Несостоявшееся обновление. Почему забыли джадидизм

Семидесятые годы 19 века, время буржуазных реформ, не обошло стороной и мусульман России. Зародившееся в недрах российского ислама реформационное течение джадидизм берет свое начало из идей видных мусульманских просветителей: Х. Фаизханов ратовал за светское обучение мусульман; Ш. Марджани призывал мусульман Поволжья самоопределиться в единую нацию-миллет; И. Гаспринский организовал первое новометодное медресе в Бахчисарае. Наиболее образованная часть татар и официального мусульманского духовенства, отвергая в целом политику царизма по ассимиляции, выступила за реформу национального образования, которое до этого копировало средневековую методику преподавания.

Джадидизм, включавший новаторскую методику преподавания (усуль-аль-джадид), привел к созданию целого ряда учебных заведений, которые хоть и назвались традиционно – медресе, на самом деле являлись прообразом светских школ, в которых главный упор делался на изучение светских наук, а религию преподавали по сложившейся традиции, не уделяя ей основного учебного времени. Центрами джадидизма стали такие медресе как «Мухаммадия», «Апанаевское» в Казани, «Усмания» в Уфе «Хусаиния» в Оренбурге, «Буби» в Сарапульском уезде Вятской губернии.

Создание таких школ было целиком и полностью частной инициативой и не имело никакой поддержки со стороны государства. Они существовали за счет поддержки представителей татарских предпринимательских кругов, которые сами были заинтересованы в появлении как можно большего количества грамотной молодежи, которая помогала бы им вести дела.

События Первой русской революции 1905-1907 годов привели к пониманию того, что лучшим способом защитить национальные права являются государственные реформы в либеральном духе с политическим самоопределением нации, которая должна получить равные права с остальным населением и политическое самоуправление.

Постепенно среди сторонников джадидизма выделились условно две группы. Первая призывала к реформированию мусульманского религиозного культа и пересмотру традиционной трактовки законов шариата с целью приблизить их к реалиям повседневной жизни людей (Муса Бигиев, Зыя Кемали). Вторая – выступала за включение в политическую борьбу за равные гражданские права (Садри Максуди, Юсуф Акчура, Гаяз Исхаки). Это вызвало ответную реакцию царских властей, стоявших на страже сословного характера государства с ведущей идеологической ролью православия. На джадидов обрушились политические преследования. Новометодные медресе закрывались, а их преподаватели и руководители подвергались арестам и высылке из мест проживания с запретом на преподавание.

Тем не менее официальное оформление мусульманского политического движения произошло в рамках функционирования Государственной Думы, где все годы ее работы существовала мусульманская фракция.

Однако джадидизм, который отчасти трансформировался в политическое течение, не был принят всем мусульманским сообществом. У него были авторитетные, прежде всего в среде официального мусульманского духовенства, оппоненты, критиковавшие джадидистов за отход от традиционного толкования религии, подмену исконно мусульманских духовных ценностей либеральными. По словам историка Ильнара Гарифуллина, из джадидских медресе не вышло ни одного религиозного деятеля; они стали колыбелью для национальной интеллигенции, но не для ученых-богословов.

Стоит отметить, что в данном случае духовенство выполняло и определенный политический заказ, так как было связано «клятвенным обещанием» служить «его императорскому величеству», которое необходимо было в обязательном порядке давать при назначении на официальную должность «указного муллы». В частности, оно препятствовало вовлечению масс мусульман в политическую жизнь.

Впрочем, джадидизм и участие в политике не всегда были связаны между собой. Так, в селах нижегородских татар-мишарей не было ни одного новометодного медресе, хотя Нижний Новгород являлся одним из центров политической активности мусульман. Так, начальник Нижегородского жандармского управления генерал-лейтенант Левицкий в ответ на запрос губернатора о деятельности во вверенной ему губернии «Союза мусульман» (всероссийской партии «Иттифак аль-муслимин») отвечал: «…За татарским население мною установлено негласное наблюдение агентурным путем и если будет замечено преступное направление…по означенному поводу, то к прекращению такового будут приняты меры».

Еще одним штрихом в истории джадидских медресе стала их быстрая трансформация в советские общеобразовательные школы после Октябрьской революции. Преподаватели таких медресе с лёгкостью отказывались от преподавания основ религии, которая декретом Советской власти была отделена от школы. Таким образом, парадоксально, но факт: бывшие джадидские школы, которые замышлялись как очаг свободомыслия и борьбы с царской тиранией, трансформировались в проводников советской тоталитарной и атеистической идеологии. Однако основателей и преподавателей новометодных медресе такая перестройка не спасла от репрессий уже в советское время.

История джадидов парадоксальна: с ними боролись и царские власти, которым они казались религиозными радикалами, и коммунистические, которые считали их «буржуазными националистами и контрреволюционерами».

Несмотря на то, что джадиды внесли значительный вклад в просвещение мусульман и отстаивание их гражданских прав, религиозное наследие джадидизма в наше время по большому счету оказалось невостребованным. Попытки вновь озвучить его идеи, уже на более современный лад, не привлекают большого числа сторонников. Основная масса верующих придерживается традиционных форм религиозности, которые ко всему прочему выдержали строгий экзамен воинствующим атеизмом.