Динара Садретдинова – единственная ведущая на российском телевидении, которая выходит в эфир в хиджабе. Причем делает это совершенно искренне: хиджаб Динара уже давно носит и в жизни. Наверное, оттого, что все в ее жизни всерьез, ей так верят зрители программы «Мусульмане», которым она рассказывает об исламской культуре. По крайней мере писем Динара получает достаточно.
«МК-Бульвар» встретился с необычной ведущей.
– Динара, вы, пожалуй, самая необычная ведущая на нашем ТВ. Как себя в этом качестве ощущаете?
– Моя уникальность заключается только в моем внешнем виде. (Улыбается. ) Но я благодарна телеканалу, который дал мне возможность в хиджабе вести программу об исламской культуре, традициях, обычаях народов, исповедующих ислам. Для меня это дорогого стоит, потому что я не надеваю его специально для съемок. Я – соблюдающая мусульманка, и хиджаб – одна из составляющих моего образа жизни. Ни в каком другом виде я не смогла бы работать в кадре.
– Исламом вы начали интересоваться раньше, чем появилось телевидение в вашей жизни?
– До программы «Мусульмане» я уже вела религиозную передачу на спутниковом телеканале. Я была обычной девчонкой, только что закончившей ГИТИС. Ходила в коротких юбках и на съемках первой программы сидела за столом в хиджабе, а из-под стола у меня торчали коленки. Когда в перерыве потом вышла в коридор и увидела себя в зеркале в таком виде (хиджабе до колен), мне стало не по себе. Поняла, что зрителей обманывать нельзя. На тот момент я уже старалась соблюдать предписания религии: молилась, постилась… Но полностью одеться по шариату не хватало духу. И вот Всевышний ниспослал мне такую возможность.
– То есть вы пришли к этому постепенно?
– Да, все было органично. Прежде чем начала молиться, я утвердила для себя какие-то вещи, без которых молитва не состоялась бы. Шла от логических рассуждений: сначала почувствовала потребность молиться, а потом уже начала это делать. А когда полностью утвердилась в вере, то начала соблюдать и все остальное.
– Ваши родители поначалу были против…
– В основном вся тяжесть реакции не только родителей, но и окружающих людей легла на плечи моей сестры Наили – она пришла к исламу первой в нашей семье. Это были 90-е годы, когда религия, можно сказать, только возрождалась. У татар ислам сохранился на уровне национальных традиций: собирались родственники, читали Коран, вспоминали умерших. Благодаря бабушкам и дедушкам мы, так или иначе, сталкивались с религией. Мои родители искренне верующие люди, но они, как и я, в то время не понимали необходимость соблюдения религиозных предписаний. Мама с папой переживали, что сестра, надев хиджаб, не сможет выйти замуж. А наши соседки-татарки спрашивали: «Нелечка, что ж ты в платочке? У тебя что, ушки болят?» После этого она всем так и отвечала: «Ушки болят». (Смеется. ) Я надела платок уже после Наили и поэтому такой тяжести не ощущала. Да, родители были удивлены, не ожидали, что я это сделаю, окончив ГИТИС. А на улице часто слышала вслед, мол, «белое братство», «сектантка». Никто не идентифицировал тогда хиджаб с исламом.
– Вам приходится сталкиваться с негативным отношением на улицах?
– Гораздо чаще ко мне подходят православные женщины и просят показать, из скольких частей состоит хиджаб, как правильно завязывается. Говорят, мне очень идет. А негатив я стараюсь не замечать, что и другим советую. Кстати, через год после окончания ГИТИСа, когда мы встречались с однокурсниками, предвидя вопросы, я придумала объяснение, почему я в платке. Сказала, что подписала контракт с муфтием и теперь должна быть в таком виде не только на экране. (Тогда я уже работала ведущей в программе «Мир ислама» и выходила в эфир в хиджабе. ) Думаю: зачем буду всем душу раскрывать, что делаю это по своим убеждениям? Все равно не поймут. Еще я думала, что хорошо бы поскорее выйти замуж за соблюдающего мусульманина и тогда точно никому ничего объяснять не придется. А потом поняла, что не нужно прятаться за выдумки. Близкие люди все равно понимают, что ты осталась той же Динарой Садретдиновой, и примут тебя такой, какая ты есть. По большому счету ничего не изменилось.
– Но замуж за мусульманина вы все-таки вышли.
– Да, слава Богу. Мурад – алжирец, уже несколько лет работает пиар-директором фестиваля мусульманского кино в Казани. Владеет несколькими языками – французским, арабским, английским, русским. Познакомились мы, когда я еще училась на пятом курсе института. Я поехала в женский исламский лагерь, чтобы научиться молиться, а он сопровождал в поездке руководителя отдела культуры посольства Саудовской Аравии в качестве переводчика. Я когда Мурада увидела, он мне очень понравился – сразу сердце екнуло. Почувствовала, что это мой человек, но даже не возникло мысли с ним познакомиться. А в следующий раз увидела его среди друзей и подумала: это уже от Аллаха. Он мне очень помог как раз в то время, когда я приходила к исламу. Особенно сложно было, когда моя сестра, благодаря которой у нас в доме изменилось отношение к религии, уехала в Иран. Мурад меня тогда очень поддерживал.
– Динара, ношение хиджаба ведь только внешний атрибут. Расскажите, какие еще ограничения накладывает на вас религия?
– Нет никаких запретов. Я не знаю, почему все пытаются увидеть мусульманку бедной, несчастной, закрепощенной. А если говорить о головном уборе, то такая традиция ведь раньше существовала и на Руси. Если замужняя женщина выходила на улицу с непокрытой головой, о ней говорили: «Опростоволосилась». Просто со временем это исчезло. Для мусульманских женщин с приходом ислама, наоборот, открылись перспективы: они стали обладать возможностью наследовать имущество, участвовать в выборах, к ним стали относиться с уважением. Если европейские женщины отстаивали свои права в горячих дебатах и спорах, зачастую выходя на манифестации, то мусульманским женщинам эти права даровал Всевышний. О каких запретах можно говорить, если мусульманка имеет право работать и учиться? Правда, она обязана это делать с позволения мужа. Но, когда в семье существует взаимопонимание, всегда можно договориться. И моя собственная жизнь, мне кажется, разрушает все эти стереотипы.
– Как-то вы говорили, что не сможете играть в театре, потому что это не соответствует вашим религиозным убеждениям. А если бы вам предложили роль по душе – согласились бы?
– Которая соответствовала бы религиозной этике? Безусловно. Но это и не запрещается. Иранский кинематограф знаменит не только прекрасными режиссерами, актерами и операторами, но и тем, что актрисы там играют в хиджабах. И очень достойные роли. А в Иордании, например, существует исламский театр, который известен своей религиозной направленностью. В Египте ставятся спектакли и экранизируются сцены из жизни пророков и посланников Всевышнего. В Турции это тоже есть. Я думаю, что сыграть там для меня вполне реально, осталось только выучить язык.
– Может, когда-то такой проект появится и у нас?
– Очень надеюсь, что это произойдет, даст Бог. Я даже задумывалась о том, не снять ли мне что-нибудь самой? Не так давно я закончила режиссерские курсы в ИПК работников телевидения и радиовещания и думала поступать на Высшие режиссерские курсы.
– Что присутствует в вашей жизни помимо работы?
– Прежде всего это моя семья, близкие – родители, муж, дочь, сестра, тетя, дядя, племянники. Мои друзья. Я со всеми общаюсь, ни для кого не закрыта. Если мы с кем-то давно не виделись, с удовольствием переписываемся в социальных сетях. А с однокурсниками мы иногда даже делаем совместные проекты. Например, я записывала аудиокнигу «Мусульманка» и пригласила вместе со мною в паре читать Алексея Россошанского, своего однокурсника, который на данный момент является голосом московского метро. Он зачитывал цитаты из Корана.
– Сколько лет вашей дочери?
– Дочке 8 лет, она практически ровесница программы «Мусульмане». Ее зовут Ясмин. Свое свободное время я посвящаю в основном ей. Мы ездим на разные занятия – она занимается вокалом в музыкальной школе, национальным татарским танцем, ходит в студию живописи. До этого три года занималась художественной гимнастикой, у нее уже был первый юношеский разряд.
– Вы приобщаете ее к религии?
– Дети всегда будут подражать родителям. Она видит, какие мы в жизни: как относимся к родителям, как общаемся с людьми, каковы наши предпочтения, к чему стремимся. Мы стараемся вместе молиться. Думаю, это открывает для нее картину исламского отношения к жизни.
– У вас дома часто бывают гости?
– Гости у нас бывают нечасто, поскольку нас самих практически не бывает дома. (Смеется. ) Но вот недавно приехала моя сестра Наиля. Четыре года назад всей семьей они из Москвы уехали жить в Башкирию. Сына отдали в башкирскую школу, дочку в детский садик, дети изучают башкирский язык. Их семья живет на природе, в деревянном доме без телефона, газа и водопровода. Воду берут из горной речки. Живут в спартанских условиях и очень рады тому, что уехали из города.
– А у вас не возникает желания уехать жить в мусульманскую страну?
– Я родилась в Москве и люблю свой город, свою страну. Но по возможности с удовольствием путешествую. По работе я бываю в командировках в мусульманских регионах России и за рубежом: в Малайзии, Катаре, Иране. Но возвращаюсь всегда домой. Есть пословица: где родился – там и пригодился.
– Есть ли в Москве проблема с покупкой мусульманской одежды?
– Абсолютно никакой. Мусульманской одеждой может считаться любая свободная, длинная, непросвечивающаяся одежда. Такую можно найти как в обычных магазинах, так и в специализированных. И ее с большой охотой покупают даже не мусульманки. Многим женщинам нравятся свободные платья или туники с брюками.
– То есть, несмотря на то что вы надели платок, вы не перестали быть женщиной?
– Я больше стала женщиной! (Смеется. ) Стала сознавать это гораздо острее. Часто говорят: «Ну как же, на вас ведь обращают пристальное внимание!» Но на меня и без платка обращали внимание. А будучи в платке, я исполняю волю Всевышнего, чувствую себя защищенной. Могу сохранить то, что есть во мне, и оградиться от попыток ворваться в мой внутренний мир извне.
Ответить
Мусульмане слепы в их вере нет насилия, ритуальные убийства необходимы Иблису ибо глуп народ Мусульманский пролитая кровь отдаляет их от Аллаха и отдает во власть Иблиса а его высшая награда есть смерть.
Ответить
Редкость для татарки, особенно сегодня.
Ответить
Динара Садретдинова являет собой яркий пример того, как женщина может соблюдать предписания Всевышнего, сохраняя при этом высокую социальную активность. Такой и должна быть мусульманка!
Ответить
Молодец Динара! Я постараюсь распространить эту статью - надеюсь, что это поможет придти к истине и другим людям!
Ответить
Хороший пример! Так держать, известно, что не поддаваться на искушения в нашем обществе ой как тяжело... Достойно подражания!
Ответить
Обитателями ада большинство будут женщины. Принять ислам женщине намного тяжелее чем нам - мужчинам! Они бояться что спрячут себя под хиджабом когда модные зарубежные бренды везде и всюду, но надев его они становятся в тысячу раз красивее. Нет божества кроме Аллаха и пророка его Мухаммада (с.а.с.). Укрепи их веру и сделай их стойкими в ней.
Ответить
Молодец Динара! Я постараюсь распространить эту статью - надеюсь, что это поможет придти к истине и другим людям!
Ответить
Обитателями ада большинство будут женщины. Принять ислам женщине намного тяжелее чем нам - мужчинам! Они бояться что спрячут себя под хиджабом когда модные зарубежные бренды везде и всюду, но надев его они становятся в тысячу раз красивее. Нет божества кроме Аллаха и пророка его Мухаммада (с.а.с.). Укрепи их веру и сделай их стойкими в ней.