не разработки способов и средств достижения поставленных целей.

Свою теорию автор выстраивает на фундаменте эпистемологии и методологии. И хотя данная терминология может показаться читателю на первый взгляд слишком помпезной и громоздкой, ему не следует заранее отчаиваться. Малкави использует их лишь для более точной передачи своих идей – в качестве ступеней для разработки еще более широкомасштабного мышления. Даже неподготовленный читатель не будет испытывать трудностей, поскольку оба термина – эпистемология/система знания и методология – предельно объяснены, как по своей сути, так и в соотношении друг с другом. Так или иначе, вышеупомянутые основные термины в данной концепции используются для выработки настолько убедительной линии размышлений, что вряд ли кто-то в состоянии будет их оспорить.

Следует отметить, что доктор Малкави вовсе не ратует за простое воспроизведение прошлого (то есть, доиндустриальных империй). Его задача состоит в обновлении интеллектуальной жизни, в возвращении энергии, в духовном осмыслении мусульманской философской мысли и культурных достижений прошлого. Именно эти составляющие являлись внутренней движущей силой, некогда присущей энергичной исламской цивилизации, возрождение которой необходимо на современном этапе.

Структура аргументации доктора Малкави весьма проста. Мир, который мы знаем и в котором живем, управляется в соответствии с принципом таӯх̣ӣда (единобожия). И то, что нередко ускользает от понимания мусульман – это воплощение и приведение в гармоничное равновесие двух элементов, составляющих концепцию таухида. Первый элемент – это мышление (одновременно, как в плане содержания, так и с точки зрения самого процесса), управляемое ценностями, а второй элемент – это выработка действенных, реалистичных и эффективных методов для достижения целей, решения задач и осуществления намерений.

Откуда к нам приходят те или иные мысли? Как происходит этот процесс? Все это очень важные аспекты познания. Проблема заключается в том, что по большей части, процесс мышления не развивается свободно и независимо, как мы его обычно себе представляем. Мышление само является продуктом культуры, на него оказывают влияние доминирующие в обществе модели понимания реальности. Именно эти паттерны и модели мышления определяют то, как мы воспринимаем мир вокруг и самих себя. На современном этапе развития человечества, мышление – будь то в точных науках или философии, социальных или гуманитарных дисциплинах – в значительной степени управляется светскими моделями восприятия. Эти модели, в которых исключается само упоминание о Боге, оказывают существенное влияние на развитие и исламского мира. Духовный авторитет светского подхода также ложится тяжким бременем на самые разнообразные процессы в сфере образования.

Тут, пожалуй, следует внести ясность: вышеизложенное ни в коей мере не означает попытку дать ту или иную оценку светской системе знаний. Скорее это вопрос: насколько рационально – для понимания мусульманской специфики и проблем современного мусульманского сообщества –заимствовать полностью и безоговорочно, не подвергая сомнению модель (или мировоззрение), являющуюся продуктом совсем иной культуры и иной исторической реальности, использующей свою собственную культурно-обусловленную терминологию? Понимание ответа на этот вопрос и является тем, что пытается поведать нам доктор Малкави.

Фатхи Малкави настойчиво призывает к четкой дефиниции наших целей и к определению сущностных сторон мировоззрения. Например, конечно же вовсе не бесконечный прогресс и техническое развитие являются нашими высшими задачами, и даже не достижение предельно возможного благосостояния, как уверяют нас сторонники утилитаризма.

В этой связи, важнейшим элементом концепции ученого является изучение положения человечества в этом мире, как с точки зрения понимания социального благополучия, так и с точки зрения осознания человеком себя не столько как отдельной личностью, сколько как части более крупного сообщества – социальной единицы в пределах Уммы. И, конечно же, между человечеством и человеком в этом понимании существует почти ритмическая соразмерность и связь. Так, Умма способна превозмочь понятия расы, класса и даже культурных отличий, помещая концепцию Единства (таӯх̣ӣд) в качестве центральной определяющей силы в понимании человека – как отдельной единицы и как элемента социальной системы, и все то, что это за собой влечет эпистемологически и методологически. Данная работа подробно разбирает эти и многие другие вопросы, тем самым, пролагая мусульманской Умме дорогу в будущее.

Подводя итог, следует отметить, что наивысшее свое выражение ислам обрел не в прекрасных памятниках искусства или архитектуры (хотя искусство занимает свое заслуженное место в истории культуры), а в духовности и философской мысли (основанных на Коране и Сунне) и творческом воплощении этой мысли в неуловимом настоящем. И если нам следует что-то перенести из прошлого в будущее – то именно эту креативную и действенную духовную составляющую.

Цель данного исследования – расширение кругозора, приглашение ученых к дискуссии, а также эта книга может открыть новые горизонты для дальнейших исследований. Ввиду рассмотрения весьма важных, а подчас и сложных вопросов, вполне возможно, что читатели с чем-то будут согласны, а с чем-то захотят поспорить и сохранят собственное мнение. Однако есть надежда, что, как специалисты, так все интересующиеся данной проблематикой, смогут извлечь для себя пользу из предложенных концепций и идей, нашедших рассмотрение в книге.