Религиозное измерение в искусстве
Мир развивается. И мы вместе с ним. Технологический бум и его темп ошеломляют, поглощая умы. Однако в религиозных общинах всегда присутствуют вопросы, ответы на которые верующее сообщество ищет вне зависимости от научно-технического прогресса, общественно-экономической формации или века на дворе. Посему, как в VII или XV столетии, одними из обсуждаемых в умме продолжают оставаться темы допустимости использования музыкальных инструментов, развития изобразительного искусства, стихосложения, театрализованных представлений. Сегодня к ним добавилась проблематичность для многих мусульман просмотра музыкальных передач, посещения концертов, знакомства с полотнами художников, работами фотографов, видео-кадрами и т.д. Некоторые же приверженцы Ислама не могут найти ответа, как следует поступить, если тянет попробовать собственное перо в стихотворном жанре, записать свой голос или музыку, звучащую внутри.
В целом, в контексте изобразительного искусства данный "ограничительный" нюанс вполне понятен, т. к. исходит он из коранической констатации о невозможности для взоров "постичь" Аллаха, хотя "Он постигает взоры" ("Скот": 103). Кроме того, недопустимость поклонения идолам – один из краеугольных камней Ислама. Следовательно, поклонение отдельным людям (вплоть до пророков), животным, растениям или талисманам различного рода – грех. К слову, аналогичная мысль проходит и в Ветхом завете: "Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве из среды огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-либо кумира, представляющих мужчину или женщину, изображения" животных, дабы никто, взглянув на небесные тела, "не прельстился и не поклонился им и не служил им, так как Господь, Бог твой, уделил их всем народам под всем небом" (Библия Втор 4: 15-31).
Как пишет в данном аспекте известный российский арабист и исламовед Ефим Резван, отказ ислама от фигуративного искусства был следствием общей тенденции, возникшей в VI в. н. э. и заключавшейся во все большем неодобрении, с которым в иудаизме и христианстве относились к почитанию божества с помощью его рукотворного образа, что постепенно стало рассматриваться как уступка язычеству. Отождествление Бога с Логосом, Словом, поставило вопрос о необходимости его символического отображения. Посему в период распространения Ислама одной из проблем, вызывавшей острейшие споры, являлось соотношение видимого, сотворенного людьми образа божества с идеей единобожия(1).
Признаем, что эта "щепетильность" вполне ожидаемо перекочевала и в наши дни. Будет она фигурировать и в будущем. Ведь искусство – это проявление прекрасного, а Коран, являясь Словом Божьим, несет красоту в жизнь. Значит, стыковка Ислама и искусства – потребность. Другое дело, мы вновь подходим к теме границ (барьеров) в художественном отображении проявлений уникальной мировой гармонии.
Идеологические ограничения в искусстве
Обычно под искусством понимается творческое воспроизведение мира в художественных образах. Но какого мира? Внешнего? Внутреннего? Внешне-описательного?
Для нас вполне очевидно, что Творец (Создатель) – только Один. Значит, лица, производящие (используем этот термин) нечто, лишь передают (отображают) сотворимое Всевышним – скажем, свое представление, восприятие, разумение, прочувствование окружающего мира или собственного состояния души (по отношению к нему). Говоря иными словами, искусство воспроизводит мир. Однако отображение может нести различные оттенки, вплоть до идеологической направленности.
Так, Ленин, например, развитие российского искусства досоциалистического периода привязывал к моде и "прихоти царского двора, равно как вкус и причуды господ аристократов и буржуазии". Фиксируя, что в базирующемся на частной собственности обществе "художник производит товары для рынка", нуждаясь в покупателях, он утверждал, что лишь Советское государство наделило их правом "творить свободно, согласно своему идеалу, независимо ни от чего". Однако, идеологический формат при правлении большевиков никуда, естественно, не канул, т. к. важнейшей задачей провозглашалось "пробуждение новых сил", должных создавать в социалистической России "новое искусство и культуру", с возложением на власть обеспечения планомерного руководства данным процессом(2). В унисон Ленину тогдашний нарком просвещения Анатолий Луначарский, декларируя отсутствие у большевистского правительства намерения "насильно навязывать революционные идеи и вкусы художникам", т. к. от такого подхода "могут произойти только фальсификаты революционного искусства, ибо первое качество истинного искусства – искренность художника", одной из постоянных задач государства в "культурной деятельности" очерчивал распространение революционного образа "мыслей, чувствований и действий по всей стране"(3).
