Особенности ислама в немецком обществе

Лия расплакалась, когда впервые услышала голос муэдзина, — тогда она поняла, что пришла в ислам.

Ива стала мусульманкой после того, как учитель христианского вероучения, несмотря на долгие и трудные дискуссии, не смог убедить её в догмате Троицы (трёх ипостасей: Отец, Сын и Святой Дух). Так она приняла ислам, и вместе с ней — её мать, а позже — её сын и дочь.

Макс говорит, что последней каплей для него стала Газа и его неспособность понять стойкость её жителей — их терпение и способность держаться вместе, несмотря на всё, что обрушилось на них и их религию. Он начал искать ответы в Книге и задаваться вопросами: что происходит у них в умах и откуда у них такая вера?

Салман (сменивший своё имя после принятия ислама) никогда не забудет очищение, которое ощутил, когда начал читать Коран после долгого пути — алкоголя, наркотиков и скитаний по вонючим улицам Берлина — вплоть до тюрьмы.

Лия, Ива и Макс — это лишь несколько примеров из сотен «новых мусульман», которыми в последнее время полны социальные сети — TikTok, YouTube, Instagram и другие.

Достаточно написать на немецком в YouTube: konvertieren zum Islam, и вы увидите тысячи изображений и видео, где их авторы рассказывают, как и почему они приняли ислам и как их жизнь изменилась к лучшему после этого решающего шага. Особенно сложно это тем, кто всё ещё финансово зависит от родителей и живёт дома — по распространённому немецкому выражению Hotel Mama («мамин отель»).

Познакомившись с историями Лии, Ивы и Макса и увидев положительное влияние ислама на их жизнь, можно сказать, что им повезло — ведь соцсети не свободны от «чёрных овец».

Согласно последнему отчёту немецкой внутренней разведки,

«экстремистские инфлюенсеры умело используют социальные сети для распространения своих экстремистских идей среди молодёжи. Они привлекают подростков с помощью быстрого, лёгкого и увлекательного контента. Подростки взаимодействуют с ним и делятся им, не понимая, что совершают преступления, наказуемые законом».

Эта проблема беспокоит не только разведку, но и 2750 мечетей и сотни исламских центров, стремящихся не оставлять таких, как Лия, Ива и Макс, лёгкой добычей для экстремистов.

Уникальное исследование организации Mediendienst Integration показало: большинство мечетей (480) и центров (более 100), участвовавших в опросе, за последние годы активизировали использование соцсетей для достижения заинтересованной аудитории.

Исследование также установило, что большинство этих мечетей и центров начали активно обращаться к соцсетям во время пандемии коронавируса как к средству связи с общественностью, и что в целом у них позитивный взгляд на роль соцсетей, несмотря на нехватку ресурсов, опыта и инфраструктуры.

Тем не менее, интересующиеся — такие, как Лия, Ива и Макс — могут найти на сайтах этих мечетей достоверную информацию на немецком языке обо всём, что касается ислама.

Факты и цифры

Численность мусульман в Германии — 5,5 млн (примерно половина — граждане Германии).

Мусульмане составляют 6,6% от населения Германии (83,5 млн), являясь второй по численности религиозной группой после христиан.

52% — мужчины, 48% — женщины.

Средний возраст мусульман — 32 года (в целом по Германии — 44 года).

Происхождение: 45% — Турция, 27% — арабские страны, 19% — Юго-Восточная Европа, 9% — Афганистан и Иран.

Около 75% — сунниты, 4% — шииты, 8% — алавиты.

«Новые мусульмане»: официальных данных нет; оценки варьируются от 10 до 100 тысяч, ежегодно — от 2 до 4 тысяч обращений.

Источник: Исламская конференция Германии (Islam-konferenz)

Эксперты говорят о новом явлении: значительном росте числа молодых людей, которые обращаются к соцсетям, чтобы поделиться своим личным опытом, а иногда — чтобы пригласить других в путь поиска себя и ответов на вопросы, которые они только начали задавать.

Вопросы расследования

Какова роль новых медиа в росте интереса немецкой молодёжи к исламу?

Каковы причины этого явления?

Кто чаще принимает ислам — мужчины или женщины?

Есть ли влияние войны в Газе?

Как реагируют семья, школа и общество?

Для ответа на эти вопросы корреспондент «Аль-Джазирa Нет» обратилась к двум специалистам и передала их мнение Немецкому исламскому центру в Берлине (DMZ).

Мнения экспертов

Профессор Феликс Корнер и исследователь Мухаммад Мансур Доган, работающие в кафедре Н. Кузанского по изучению религий Берлинского университета Гумбольдта, согласны с тем, что соцсети играют важную роль в привлечении интереса молодёжи к исламу, но расходятся в деталях.

Профессор Феликс Корнер и исследователь Мухаммад Мансур Доган

Доган говорит, что соцсети стали платформой для рассказа о личном духовном опыте, особенно TikTok, который даёт молодёжи пространство делиться своими чувствами открыто и эмоционально. Несмотря на то, что алгоритмы — как он отмечает — сильнее продвигают эмоциональный контент вместо глубокого, он не умаляет роли соцсетей: они дают многим молодым людям впервые задуматься о смысле жизни, этике и обществе.

Корнер считает, что изменения происходят в обе стороны: одни находят путь к исламу, другие — к христианству. В то же время он считает соцсети слишком шумной и поверхностной средой для глубокого духовного поиска: «Обращение к религии требует тишины, терпения и духовной глубины».

Сайт Sozialwissenschaft помещает влияние соцсетей и инфлюенсеров только на третье место среди факторов, способствующих обращению молодёжи в ислам. TikTok, по его мнению, представляет ислам как современный стиль жизни, отвечающий на вопросы повседневности, но также отражает стремление молодёжи к смыслу, принадлежности и целостной идентичности.

У каждого человека — своя история

 У каждого, с кем беседовал корреспондент при подготовке этого расследования, своя история, не похожая на другие.

Для Амиры (С) из Германского исламского центра (DMZ) война в Боснии стала отправной точкой в поисках «чего-то большего» в её жизни. «Я, — как она говорит, — искала более высокую и всеобъемлющую цель, поскольку война в Боснии стала причиной потери всех ценностей, ради которых я жила. В исламе я нашла новые смыслы, которые подарили мне стабильность».

Амина (Р) нашла путь к исламу в путешествиях. «Отношение египтян к своей религии, их простота и доброта — всё это стало для меня поворотным моментом, который изменил мой взгляд на ислам и мусульман. Поэтому во время одного из визитов в Каир я решила принять ислам». Амина даже с гордостью вспоминает, что произнесла шахаду перед бывшим шейхом Аль-Азхара Мухаммадом Сейидом Тантауи.

Иман Андреа Райман, бывшая руководительница центра и нынешняя его пресс-секретарь, родилась недалеко от Берлина в семье священника и половину своей жизни провела в церкви, настолько привязавшись к дому Божьему, что чувствовала себя там как дома, а не просто в месте для поклонения.

Райман рассказывает, что с начала подросткового возраста наблюдала, как турецкие, арабские и боснийские девочки в её районе и школе относятся к своей религии, и как некоторые турецкие девушки возвращались после летних каникул уже в хиджабе.

«Мне нравились какие-то вещи, а какие-то обычаи и практики — нет», — говорит она. Переломным моментом стало то, что она нашла книгу о смерти и практиках, связанных с одним из обещаний Всевышнего в исламе.

Она говорит: «Я прочитала, что человека будут спрашивать в его могиле о его Господе и о его деяниях. Это подтолкнуло меня к глубоким размышлениям над этими вопросами и к поиску ответов на них, которые я нашла в исламе. Это стало для меня точкой поворота в моём отношении к религии в целом».

О своём видении причин принятия ислама, основанном на многолетнем опыте работы в Германском исламском центре, Райман говорит, что «замечает, что многие находят в исламе то, чего им не хватало в прежней жизни — ясную духовную практику, направляющую их повседневность, а также новое сообщество, в котором они ощущают принятие, целостность, смысл и структуру. При этом эта целостность оставляет человеку достаточно пространства для личностного развития».

Она добавляет, что молодёжь ищет сообщество, которое бы их принимало — будь то спортивные клубы или социальные центры. Поэтому практика религиозных обрядов в мечети обеспечивает для них хороший баланс в шумной среде.

Всеобъемлющий ясный нравственный путь

Мустафа Доган говорит, что «многие ощущают в исламе особую всеобъемлимость», которую они не находят в других религиях. По словам специалиста, ислам «даёт им возможность духовной практики и одновременно очерчивает для них ясный нравственный путь. Прежде всего, он дарит им сильное чувство принадлежности — всё это даёт им некий стабилизирующий эффект в обществе, где преобладают неопределённость, разобщённость и усталость».

По опыту Догана общения с «новыми мусульманами», некоторые рассказывали ему, что «впервые ощущают прямое воздействие ислама на свою повседневную жизнь». Это, по его мнению, «сильный стимул», ведь «они ищут не новую идентичность, а внутреннюю гармонию — жизнь, в которой разные её составляющие согласованы между собой. Ислам привлекает их тем, что сочетает мысль, чувство и поведение одновременно».

Его коллега Корнер добавляет и другие причины, часть которых связана с церковью, а часть — самими людьми. По его словам, «люди считают, что церкви чрезмерно организованы, что делает их похожими на официальные учреждения». Он нередко слышит, как кто-то говорит, что церкви «напоминают государственные инстанции».

К тому же Корнер считает, что некоторые ищут простые и всеобъемлющие ответы, и ислам, по их мнению, предоставляет такой тип ясности.

Война в Газе

Исследователи не только заметили рост интереса немецкой молодёжи к исламу после израильской войны против палестинцев в секторе Газа, но и все исламские центры, посещённые в рамках исследования, подтверждают это и связывают интерес к исламу в Германии с терпением жителей Газы в их отношении ко всему, что обрушилось на них с начала геноцидной войны.

Доган подтверждает это и говорит, что замечает роль войны в Газе в усилении интереса к исламу благодаря своим встречам со студентами и участию в межрелигиозных диалоговых проектах. Но он также подчёркивает, что нельзя сводить этот интерес только к политическим событиям — молодёжь ищет психологическую и духовную опору в мире, который становится всё более нестабильным.

Он считает, что ислам для многих представляет собой рамку, в которой сочетаются духовность, нравственные ценности и социальная ответственность — в стороне от поверхностных решений или политических лозунгов. Он указывает, что мотивом чаще всего является искренний внутренний поиск, а не политическая позиция.

Корнер соглашается и добавляет, что жестокие кадры из сектора Газа заставляют многих переосмыслить вопросы справедливости и человеческих ценностей. Однако он подчёркивает, что насилие нельзя связывать с какой-то конкретной религией или народом.

«Верно, что солидарность (с жителями Газы) подталкивает некоторых к усилению религиозности, но настоящий смысл этого шага проявляется лишь тогда, когда он исходит из понимания страдания другого», — добавляет специалист по религиоведению.

Доган снова обращается к роли социальных сетей, говоря, что молодые люди, выросшие в мире высокой взаимосвязанности, глубоко впечатляются тем, что видят онлайн — от сцен страдания и несправедливости до историй человеческой солидарности. Всё это вызывает у них глубокие вопросы о справедливости, милосердии и ответственности.

«Многие молодые люди спрашивают: что такое справедливость? И в такие моменты они ищут язык, способный выйти за пределы традиционной политической риторики. Здесь ислам появляется как перспектива, делающая солидарность и сострадание центральными ценностями».

Райман, пресс-секретарь Германского исламского центра, видит ситуацию так же, как и два специалиста: война в Газе «побуждает людей больше говорить об исламе». Однако она подчёркивает, что принятие ислама — это «более глубокий и длинный путь, на котором человек ищет ответы на вопросы: кто я? что придаёт смысл моей жизни? и как мне жить?».

Связывание ислама с изоляцией и экстремизмом

Само по себе размышление о переходе в ислам — нелёгкий шаг в обществе, большую часть которого составляют протестанты и католики. При этом Германия не относится к крайне религиозным европейским странам.

Верно, что мужчины обладают возможностью не афишировать свою религиозную принадлежность, как это делают некоторые, но ношение хиджаба для новообращённых мусульманок ставит их перед неприятными вопросами в первую очередь со стороны семьи, но также друзей и коллег по работе.

Аминия (Р) чувствует горечь, поскольку её брат не произнёс с ней ни слова с тех пор, как она приняла ислам. Однако она, по её словам, пожертвовала отношениями с самым близким человеком ради того, чтобы идти «правильным путём». Райман же, выросшая в доме, где церковь до сих пор является главным столпом, говорит, что начало пути было трудным — не только в семье, но также на работе и среди друзей.

Примечательно, как описывает Райман, что для преодоления этой проблемы она «укрепляла себя знанием — всё больше и больше — об исламе, чтобы суметь дать логичные ответы на все вопросы окружающих». По её словам, знание стало основой убедительного диалога.

Райман

Эксперты и наблюдатели описывают реакцию на принятие ислама среди родителей, школ и общества, включая государственные органы.

Если некоторые родители положительно относятся к принятию их детьми ислама — особенно если их жизнь меняется к лучшему, — то другие категорически отвергают подобный радикальный шаг, что побуждает некоторых скрывать своё обращение. Это относится и к реакции школ и общества.

«Проблема не в неприятии самой религии, а в стереотипах, транслируемых СМИ, которые связывают ислам с изоляцией и экстремизмом», — поясняет Доган.

Хотя Доган считает эти опасения понятными, он подчёркивает, что они в большинстве случаев необоснованны, поскольку большинство молодых людей, принимающих ислам, делают это осознанно и миролюбиво.

Он советует родителям вести открытый диалог со своими детьми, поскольку это смягчает напряжение и превращает разговор о вере в возможность сближения. Доган подчёркивает, что важно создавать пространства для обсуждения религии вдали от предубеждений.

Корнер также советует родителям избегать эскалации в отношениях с детьми, но при этом предостерегает от игнорирования признаков изоляции: «Если доступ к ребёнку становится трудным, возможно, стоит обратиться за профессиональной помощью. Это не стыдно — это правильный шаг для защиты человека и семьи».

Женщины или мужчины?

Некоторые исследования показывают, что женщины чаще принимают ислам, чем мужчины, однако предоставить точные данные невозможно.

Это касается и общего числа новых мусульман в Германии. Поскольку правительство Германии не предоставляет статистику, остаётся опираться на исследования и СМИ, которые оценивают число обращённых в ислам в Германии от 10 тысяч до 100 тысяч, при том что некоторые источники говорят о 2–4 тысячах обращений ежегодно.

Доктор Мустафа Доган в этой связи говорит, что, если говорить о цифрах, «похоже, что женщин, принимающих ислам, больше, чем мужчин. Но, по моему мнению, это менее важно по сравнению с историями и мотивами, стоящими за самим решением. Будь человек мужчиной или женщиной, чаще всего оба ищут в исламе смысл жизни и её ценности».

По его опыту, «женщины склонны больше рассказывать о своём духовном и личном опыте, тогда как мужчины чаще опираются на рациональные подходы, но это не является строгим правилом».

Главное — то, что принятие ислама редко бывает мгновенным решением, а представляет собой долгий процесс и постоянную борьбу с вопросами. И в обществе, где религию часто считают личным делом, этот шаг требует огромной смелости, особенно потому, что женщины не могут скрыть своё обращение.