«Ислам – это нетерпимость к богохульству, нетерпимость к гомосексуальности, нетерпимость вообще» – выступал известный астрофизик Лоуренс Краусс на диспуте «Ислам vs Атеизм», набравшем миллионы просмотров на Youtube. Казалось бы, астрофизик должен говорить про физику; но нет: морально-этические рассуждения заняли довольно большую часть диспута. Вопросы морали регулярно возникают во время разговоров про Ислам и даже становятся критериями, по которым люди оценивают истинность нашей и других религий. В какой-то момент начинаешь задумываться, в чем же заключается эта идеальная мораль, с которой нас сравнивают и до стандартов которой мы так сильно недотягиваем?
Вопросы морали всегда интересовали философов, а в наше время ими стали заниматься ученые в разных областях наук. Ниже мы рассмотрим некоторые широко распространенные взгляды на природу моральных законов и постараемся понять, насколько обоснована критика религиозной морали с этих этических позиций.
--Мораль как результат эволюции--
Теорией эволюции сейчас модно объяснять практически все, и мораль, разумеется, не исключение. В рамках этого подхода родительская любовь, дружба, сострадание и другие чувства, поступать вопреки которым нам кажется аморальным, являются следствием «самонастройки» человеческих генов, обеспечивающей выживание человеческого рода. Чувство вины, возникающее в случае предательства друга или причинения зла ребенку, помогало предкам человека кооперироваться и сохранять потомство. Хотя и очевидно, что отсылка к инстинктам – не лучшее основание для морали, центральное место теории эволюции в современной культуре подталкивает нас рассмотреть ее влияние на мораль и этику подробнее.
Во-первых, эволюция уравнивает «светлые» чувства со всеми остальными и подрывает значимость основывающейся на них морали. Любовь матери ничем не лучше ненависти маньяка, ведь оба чувства – результат мутаций, естественного отбора и приспособления человекообразных к давно исчезнувшим условиям жизни древнего мира. Как писал Ч. Дарвин: «Многие животные… могут обладать сознанием добра и зла, хотя это чувство приведет их к совершенно неодинаковому поведению. Если бы люди воспитывались в таких же условиях, как и пчелы, то… матери стремились бы убить своих способных к деторождению дочерей, и никому не пришло бы на ум препятствовать этому»(1).
Во-вторых, эволюция не предполагает наличия у человека реальной свободы воли, что, в свою очередь, лишает смысла этический выбор. Как пишет Р. Докинз: «Диктуя, как должны быть построены машины выживания и их нервные системы, гены в конечном счете держат в своих руках верховную власть над поведением… Логическим завершением этого направления, не достигнутым ни одним видом, было бы положение, при котором гены дают машине выживания одну всеобъемлющую инструкцию: делай то, что считаешь самым важным для нашего выживания»(2). В качестве шутки отметим, что самая высокая рождаемость наблюдается в религиозных полигамных семьях, а значит и морали «эгоистичного гена» они соответствуют в наибольшей степени.
В-третьих, сквозь призму теории эволюции человек предстает не как результат, имеющий самостоятельную ценность, а как постоянно незаконченный полуфабрикат, что создает основания для попыток кардинально изменить человеческую природу и мораль. Сторонники продолжения естественного отбора в современном мире – социальные дарвинисты – приветствовали начало обеих мировых войн. Идея о случайности набора человеческих генов привела к появлению евгеники – искусственной селекции, практиковавшейся в нацистской Германии в форме экспериментов над людьми и стерилизации или уничтожения нежелательных социальных групп. Современные трансгуманисты пока мирно рассуждают о том, что превратившийся в «улучшенную цифровую копию» постчеловек будет «испытывать чувства, которые мы не можем постичь, и размышлять о вещах, которые не могут уместиться в килограммовом куске нервной ткани»(3).
--Мораль как результат договора--
Популярным этическим направлением является «теория договоров», по которой абсолютной морали нет, а наши представления о нравственности формируются в результате заключенных нами договоров. Нужно договариваться, чтобы избежать «войны всех против всех», учит Т. Гоббс. Живя в некотором обществе, мы должны принимать его правила и ощущать их своими собственными моральными принципами.
Ни о какой единой для всех морали с большой буквы, разумеется, в данном случае речи не идет. Нормы общественного договора изменчивы и зависят от соотношения сил разных социальных и политических групп. Политический террор, массовые убийства и геноцид – все может внезапно стать моральным в результате последнего заседания партии или демократического референдума.