Т. е. при констатации свободы творчества речь фактически шла о полной курации власти идей мастеров. Но возможна ли стыковка этих двух противоположных углов?
А разве с исчезновением социалистического строя с 1/6 части планеты идеологический фон в искусстве перестал существовать? Элементарно, можно ведь вспомнить последние карикатурные скандалы в Европе, связанные с антимусульманской направленностью некоторых СМИ.
Следовательно, хочет кто согласиться с этим или нет, но искусство вполне реально может оказаться, да и оказывается, управляемым по идеологическим мотивам. А это однозначно свидетельствует о присутствующем в тот или иной исторический отрезок времени "ограничении" в искусстве, вне зависимости от того, речь идет о полотнах художников либо мастерах пера.
Посему, в общем-то, сложно найти нечто парадоксальное в наличии (предписании?) определенных границ в данных и схожих направлениях, вытекаемых из религиозной линии. Тонкость, однако, в том, что политическая сфера "недопустимости" (на определенном этапе истории) тематики некоторых творческих проявлений, будь то музыка, фильмы, картины или поэтические строки, определяется физическим (если можно так сказать) воздействием власть придержащих. Теологический же вектор исходит, в основной массе, из божественных текстов, хотя при этом, к сожалению, частенько забывается призыв Корана не проявлять"чрезмерности в религии" ("Трапеза": 66), ибо Аллах не любит излишествующих ("Преграды": 31).
Религия и искусство. Где искать границы допустимого?
Согласно российскому исследователю в области глобального эволюционизма Александру Болдачеву, рассматривая искусство, науку, религию в качстве способа познания, прежде всего, целесообразно иметь в виду "не внутренний мимолетный акт прозрения, а процесс его внешнего закрепления", т. е. фиксации в форме, "доступной для передачи другим людям". Поэтому, по его словам, точнее было бы говорить об этих понятиях, как о "формах общественного познания". При таком раскладе проявляется не только необходимость "внешней реализации внутреннего чувствования", но и констатируется "обязательная социальная значимость формы закрепления индивидуального познавательного порыва". Как утверждает философ, ни пророчество, ни поэма, ни теорема, произносимые на неведомом языке, не несут "познавательной ценности", тем самым не являясь элементами религии науки и искусства". Потому под действительным искусством можно подразумевать передачу другим своего предчувствия истины, когда посредством музыкального инструмента, кисти или пера мастер пытается звуками, красками или словами "запечатлеть свои ощущения". Это является проявлением сугубо личностной, субъективной формы "выражения индивидуально познанной истины"(4).
В аспекте сказанного, невозможно не согласиться, что при попытке донести осознанную (прочувствованную) истину до людей с помощью искусства – наиважнейшим фактором является умение (талант) общения с "объектом заинтересованности" в доступной ему форме. Не случайно же "Мы отправляли посланников, которые говорили на языке своего народа, чтобы они давали им разъяснения ("Ибpaxим": 4). Не есть ли это высшим проявлением искусства доведения до созданий Господа истины?
Безусловно, в контексте сказанного, речь совершенно не ведется о проведении некой параллели с пророками мастеров искусств. Мы лишь говорим об их возможном положительном воздействии на слушателей (зрителей) с точки зрения донесения отдельных нюансов истины. В свете чего можно сослаться на выдающегося Льва Толстого, задачей искусства очерчивавшего реализацию "добра, истины и красоты", где под осуществление добра подразумевалась добродетель, которой "учит этика"; под истиной – наука, чье "направление" определяется философией. Проявление же красоты определялось им искусством(5).
