Европейские женщины в мусульманских гаремах

Тему бесправия женщины в исламе любят поднимать не только феминистки. С ее помощью представители «прогрессивного человечества» пытаются иллюстрировать его «бесчеловечность» и «отсталость».

Тем не менее исторические факты опровергают эти пропагандистские тезисы, ибо ни в какой другой цивилизации нет примеров когда женщины, да еще чужестранки, попавшие на землю ислама в качестве рабынь, добивались бы власти и управляли халифатом.

Без сомнения, самым ярким из примеров является судьба Александры Лисовской – женщины из простонародья, которой Аллах уготовал удивительный жребий стать супругой султана Сулеймана Великолепного и вместе с ним принимать важнейшие решения о судьбе государства Османов под именем Хюррем.

Хорошо известен также и так называемый «женский султанат» 1550–1656 годов, когда Османской империей фактически управляли последовательно четыре иностранки-жены султанов Нурбану (Сесилия Веньер-Баффо), Сафия (София Баффо), Кесем (Анастасия) и Турхан (Надя).

Турхан (Надя), судя по всему, была русской женщиной, привезенной еще в детстве крымскими татарами, которые, таким образом невольно «помогли» оставить «русский след» в истории Османской империи.

Стоит отметить, что период «женского султаната» сопровождался неслыханными до этого интригами и борьбой за власть между султанскими женами, которые занимали пост валиде – фактической правительницы при своих малолетних детях. Они стали основательницами нового династического института, когда реальная власть оказывалась у матерей малолетних султанов. Иностранные послы сравнивали их положение с положением европейских королев и в своей дипломатической переписке зачастую так их и называли.

Помогло ли такое правление самой Османской империи – большой вопрос. Считается, что вмешательство женщин в политическую жизнь ослабило султанскую власть и сделало ее более зависимой от имперской бюрократии и великих визирей. К концу эпохи «женского султаната» Османская империя оказалась в кольце врагов, Стамбул находился в осаде венецианцев и империю спасли лишь энергичные действия великого визиря Мехмеда-паши Кёпрюлю, основателя целой династии великих визирей, который, кстати, тоже был по происхождению славянином из Македонии и карьеру сделал, попав по системе «девширме» в дворцовую школу Эндерун и став султанским чиновником.

Таким образом женщины-иностранки управляли халифатом более ста лет и, лишь полностью запустив дело, вынуждены были передать бразды правления в крепкие мужские руки.

Однако не все мусульмане были столь «либеральны». Хотя в империи Великих Моголов также были примеры женского правления, однако жители соседнего Афганистана достаточно сурово относились к попавшим к ним в руки европейским женщинам. Например, после разгрома английских войск в первой англо-афганской войне в гаремы афганских эмиров попали жены и дочери британских офицеров, и английскому правительству стоило большого труда и многих денег, чтобы вытащить их оттуда.

Причем это не всегда удавалось. Примером этого может служить судьба дочери английского генерала Уилера Маргарет, которую захватили при штурме города Канпур во время Сипайского восстания в 1857-58 годах. Всю свою жизнь, без малого 50 лет, она провела в качестве наложницы в гареме, одеваясь как местные женщины, и никому не раскрывая своего происхождения из-за стыда за то, что произошло с ней, английской аристократкой. Свою личность она раскрыла лишь на смертном одре католическому священнику, которому исповедалась перед смертью.

Однако англичане далеко не всегда закрывали глаза на случаи захвата английских женщин и наносили афганцам ответные болезненные удары, как например, в случае с похищением в апреле 1923 года Молли Эллис из военного городка англичан в Кохате. Семья Эллис имела высокий статус в английской колониальной администрации и англичане предъявили выкравшему девушку предводителю племени пуштунов-афридиев Аджаб-хану ультиматум с требованием вернуть пленницу. Тот отказался и в качестве карательной меры англичане сожгли его родную деревню, а поля вокруг нее засыпали солью и перепахали. Кроме этого они потребовали выдачи Аджаб-хана колониальным властям. Афридиям не оставалось ничего кроме как вернуть М. Эллис, а сам Аджаб-хан, опасаясь преследований, обратился за защитой к афганскому эмиру Аманулле, который отказался выдать его англичанам.

Таким образом, положение европеек в мусульманских гаремах было разным. Одни из них достигали таких вершин власти, которые не снились ни покойной «железой леди» Маргарет Тэчер, ни английской королеве, другие могли всю жизнь оставались простыми наложницами.

Можно сказать, что проявляя разумную инициативу и женскую хитрость женщине даже «без роду и племени» можно было добиться значительных успехов в традиционном мусульманском обществе, так как пресловутые законы Шариата не являлись к этому препятствием.