Еще одной проблемой такой морали является реющий над ней белый флаг капитуляции. Сама идея о том, что мораль зависит от заключенных ранее договоров – результатов борьбы разных групп – подразумевает, что проигравшие признают за победившими право устанавливать для них моральные нормы. При отсутствии других источников морали эта идея является довольно шатким основанием для этического поведения, особенно для тех, кто чувствует себя в силе поменять статус-кво и не считает необходимым договариваться с другими. Как у Ницше говорит сверхчеловек Заратустра: «Лучшее принадлежит моим и мне; и если не дают нам его, мы сами его берем… Толпа моргает:… перед Богом мы все равны! – Перед Богом! Но теперь умер этот Бог. Перед толпою мы не хотим быть равны»(4).
--Мораль как результат стремления к благополучию--
Наиболее убедительно и притягательно звучат этические теории, определяющие моральность действий на основании их последствий для благополучия человека и общества в целом. Хорошо то, что делает счастливым тебя и других людей, плохо – то, что делает тебя и других людей несчастными. Веганы к этому добавляют, что не только людей, но даже и животных: истинная мораль обеспечит счастье для всего живого! Казалось бы, здесь и должна быть основа для критики «средневековой религиозной морали». Но не все так просто, как мы увидим далее.
Первый звоночек раздастся, когда мы спросим, почему всеобщее благополучие должно быть нашей целью. Выясняется, что из-за добрых чувств к другим и необходимости жить в мире. В рекомендованной Л. Крауссом книге «Моральный ландшафт» С. Харрис объясняет: «…кооперация с другими приводит к повышенной активности участков головного мозга, связанных с удовольствием», а также «рациональное понимание, что такое человеческое благополучие, позволит миллиардам людей мирно сосуществовать…» Но как мы выяснили выше, жестокость – такое же случайное, эволюционно обоснованное и потенциально приятное чувство, как и любовь или сострадание, а мирная жизнь – не самоцель для сверхчеловека. Конечно, никто не мешает агностику или атеисту быть добрым человеком и желать всеобщего благополучия, но размышления о причинах такого своего поведения вряд ли добавят ему мотивации.
Вторая проблема обнаруживается при попытке определить всеобщее благополучие. На практике нет общего мнения по вопросам баланса между свободой и безопасностью, частной и общественной пользой, нет единого подхода к измерению «благополучия». В результате наиболее распространенные этические теории часто дают противоречивые и контринтуитивные выводы. Например, пытать родственников потенциального преступника для получения улик будет противоречить принципу «категорического императива» И. Канта, но может быть оправдано с точки зрения принципа максимизации общего благополучия (утилитаризма) И. Бентама. Сам же потенциальный преступник может признать ложное обвинение по Бентаму, чтобы облегчить страдания родственникам, но не должен по Канту, т.к. ложь – нарушение категорического императива.
Третья проблема «всеобщего благополучия» вытекает из двух предыдущих: при отсутствии четкого понимания, почему мораль важна и что именно является моральным, очень сложно последовательно преследовать моральные цели. Так, большое количество преступлений, несчастных случаев и заболеваний, происходящих по причине употребления алкоголя, стали причиной введения сухого закона в США в 1920-30х годах и регулярных антиалкогольных кампаний в СССР. Но запреты быстро отменялись из-за сокращения «алкогольных» налогов и просто неспособности обеспечить их выполнение. Сторонник запрета, капиталист и филантроп Рокфеллер-младший так описал ситуацию в США: «Когда был введён запрет, я надеялся, что он будет широко поддержан общественным мнением и скоро наступит день, когда будут признаны пагубные последствия алкоголя. Я медленно и неохотно пришёл к выводу, что это не было результатом. Вместо этого пьянство в целом возросло… уважение к закону значительно уменьшилось».
Четвертая проблема состоит в подмене понятия благополучия, для стремления к которому не хватает четкого определения и решимости, сиюминутным удовольствием. Суждения об этичности «свободной любви», например, практически не учитывают последствий этой любви. Разрушение семей, падение рождаемости, повышение пенсионной нагрузки и следующее за ним увеличение пенсионного возраста, массовое замещение мигрантами свободных рабочих мест и беспокоящее всех размытие культуры принимающих стран, просто болезни, наконец, – все эти вопросы обходятся стороной. Однобокость этических суждений иногда доходит до смешного: пока популярный проповедник новой морали Ошо учил, что «супружеская верность ведет к развитию неврозов», одна из его ревнивых подруг пыталась отравить другую.
