Президент Путин тоже ходит в церковь молиться - старейшина мусульман Урала

Беседа с 93-летним ветераном мусульманской уммы Урала Нуримановым Раисом Глюмовичом, который является председателем Совета старейшин мусульман Свердловской области при Централизованной религиозной организации  Духовное управление мусульман Свердловской области « Центральный муфтият».
 

Расскажите о вашем детстве? Нам известно, что вы родились в семье имамов, то есть в вашей семье сохранялись религиозные традиции и уклад – сложно ли было в период становления СССР быть верующим, быть мусульманином?

Я родился в Татарстане, в Казани, в религиозной семье, мои прадед и дед были глубоко верующими. И дедушка, и отец закончили, по нынешним меркам – высшее образование – получили начальное религиозное образование, но большинство знаний они получали из книг, из первоисточников, потому что свободно владели арабским языком.  Я вспоминаю папу за чтением книг. Исламская и другая религиозная литература не была легкодоступной – революционная и ленинская пропаганда называла религию опиумом для народа – как вы помните, атеизм стал новой идеологией. И после войны тоже было не просто, но все равно люди молились, папа не пропускал ни одного намаза.  Наш род был верующим, и книг в доме было много, а родители с детства воспитывали нас с братом верующими в Единого Всевышнего Аллаха, обучали нас и молитвам, и обрядам, и арабскому языку – в духе богобоязненности и истинного ислама, призывающего к поклонению только одному Аллаху. С детства я сверял все свои мысли и поступки с той исламской этикой, в которой нас воспитывали в семье.

С родителями

Было ли сложно оставаться верующим и соблюдать религиозные обряды в светском советском обществе? Приходилось ли Вам скрывать свою веру?

До революции было 14,5 тыс. мечетей, а после революции осталось не больше 100. Не только мечети, но и церкви, и синагоги разрушали, не давали людям открыто молится, следовать своей вере. Мечеть, построенную отцом тоже разломали. На этом месте были потом и школа, и магазин, а потом, спустя многое время, на том же самом месте снова построили мечеть. Я имею два образования – средне-техническое, а также в Москве закончил химико-технический институт с отличием. Я старался преуспевать и в «светском» обучении, но также и продолжал религиозное самообразование – много читал, как уже говорил – у нас была большая библиотека религиозной литературы – несколько экземпляров Корана – и на арабском, и на татарском – даже латиницей – и на русском тоже. Я следовал заветам нашей веры и наставлениям родителей и всю жизнь и до сегодняшнего дня стремлюсь пополнять свои знания об исламе и о жизни в целом. И с каждым днем убеждаюсь в том, что ислам – истинная вера, которая выводит нас из всех заблуждений на правильный путь. В моей родной деревне – там, где восстановили мечеть до сих пор хранят историю, помнят о моем отце как об основателе мечети, о нем написано в местной книге памяти и даже меня в нее включили.

Мы знаем, что многие священники были расстреляны или сосланы в лагеря – коснулись ли репрессии вашей семьи или ваших близких из-за вероисповедания?

Да, нас это тоже коснулось. Папа был муллой в деревне Тыннамасово, построил там мечеть и служил там. В 1929 году началось раскулачивание, нас это тоже задело. Сначала отец и дед планировали уехать, чтобы избежать злой участи, но потом дед – отец моего папы – твердо решил остаться – «что будет, то будет, я никуда не поеду» – сказал он, полагаясь на Всевышнего. Отец же все-таки уехал и в итоге осел здесь, на Урале. В Свердловске устроился на Уралмашзавод, был стахановцем, почетным тружеником. А дедушка со всей большой оставшейся семьей – у моего отца было еще два брата и три сестры – были репрессированы. Все имущество отняли, а их семь человек погрузили в «теплушку» (вагон товарного поезда) и целых два месяца они добирались до нового места – их выслали на Дальний Восток, где их высадили посреди леса, сказали: «пилите лес и обустраивайтесь». Так они там и прожили всю свою жизнь. Бабушка там и умерла, там ее и похоронили, а дедушку в 80 лет в 50-х годах мы привезли сюда. Два отцовских брата были призваны оттуда на войну, а с войны вернулись уже сюда в Свердловск.

Когда по вашему мнению наступила «оттепель» и в СССР стало возможно говорить о своей религиозной приверженности?

Первые признаки «оттепели» появились в 1944 году. Тогда мой отец с товарищами (так называемая «двадцатка») решили собирать деньги и построить мечеть в Свердловске, где до революции было 6 мечетей, а потом не осталось ни одной. Все мечети были разрушены, но в городе было «татарское» кладбище, там есть небольшая местность – «васина горка», там папа и его товарищи-единоверцы (и я там тоже был) проводили праздники – Курбан-байрам, Ураза-байрам. Милиция приходила, стали папе задавать вопросы – на каком основании вы тут собираетесь? – спрашивают. Папу и других активистов (5-6 человек) забрали в отделении милиции. Я тогда еще был мал и так плакал – за что, зачем арестовали папу? Не мог понять. Но их отпустили через пару часов, только протокол составили.

Ну а потом после войны было уже немножечно послабее (контроль со стороны власти). Ведь когда в 1924 году умер Ленин, Сталин тоже тихонько придерживался (веры), он же закончил духовную семинарию, а его родители тоже были верующими людьми. А после смерти и Сталина в 1953 году мы все стали уже в открытую (соблюдать религиозные обряды и предписания). 

Когда и как в Свердловске появилась первая мечеть? Как это было воспринято мусульманской общественностью? Стало ли это проблемой для остальных горожан? Вызывало ли появление мечети беспокойство властей?

После такого небольшого послабления папа с товарищами – та самая «двадцатка» решили купить дом, и выбрали двухэтажный дом в Юго-Западном районе, где в частном секторе проживало много татар. Дом купили за 16 тысяч, собирали, это по тем временам была большая сумма – если по нынешним деньгам сравнить – это, наверно, полмиллиона будет. И вот эта вот сегодняшняя мечеть в переулке Воронежском – вот этот дом они купили, там молились и вот так у нас появилась первая мечеть в Свердловске. Конечно, проводили очень большую реконструкцию, чтобы из жилого дома сделать мечеть – надстрой сделали, минарет сделали, михраб оформили – в конце концов, сейчас можно увидеть в каком она состоянии. Потом уже в 80-ых появилась еще мечеть на Химмаше (микрорайон Екатеринбурга, где также проживает большое количество татар). А потом я выпросил у властей бывший кинотеатр «Комсомолец», который находится на границе «татарского» кладбища/, нам его так отдали, мы пока его не сильно реконструировали, но минарет там сделали. И на Химмаше мечеть построили большую. И вот эта мечеть тоже открылась, Аллах помогает муфтию Абдуль-Куддусу, все получается, Альхамдуллилах.

Вот тот период, когда вы занимали руководящие должности в правительстве Свердловской области – был ли он сложным? Было ли давление на чиновников и госслужащих из-за вероисповедания? Была ли религия тем фактором, что тормозила карьерный рост или приходилось скрывать, что вы мусульманин?

Я был начальником управления пищевой промышленности Свердловской области, возглавлял ведомство передового направления, даже нам присудили почетное знамя Российской Федерации – это была высокая оценка работы министерства. Я занимал такую высокую должность, но никто не знал, что я исповедую ислам. Это было опасно. В то время, если ты не коммунист, то не мог бы занимать такую высокую должность. Я долго советовался с отцом по этому поводу – ведь если я не вступлю в партию, значит, никакого карьерного роста быть не может. Папа разрешил мои сомнения, сказал – делай, что должен. Главное, что у тебя в сердце, а сердце мое всегда со Всевышним Аллахом. То есть я разделил светское и духовное – для работы и для жизни. Ведь Всевышний Аллах тоже говорит нам, что, идя по пути веры мы не должны отказываться ни от семьи, ни от своей работы, а в ней мы тоже должны добиваться всего самого наилучшего, потому что дунья – это тоже часть жизни и твоя ответственность. Но на первом месте, конечно, поклонение Всевышнему Аллаху, а остальное все на втором плане. Вот поэтому 37 лет я был членом партии, до тех пор, пока партия, вы сами знаете куда делась – все свои партбилеты повыбрасывали вслед за Ельциным. И теперь многие живут по своей вере – президент Путин тоже ходит в церковь молиться. Мир изменился. Но благодаря защите Всевышнего Аллаха, мне в советский период было не трудно совмещать мою веру и мою работу на высоком посту в правительстве области, никакого конфликта не возникало – читали намаз, держали пост и ходили на работу, как все советские граждане. Конечно, ничего не афишировали, не выставляли на показ, если была возможность, то у себя в кабинете успевал помолится, но не делал это публично, иначе бы никакого карьерного роста не было бы. Но это все было до поры, до времени, а потом все стало открыто.