Известный христианский теолог и философ, влиятельный проповедник IV-V вв. Августин Блаженный, вспоминая "слезы, которые проливал под звуки церковного пения, когда только что обрел веру", подчеркивал, что хотя позже его стало трогать "не пение, а то, о чем поется", в случае исполнения "чистыми голосами, в напевах вполне подходящих", он уверенно признавал "великую пользу этого установившегося обычая". Вслед за чем, фиксируя собственные колебания: "И наслаждение опасно, и спасительное влияние пения доказано опытом", признавал склонение к одобрению "петь в церкви: пусть душа слабая, упиваясь звуками, воспрянет, исполнясь благочестия". Ну а когда непосредственно исполнение воздействовало на Августина более, чем смысл озвучиваемого текста, он каялся "в прегрешении", считая, что "заслужил наказания", в связи с чем предпочитал "вовсе не слышать пения".
Он же, говоря о своем увлечении театральными зрелищами, задавался вопросом: "Как можно сострадать вымыслам на сцене?". Однако, фиксируя сострадательность, филосов Августин размышлял, к чему стремится человек, ежели "утрачивает свою небесную ясность?". В свете чего, призывая оберегать души, находящиеся "под покровом Бога", от скверны, мыслитель раскрывал, что, оказавшись доступным "состраданию", он перестал радоваться сценам из спектаклей, являвшихся "только вымыслом и театральной игрой" – посредством игры актеров, отображавших (изображавших) "на подмостках чужое, вымышленное горе"(6).
Наверняка, многие приверженцы Ислама могут согласиться со сказанным, ибо христианский теолог актуализировал смысловую нагрузку того или иного проявления искусства – в аспекте ее доведения до людей. А вот форма может быть различна. Как отмечал известный французский режиссер, в 25-летнем(!) возрасте снявший популярный в свое время фильм «Лифт на эшафот», происходить это может, в частности, за счет использования "новых технических достижений и средств выражения"(7).
Здесь вспоминается подход молодых авторов Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса к теме пророчества Иисуса. Так, в 1970 г. они создали рок-оперу "Иисус Христос – суперзвезда". Весьма симптоматично, что в своем либретто Тим Райс в общем и целом следует евангельским текстам (сюжет основывается на евангельских повествованиях и охватывает период от въезда Иисуса в Иерусалим до его последних дней на земле), но при этом нестандартно трактует многие ключевые моменты библейской истории. Раскрывая этот нюанс, он отмечал: "Так случается, что мы не видим Христа как Бога, он просто правильный человек, оказавшийся в нужное время в нужном месте" (Time magazine, November 9, 1970). По словам Т. Райса, авторы мюзикла в основной мере попытались рассказать историю Иисуса в качестве человека. Я думаю, сказал он, что Христос становится выше по значимости, если смотреть на него как на человека. К слову, в 1973 году режиссёр Норман Джуисон осуществил экранизацию мюзикла (фильм снят в местах Израиля, где происходили исторические события на заре зарождения Христианства)(8).
Тонкость тут в том, что переложение библейской истории на музыкальные ноты, к тому же с привлечением к проекту рок-оперы популярных на тот момент исполнителей (например, знаменитый солист группы Deep Purple Иэн Гиллан вел заглавную тему), возможно, опосредованно вызвало у молодежи интерес к религии. Многие ринулись в текст Писания, чтобы лучше разобраться, о чем поют их любимцы. Некоторые же из этих лиц пришли к вере.
Мусульманский фон
Наверное, в аспекте вышесказанного можно вывести, что если благодаря искусству у творения Господа пробуждаются чистые взгляд и помыслы; ежели человек начинает видеть, слышать, слушать и чувствовать красоту мира, ощущая себя частью предумотренной Всевышним природы, живущим как бы в унисон с окружающим миром, что в этом может быть отрицательного для человечества, прогресса, планеты в целом? Важный нюанс тут в том – кто, в каких целях и каким образом пытается отразить моменты истины. В этом разрезе блестящий азербайджанский пианист Ислам Манафов высказывается в том ракурсе, что Творец, наделив человека разумом и душой, подарил ему возможность не только пропускать через себя сказанное Богом, но и делиться сокровенным (впитанной в себе истиной) различными средствами. В частности, пианист может осуществлять это при помощи звуков, рожденных благодаря дотрагиванию до фортепианных клавиш.
Известный советский и российский арабист, исламовед, директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский, констатируя, что "многие характерные признаки" мусульманского искусства "служат ненавязчивой и часто неявной пропагандой основ мусульманского понимания мира", конкретизировал, что религия ислама "стремительно создала для себя эстетическую форму выражения и убеждения"(9). Поэтому, заключал он, "мусульманское искусство является хорошим примером абстрактной передачи идеи Единобожия"(10).
Согласимся, аналогичным образом можно передавать и иные божественные идеи, доведенные Всевышним до своих созданий посредством пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует. Принявший ислам итальянский философ Леонардо (Алаэддин) Клеричи (Leonardo Alaeddin Clerici), глава Istituto di Skriptura (Bruxelles), к слову, внук известного писателя и поэта, основателя футуризма Филиппо Томмазо Маринетти, констатирует, что искусство "без обращения взоров к Аллаху и метафизике" – не авторитетно. Конкретно исламское искусство, испытывая воздействие Корана, "заставляет человека размышлять и развивать творчество". Говоря другими словами, деятель искусства должен вдохновляться Откровением, поскольку Книга является бесподобным произведением искусства, где "каждый аят и даже каждое слово подобно яркой звезде освещает наш мир". В таком случае, искусство будет "вечным" и всегда находиться в постоянном развитии(11).
В этом контексте Клеричи актуализирует синтез Божественного в исламе с "утверждением новых форм, необходимой свободы и созерцанием возвышенного"(12).
Наверное, лучше не скажешь. Посему и позволим себе завершить материал на данной ноте.
1.Ефим Резван. Коран как историко-этнографический источник и литературный памятник
dissercat.com/content/koran-kak-istoriko-etnograficheskii-istochnik-i-literaturnyi-pamyatnik#ixzz3p1hmxN1f
2.Клара Цеткин Клара. Воспоминания о Ленине
http://www.litmir.co/br/?b=237622&p=3
3.Анатолий Луначарский. Об искусстве
http://lunacharsky.newgod.su/lib/russkoe-sovetskoe-iskusstvo/revolucia-i-iskusstvo
4.Александр Болдачев. Наука, искусство, религия. От непосредственного единства к опосредованному единению познания
http://www.boldachev.com/text/poznanie/
5.Лев Толстой. О том, что называют искусством
http://rvb.ru/tolstoy/01text/vol_15/02edit/0340.htm
6.Августин. Исповедь
http://lib.pravmir.ru/library/readbook/26
7.Интервью Луи Малля (субтитры на русском языке)
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4702803
8.Jesus Christ Superstar
https://en.wikipedia.org/wiki/Jesus_Christ_Superstar
9.Михаил Пиотровский. Загадка мусульманского искусства
http://www.tatworld.ru/article.shtml?article=493§ion=0&heading=157
10.Интервью М. Пиотровского
http://islam-portal.ru/m/stat/101/1574/
11.Цит. по: Художественный аспект Корана с точки зрения европейца
http://quran.al-shia.org/ru/lib/yz/5.htm
12.Coppola Alessandra. Il nipote di Marinetti che coniuga l' Islam con le teorie futuriste
http://archiviostorico.corriere.it/2006/dicembre/12/nipote_Marinetti_che_coniuga_Islam_co_9_061212077.shtml
Войти с помощью: