Французские «мушкетеры» османских султанов

В продолжение темы о «мушкетерах короля и гвардейцах кардинала» стоит отметить тот факт, что контакты между Францией и Османской империей существовали не только на государственном, но и, так сказать, на частном уровне. Османы всегда отличались своей космополитичностью, и потомок русского раба на посту великого визиря не виделся им чем-то неприемлемым. То же самое касалось и иностранцев, если они хотели поступить на турецкую службу. 

В истории остались имена людей, которых европейцы называли «ренегатами». Это были как представители тех этносов, которые проживали непосредственно на территории Османской империи, так и пленные. Однако немало европейцев сами, по своей воле, приезжали в Османскую империю «на ловлю счастья и чинов». Среди них были и голландцы, и англичане и французы. Без сомнения многие из них были попросту авантюристами, но при этом талантливыми людьми, которые не нашли себе применения на родине, а то и вовсе вступили в конфликты с «сильными мира сего», и вынуждены были спасаться во владениях турецкого султана. 

Стоит отметить, что, в общем и целом поступление на османскую службу не считалось зазорным и вновь испеченные «турецкоподданные» не рвали с родственниками и при определенных обстоятельствах могли вернуться к себе на родину. 

Без сомнения их головокружительные приключения достойны были пера самого Александра Дюма, но он предпочел другие сюжеты. Однако авантюрист 18 века Джакомо Казанова описал в своих мемуарах судьбу одного из таких искателей счастья – Клода Александра де Бонневаля. 

Как и всякий уважающий себя французский дворянин времен абсолютизма, Бонневаль попробовал себя на военном поприще в армии Людовика XIV, и даже выслужил генеральский чин, но в результате конфликта с военным министром Шамильяром чуть не попал под трибунал. 

Он вынужден был бежать в Австрию, где вступил в имперскую армию под командованием знаменитого Евгения Савойского и отличился в нескольких битвах войны за Испанское наследство. 

В этом качестве ему пришлось повоевать против турок. Бонневаль был несколько раз ранен и имел несомненные военные заслуги. Но скверный характер подвёл его и здесь. Произошла ссора с самим Евгением Савойским. Попавшего в немилость Бонневаля ещё и обвинили в шпионаже в пользу Франции и заключили в крепость. 

Бежав из-под стражи, Бонневаль перебрался в Венецию, где получил предложение, от которого не стал отказываться и, приняв ислам под именем Ахмет-паши, поступил на службу к турецкому султану. В Османской империи ему было присвоено звание трехбунчужного паши, что примерно соответствует званию генерал-полковника в европейских армиях. 

В этом ранге он принял участие в русско-австро-турецкой войне 1735-1739 годов, где воевал против своих недавних соратников-австрийцев. Действуя на территории Сербии, он смог отбить ряд стратегически важных крепостей и, двигаясь вверх по Дунаю, перерезал пути сообщения австрийцев с Веной. 

Бонневаль провел реформы в османской армии, прежде всего в деле использования артиллерии, познакомив турок с новыми облегченными артиллерийскими лафетами, применявшимися в европейских армиях и позволявших быстро перемещать пушки на поле боя. 

Воевал он так же против русских войск фельдмаршала Миниха в северном Причерноморье. По окончании этой войны Ахмет-паша Бонневаль принимал участие в боевых действиях против Персии. Затем он был назначен на пост губернатора (бея) на острове Хиос в Средиземном море. Бонневаль скончался в Стамбуле в 1747 году.

Еще одной из примечательных фигур иностранцев на службе османскому султану был, без сомнения, барон Франсуа де Тотт. Он получил военное образование и прослужил несколько лет в пехотном полку, которым командовал его отец, но больше отличился на дипломатической службе в миссии французского посла при османском дворе, своего дяди Шарля Гравье, выучил турецкий язык и стал одним из первых европейских востоковедов. 

В 1767 году он был назначен консулом при дворе вассала османов крымского хана. Принимал активное участие в русско-турецкой войне 1768-1774 года. Был военным советником султана. Его стараниями в Стамбуле был построен литейный завод, отливавший пушки по европейским технологиям, создано первое в Турции военно-морское училище, возведены современные фортификационные сооружения для защиты столицы с моря. Он много ездил по территории Османской империи, видимо с целями разведки, а в 1776 году уехал обратно во Францию. После  себя он оставил обширные мемуары, где тщательно описал то, что видел во время службы при османском дворе.

Некоторые современные историки, предвзято относящиеся к Османской империи, пишут о тех европейцах, которые служили ее интересам с оттенком осуждения, упрекая их в «предательстве». Они делают это с позиций сегодняшнего дня, упуская из виду тот очевидный факт, что лояльность тому или иному государству в то время подразумевала собой, прежде всего, обязательства перед его правителем или сувереном, который и считался сутью государства. (Как тут не вспомнить «короля-Солнце» Людовика XIV, заявлявшего: «Государство – это я»). В таком случае дворянско-феодальная этика позволяла в случае, если дворянин считал, что суверен нарушил его права, поменять его на более благосклонного покровителя. 

Стоит учитывать, что многие из тех, кто поступал на службу к турецкому султану, на родине подвергались необоснованным, как они считали, репрессиям и были лишены всех прав состояния. Таким образом, по крайней мере, в их глазах они, меняя суверена, не совершали никакой измены. Что же касается смены религии, то это было характерно для той эпохи. Достаточно вспомнить французского короля Генриха IV с его знаменитым высказыванием: «Париж стоит мессы». Можно приводить в пример и многочисленных немецких принцесс-протестанток, выходивших замуж за русских Великих князей и принимавших православие. 

В общем, подводя итог, можно сказать, что европейские дворяне внесли свой вклад в развитие Османской империи и то, что их имена вошли в историю, лишь подтверждает это.