Чтобы получаемое на практике благополучие не выглядело слишком легкомысленно, его этические защитники иногда особенно подчеркивают важность свободы для счастья. Пусть свободные отношения создают социальные проблемы, наркотики разрушают здоровье и психику людей, а процент людей с врожденными склонностями к однополой любви уступает проценту больных синдромом Дауна – богатые сообщества могут позволить себе поддержку всего этого ради большей свободы, самореализации и счастья своих членов. Но увеличивается ли свобода, когда вместо зависимости от культурных ограничений человек попадает в зависимость от аффективных влечений? Пропаганда подобных свобод, начинающаяся уже в школах, призвана сделать людей счастливыми за счет создания и удовлетворения, по сути, искусственных потребностей. Сомнения в истинности такого счастья возникали уже в античном мире: «Сократ: «Скажи мне, если кто страдает чесоткой и испытывает зуд, а чесаться может сколько угодно и на самом деле только и делает, что чешется, он живет счастливо?» – Калликл: «… Хорошо. Я утверждаю, что и тот, кто чешется, ведет приятную жизнь» (5).
--Мораль всеобщего благополучия в будущем--
Помимо плывущих по течению филантропов, «еще не определившихся» и защитников свобод в стане поборников всеобщего благополучия есть еще и тоталитаристы. Уже упоминавшийся С.Харрис, рекомендованный Крауссом, при описании идеального общества будущего, в котором наука наконец даст четкое определение благополучию, как будто бы выдергивает цитаты из популярных антиутопий. Так, общественную мораль у него должен определять узкий круг моральных экспертов-нейробиологов, вроде него самого. Для достижения всеобщего счастья оправдывается изменение структуры мозга рядовых граждан. Нарушители, которых Харрис склонен приравнивать к психопатам, должны подвергаться медикаментозному лечению. Для злостных нарушителей, у которых развиваются опасные для общества взгляды – только лишь взгляды, – оправдываются пытки и убийства(6).
Распространение таких античеловеческих взглядов, на наш взгляд, связано с двоякостью этических оснований у атеистов. Вера в ущербность эволюционной человеческой природы, сомнения в реальности свободы выбора и склонность принимать на себя роль «сверхчеловека» позволяют стремиться к счастью, но не тому, к которому мы привыкли, а новому, определенному наукой и прогрессом. Счастью для всех, кроме тех, кто не согласен на редактирование своего мозга нейробиологами.
--Мораль в религии--
Глядя на современные мусульманские сообщества сложно сказать, что мы сильно преуспели в вопросах этики. В силу разных причин, среди которых и готовность оправдывать явную несправедливость неуместными ссылками на священные тексты, мы сильно отстали от других в вопросах социальной справедливости. Чтобы решить накопившиеся проблемы, мы вынуждены перенимать элементы западной социальной и политической культуры. Тем не менее, в основе наших взглядов лежат гораздо более прочные основания для морали, чем во взглядах упоминавшихся ранее последователей «секулярной этики».
Все те же факторы, которые мотивируют неверующих поступать этично, сохраняются и для верующих, но при этом приобретают не случайный, а закономерный характер. Земное наказание за преступление приобретает форму установленного свыше порядка вещей. Оправданием насилия может быть самозащита или благоустройство общества, но не право сильного или безразличие к чувствам «человекообразных». Чувства любви и сострадания становятся вложенными в нас ориентирами для исполнения воли Бога. Моральный выбор становится смыслом нашей жизни, поскольку в нем и заключается испытание в этом мире. Объективность моральных законов в Коране символизируется весами Судного дня, на которых деяния будут взвешены так же точно, как и физические величины в этом мире.
Часто говорится о том, что религиозные учения о воздаянии после смерти создают «внешние» основания для морали, и их последователи мотивируются страхом, а не нравственным чувством. В действительности искренняя вера всегда остается внутренним решением: человек принимает этические нормы и обосновывающую их картину мира одновременно. Окружающий мир не требует быть этичным, в лучшем случае, он требует быть законопослушным, так что желающий быть этичным атеист или агностик находится в неустойчивом положении, пытаясь придерживаться выводов без обоснований. Поэтому сильная потребность в этичном взгляде на мир и приводит людей к вере. В некотором смысле это подсказывает ответ на известный вопрос о хороших людях и Аде.
«Если бы Аллах пожелал, то сделал бы вас одной общиной, однако Он разделил вас, чтобы испытать вас тем, что Он даровал вам. Состязайтесь же в добрых делах» (Св. Коран, 5:48). «Вы предстанете перед Ведающим сокровенное и явное, и Он поведает вам о том, что вы совершали» (9:105).
----------------------------------------------------------
(1) Ч.Дарвин, «Происхождение человека и половой подбор»
(2) Р.Докинз, «Эгоистичный ген»
(3) Сайт всемирной трансгуманистической ассоциации, FAQ – What is posthuman. https://humanityplus.org
(4) Ф.Ницше, «Так говорил Заратустра»
(5) Платон, «Диалоги»
(6) С.Харрис, «Моральный ландшафт». Сайт С.Харриса, https://samharris.org/response-to-controversy/
Информационное агенство IslamNews.Ru
Войти с помощью: