Остерегайтесь… Фашистский либерализм у дверей

Наполеон однажды сказал о Талейране — министре, служившем при всех режимах и предававшем их всех, известном своей элегантностью, остроумием и мягкостью речи — что он как мусор, спрятанный в шелковом чулке. Та же картина пришла мне в голову, когда я читал работы некоего Кертиса Ярвина, которого некоторые считают главным идеологом современной американской политики, человеком, чьи идеи и «ценности» усваиваются правящими кругами США.

Шелковый чулок — это громкие выражения вроде «тёмное просвещение» (Dark Enlightenment) или «катедраль», символизирующей ведущие университеты, исследовательские центры и СМИ, которые, по его мнению, нужно уничтожить, поскольку они якобы порождают и распространяют идеи, разрушающие демократию и права человека.

Есть также концепция «неорегрессивности», целью которой является возвращение старой реакции в обновлённой и респектабельной форме. Но если приглядеться к этим заманчивым словам, то за ними не скрывается ничего, кроме гнилых идей европейского фашизма начала XX века.

Некоторые примеры:

— Люди разных рас не равны по способностям и потенциалу, белая раса превосходит остальные.

— Демократия — это не решение, а проблема, потому что она передаёт власть в руки невежественных.

— Эффективная власть — это исполнительная власть, сосредоточенная в руках единого лидера; законодательная и судебная ветви — лишь консультативные органы, в лучшем случае.

И вот новая добавка в этот фашистский набор:

Государство-нация — устаревшая форма организации, которую необходимо заменить новой: общество как частная компания, во главе с генеральным директором, наделённым абсолютными полномочиями. Под ним — совет директоров, состоящий из элиты элит, не избираемой и подчиняющейся только ему. А так называемый народ — это акционеры, к которым следует относиться, как корпорации относятся к владельцам акций. Генеральные директора государств будут конкурировать между собой за «клиентов», а «компании-государства», ставшие банкротами, не достойны сочувствия.

В такой модели нет места для государства, предоставляющего услуги, или для бюрократии, помогающей нуждающимся. Вместо этого — возвращение к первобытному закону природы: выживает сильнейший, никакой солидарности.

Может показаться, что это полный бред. Но посмотрите на происходящее в США:

— Президент сосредоточил в своих руках все полномочия, распустил USAID (Агентство по международному развитию), которое его заместитель назвал преступной организацией, игнорируя при этом Конгресс и судебные решения.

— Уже звучат намёки на третий срок, несмотря на то что Конституция США это запрещает.

— Проводится политика по ослаблению федерального государства и сокращению его роли в образовании, соцзащите и т. д.

— Университеты, СМИ и так называемая «катедраль» подвергаются атаке за распространение идей равенства, справедливости и антивоенных настроений.

— Война в Украине рассматривается не как защита демократии, а как коммерческая сделка: что получит США? А если Украина не отдаст свои редкоземельные ресурсы, зачем её поддерживать?

То, что Ярвин писал в тёмных уголках интернета, стало реальной идеологией правящего класса сильнейшей страны мира.

Эти тревожные тенденции указывают на два фундаментальных сдвига

1. Мутация классического фашистского мышления.

Фашизм по-прежнему превозносит силу, культ лидера, расизм, деление общества на элиту и массы. Но новое в том, что он больше не нуждается в государстве как инструменте власти — слишком «ограниченная» структура. Миром теперь управляют транснациональные корпорации, чей бюджет превышает бюджеты большинства стран (Meta, Google, Amazon, SpaceX и др.).

Какая власть у бедных стран Африки перед такими гигантами? Какая европейская страна может контролировать мир, как это делают эти корпорации?

Напомним: Британская Ост-Индская компания в XVIII–XIX веках имела армию, контролировала мировую торговлю и была передовым отрядом колониализма. Возможно ли, что в будущем мы снова увидим армии у корпораций типа Meta и Google, контролирующих безграничные «империи» вне географических границ?

2. Мутация либеральной идеологии.

С XVIII века либерализм соединял экономическую свободу (капитализм) и политическую (демократия). Но с 1980-х годов этот союз начал разрушаться. Либеральная экономика освободилась от всякого контроля и породила дикий капитализм, которому плевать на людей и природу.

Я ещё в 1990-х писал: если в XX веке демократии угрожала коммунистическая диктатура, то в XXI веке её главный враг — дикий капитализм.

Именно демократию теперь винят в том, что она даёт голос экологам, борцам с расизмом, борцам за справедливость. Её считают помехой. Новая идеология ненавидит демократическое государство, ведь оно — последнее препятствие на пути к полному господству капитала, защите прав человека и окружающей среды.

Сегодня мы наблюдаем превращение классического либерализма в авторитарный, где миром управляют не политики, а бизнесмены, которым демократия только мешает. Это — фашистский либерализм.

Да, все видят варварство израильской военной машины и её поддержку со стороны нынешней администрации США. Но мало кто осознаёт: современный сионизм, представленный Нетаньяху — это локальная версия той же фашистской идеологии:

 — Основан на откровенном расизме.

— Стремится подчинить судебную систему.

— Отказался от универсальных ценностей прав человека.

— Признаёт только силу, а не закон.

— Стремится к экспансии, игнорируя международные границы.

А что с демократией у нас?

Мы пришли к ней в тот момент, когда она переживает кризис. Не окажется ли, что будущее принадлежит не демократии, а симбиозу политического авторитаризма и дикого капитализма, частного или государственного?

Не станет ли Палестина первым звеном в цепи нового колониализма? Кто следующий колонизатор, помимо Израиля?

Самое важное — готовы ли мы к этому безумному миру?

Нельзя забывать: этот новый мировой порядок не возникнет в пустоте. Он столкнётся с сопротивлением. Это уже происходит в США, и будет происходить везде.

Любой режим, будь то демократический или авторитарный, сталкивается с противоположной силой. История — это вечная борьба между хищником, жертвой и воином. Каждый раз, когда один из них побеждает — это временно.

Поэтому политика — это бесконечная борьба.

Без иллюзий, но и без отчаяния, мы должны готовиться к самым трудным битвам, чтобы стать барьером против новой дикости и силой, способной воссоздать разрушенное снова и снова.

Монсеф Марзуки, политолог