Расскажите, пожалуйста, помните ли как происходило «возрождение» ислама в постсоветский период? Как это случилось? Как татары и башкиры и другое население Урала, традиционно исповедующее ислам, получало знание о религии своих предков? 

Такие, как мой отец – воспитанные в духе ислама, собирались в мечети в переулке Воронежский, другие татары и башкиры приходили, кто-то больше знал, кто-то меньше, кто-то вообще ничего не знал, только называл себя мусульманином. В мечети учили друг друга – более грамотные подсказывали другим – что такое шахада, каковы столпы нашей веры, какие предписания и обряды и каким образом надо совершать Зная о вашем горячем участии в продвижении ислама на Урале, хотели бы узнать – как вы умудрялись все организовывать, объединять разобщенных татар и башкир и других мусульман, какие волшебные слова находили, чтобы посадить за один стол людей разных взглядов и амбиций? 

Наверно, сказываются возраст, профессиональный и жизненный опыт. Вы знаете, в исламе наций нет, нет предубеждений к людям другого цвета кожи или к тем, кто беден… на таких принципах я воспитывался и вырос. Советская идеология тоже на этих же принципах стояла. 

Татары и башкиры на Урале уже давно живут вместе, исповедуют одну религию, их язык и традиции похожи, справляют одни и те же праздники – нечего делить! Я стараюсь не замечать разобщений, и наставляю всех, кто ко мне прислушивается – думать о других так, как о тех, с кем ты делаешь общее дело. Даже если что-то тебе не нравится, но результат стоит того, чтобы сдерживать свои недовольства – значит, думай о том, что нужно иметь и терпение, и смирение – но, если мы вместе сможем добиться большего, значит, в этом есть смысл.

Не только татары и башкиры, другие представители народов, кто исповедует ислам – кавказские народы – тоже здесь проживают. Мы вместе молимся, вместе стоим перед Аллахом, и я уверен, что вместе мы сможем большего добиться, чем по одиночке – хоть татары, хоть башкиры, хоть чеченцы или дагестанцы. Мои «волшебные» слова – это аяты из Священного Корана и хадисы нашего Пророка (да благославит его Аллах и да приветствует) – против таких аргументов никто ничего уже не может возразить.

Как вы оцениваете сегодняшнее положение дел в умме Свердловской области? Является ли она сплоченной? 

Умма наша сейчас большая. Много народу. Местные – татары, башкиры, чуваши и другие, которые уже давно приехали к нам и тоже стали местные. Еще приезжие – наши единоверцы из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, Турменистана, Азербайджана, Турции, Индонезии, Малазии, из Африки и из арабских стран – вот кого теперь можно встретить на намазе в мечети. 

Умма такая, какая есть. Кто-то больше грамотен, кто-то больше усерден на пути Всевышнего Аллаха. Не все так стараются, как муфтий Абдуль-Куддусс Он очень старается. Аллах принимает всех и в мечети тоже принимают всех. Радуемся, что народу много, что много молодежи, детей. На ифтаре за столом столько красивых лиц, душа радуется, машаАлла, дожили до таких дней.

Мне кажется, у нас мусульмане в общем дружно живут, нет разобщения. Разобщение в головах и сердцах каких-то людей нет, конечно, но это их человеческие слабости. И добрые, и плохие дела записываются, каждому за все придется отвечать. Но плохие дела не записываются сразу – вдруг человек раскается, одумается или исправит ошибку. Вот сейчас говорят – телефоны за вами записывают, большой брат следит. Но мусульмане знают, что они каждый миг своей жизни под пристальным вниманием высших сил. Если же они откроют сердце Аллаху, то поймут, что их личные амбиции, тщеславие – это гордыня, этого не нужно тем, кто идет на свет веры. Но это слабости, мы молимся, чтобы им не поддаваться, а жизнь идет своим чередом, на все воля Всевышнего. 

С губернатором Росселем на закладке камня под мечеть в Екатеринбурге

Пожалуйста, расскажите – как в наше время строятся мечети – понятно, что это дорогостоящее дело – получение землеотвода, проект, сама стройка, коммуникации, обустройство, отделка и оснащение – все это огромные цифры – как удается все-таки открывать новые мечети? Как власти реагируют на открытие новых мечетей?

Никаких проблем с властями не было. Немножечко, конечно, нас обидели. Россель дал нам землю там, где уже была синагога, где христиане восстановили Собор, дали землю и армянам под их церковь. А потом губернатором назначили Мишарина – он принял меня через неделю после моего обращения к нему, я сам попросился на прием, написал письмо, как старейшина местной уммы. Мы пошли – я и Наиль Залилович Шаймарданов вице-спикер Законодательного собрания Свердловской области. Мы пришли, рассказали Мишарину, что мечетей не хватает, люди хотят молиться, многим приходится молиться на улице около мечетей. Объясняли ему, как важна роль мечетей для молодежи – чтобы они приходили молиться с нами, а не уходили молиться за неизвестными вожаками и попадали в экстремистские течения. На проповедях в мечетях молодежь наставляют к праведному образу жизни, не пить, не курить, уважать старших, отвечать за свою жену и детей, любить свою землю, свою Родину и страну. Также мы убеждаем наших прихожан в том, что с властью не нужно бороться. С властью надо работать, взаимодействовать, сотрудничать. Ведь любая власть от Бога, от Всевышнего. Все это мы сказали Мишарину и говорим всем, кто представляет власть, чтобы они понимали, о чем говорит наша религия, чтобы не боялись мусульман и не противодействовали распространению ислама, давали возводить мечети… Мишарин очень положительно ко всему отнесся, тоже верующий человек. Сказал, обязательно поможем вам построить мечеть.

Но строительство мечети – это дорогое мероприятие очень, мы не смогли сразу. А наш участок земли оказался в федеральном ведении, вовремя не оформили как надо, власти не передали нам должным образом эту землю. Армяне построили, синагога стоит, а мечети там теперь нет и не будет. Очень грустная история, до сих пор душа болит и не спокойно мне от этих воспоминаний. А ведь мы уже вложили в этот участок больше ста миллионов, разработали проект и сметную документацию, прошли экспертизы, забили 171 сваю. Но участок в центре города – лакомый кусок, и многим стал интересен. Сейчас, как вы знаете, там УГМК строят ледовую арену. 

Нуриманов Р. Г.  с председателем Законодательного Собрания Свердловской области Людмилой Бабушкиной и Митрополитом Екатеринбургским и Верхотурским Евгением (Кульберг) в мечети

 

Как взаимодействуют 6 Муфтиятов на Урале?  Открывают ли новые мечети? Очевидно, что Екатеринбурге недостаточно мечетей – каждую пятницу сотни верующих вынуждены совершать намаз на улице… а как обстоят дела в городах и поселках нашей области?

Да, у нас на Урале 4 муфтията и один мухтасибат. Вот такая ситуация. Муфтиятов много, а мечетей не хватает. Каждую пятницу в Екатеринбурге около каждой мечети верующие вынуждены молится на улице. Расстилают пленку, куски линолеума, сверху кладут намазлык и так обращаются ко Всевышнему Аллаху. Больно это видеть каждый раз и так не должно быть. Большая потребность в мечетях. 

Вот забрали у нас участок в центре города, там, где мы планировали возвести Соборную мечеть. Дали нам участок на Сортировке, на окраине города. Там еще достраиваем, там нужна мечеть тоже – там живут как раз приезжие из Средней Азии, очень удобно будет и достойно, если верующие смогут молится не на картонке за забором мечети, а так, как должно быть. Многие из них уже не гастрабайтеры, они в Россию приехали навсегда со своими семьями и получили гражданство, стали нашими соотечественниками, частью нашей уммы.

В области тоже медленно идет возведение мечетей. Конечно, там легче получить землю, но это только часть вопроса, финансирование – вот проблема. Нужен организатор, нам не хватает людей, способных администрировать такие проекты – подбирать земельные участки, заказывать проектную документацию, организовывать сбор средств – ведь любая стройка дело дорогостоящее – материалы дорогие, проекты дорогие – в это все упирается. Но если есть такой активист, такой человек – вот как Абдуль-Куддус (глава муфтията), который может с властями сотрудничать, с бизнесменами договариваться – вот такие люди делают дела, строят и открывают мечети. Пробивным надо быть, ходить надо, просить надо, убеждать надо. Надо уметь это делать – таких людей не хватает нам.

Больная тема для екатеринбургских мусульман – строительство Соборной мечети… Вы рассказали, почему она до сих пор не возведена, но сейчас как обстоят дела с ее строительством? Есть ли поддержка властей области или наоборот, есть противодействие, нежелание помочь мусульманскому сообществу города? 

Да, власти выделили нам участок под строительство Соборной мечети. Это не центр, далеко не центр. И это обидно. Но мы принимаем то, что есть. Чтобы минимизировать издержки, мы возведем ее по тому же проекту, по которому предполагалось построить мечеть в центре города. Проект заново проходит экспертную оценку и в ближайшее время мы приступим к освоению участка. Планируем в один из дней священного месяца Рамазан заложить символический первый камень. Но снова придется выходить на спонсоров, искать средства на возведение… На все воля Всевышнего, на Него мы надеемся, на Него уповаем. Может быть, я еще буду читать намаз в Соборной мечети Екатеринбурга, ИншаАлла!

В чем секрет Вашего долголетия и бодрости духа? Пожалуйста, дайте нам наставление, как быть такими же активными, как и Вы?

Я никогда не курил, не пил и постоянно в движении. Движение – это жизнь. Утром я встаю – в первую очередь, конечно, читаю намаз. А потом делаю зарядку на балконе. Каждый день с 10 лет делаю физзарядку 10-15 минут. В молодости всегда занимался спортом – штанга, лыжи. Я кандидат в мастера спорта по лыжам. Питание трехразовое и халяльное. Все кушаю в меру – и сладкое, и мясо. По исламскому шариату надо умеренно питаться, немного недоедать. Диетологи тоже советуют оставаться немного голодным. 

К сожалению, мое здоровье не позволяет мне держать пост в Рамазан полноценно. Я стараюсь, но иногда из-за приема таблеток я пропускаю дни, тогда я выплачиваю «штраф» за эти дни и молюсь о том, чтобы Всевышний Аллах был милостив и принял мое усердие.

Раис Глюмович Нуриманов

Родился 1 апреля 1930 года в деревне Тыннамасово Татарской АССР в семье потомственных имамов.

С 1962 г. работал в управлении пищевой промышленности Свердловской области на различных руководящих должностях.

В 1995 г. вышел на пенсию и последние 30 лет активно участвует в религиозной жизни мусульманской общины региона.

С 27 апреля 1995 года – председатель Совета старейшин мусульман Свердловской области. Оказывал содействие в строительстве многих мечетей в городах и района области. Совершил хадж.

С 2010 года – член Общественной палаты Свердловской области.

Награждён орденами «Знак Почёта» и Трудового Красного Знамени, медалями «Ветеран труда», «Меценат столетия» от Центрального духовного управления мусульман, «За духовное единение» от Совета муфтиев России, Медалью Серебрянный полумесяц от ЦРО ДУМ СО Центральный муфтият и юбилейной медалью 1100летия принятия ислама народами Волжской Булгарии.

Раис Глюмович Нуриманов пользуется заслуженным уважением властей и общественности. За свой труд награжден медалями «Лучшему тренеру-общественнику Свердловской области», «Ветеран труда», «100 лет со дня рождения В.И. Ленина», «Меценат столетия», «За духовное единение» от СМР, орденами «Знак почета» и «Трудового Красного Знамени», Персональный пенсионер Республиканского значения. Он активно участвует в духовной жизни мусульманской общины Среднего Урала. Мало кому из мусульман удалось добиться успехов и в религиозной, и в светской жизни. В свои 93 года он как никогда бодр и деятелен, его энергии могут позавидовать многие молодые люди. Сегодня он молит Всевышнего о скорейшем завершении строительства Соборной мечети Екатеринбурга, деле, которому он посвятил 20 лет своей жизни. Желаем, чтобы молитвы этого замечательного человека были услышаны и приняты Всевышним.