Прорыв или пиар? О дьяволе в деталях израильско-эмиратского сговора

Недавнее достижение устного соглашения между президентом США Дональдом Трампом, премьером Израиля Беньямином Нетаньяху и наследным принцем ОАЭ (а если быть точным – всего лишь столичного, хотя и самого нефтеносного эмирата Абу Даби) Мухаммадом бен Заедом о восстановлении израильско-эмиратских дипотношений вызвало поток информации о возможности аналогичных действий со стороны других арабских стран, таких как Бахрейн, Оман и даже Судан. То есть, если процесс пойдет, это фактически будет означать решение кровоточащей уже более 70 лет ближневосточной проблемы. Кроме того, по мнению многих наблюдателей, это серьезно сдержит и ослабит геополитические амбиции Ирана. В общем – картина маслом во все семь цветов радуги!

Однако, как говорится, дьявол в деталях, и автор решил выступить своего рода его адвокатом. Оговорюсь, в этом определении нет ничего страшно негативного, в европейской правовой традиции оно обозначало сторону, выдвигающую критические контраргументы по тому или иному вопросу.

Итак, первое. Договоренность о восстановлении дипломатических отношений является частью так называемого «Плана Трампа по ближневосточному урегулированию», сформулированного его советником и зятем Джаредом Кушнером. Как известно, арабская сторона его выслушала и в целом отвергло. Слишком много в нем было обещаний, очень общих и туманных, а территориальные уступки в Палестине – незначительными по сравнению с тем, что Израиль захватил в ходе Шестидневной войны 1967 года.

Если мы ознакомимся с документом, подписанным в ходе встречи, то увидим, что перед нами ни соглашение, ни меморандум о намерениях, а всего лишь «коммюнике», информационное сообщение для прессы о встрече, не предусматривающее никаких конкретных юридических последствий и работать дальше в этом направлении.

Второе. ОАЭ уже давно известны своим неформально-толерантным отношением к еврейскому государству в Палестине. Если вы поедете в Израиль с эмиратской отметкой в паспорте, вас пустят в страну. То же самое верно и для въезда в ОАЭ. По данным деловых кругов Израиля, около 3 тысяч израильских компаний работает ныне в этой стране, являющейся одним из бизнес-хабов мирового значения, правда, через свои международные филиалы.

Но есть и обратная сторона медали. В точно такой же – если ни в большей – степени ОАЭ являются гаванью для компаний-посредников, через которые свою деятельность на мировом рынке продолжает по сей день зажатый санкциями Иран. Поэтому иранский фактор остается значимым, прежде всего, для экономики ОАЭ, и АбуДаби вряд ли так просто удастся игнорировать позицию Тегерана. Кроме того, элита страны неоднородна: наряду с «продвинутыми» эмиратами, такими как Абу Даби, Дубаи в конфедерацию входят достаточно консервативные в религиозном отношении княжества, такие, как Шарджа или Рас-аль-Хайма – их руководители вряд ли поддержат подобную инициативу, и это реализация «Плана Трампа» вызовет серьезные внутриобщественные трения.

Третье – позиция Бахрейна и других стран, о которых говорится в контексте проекта восстановления дипотношений с Израилем.

Как известно, Бахрейн – одна из немногих в арабском мире, где большинство населения составляют шииты, а правящая династия аль-Халифа – суннитская. И в случае, если будут предприняты конкретные шаги по сближению с Израилем, Тегеран вполне может инциировать здесь второй этап драмы под названием «Арабская весна».

Касательно Омана и Судана, то здесь все еще на более предварительной стадии, чем с Эмиратами. Эти страны посетил отставной генерал Армии обороны Израиля, а ныне глава МИД Габи Ашкенази, а также, по слухам, здесь побывали представители спецслужб еврейского государства. Но ни о каких договоренностях, даже на уровне коммюнике, пока не слышно.

Теперь начинаем подходить к выводам. Собственно, сам факт установления дипотношений ближневосточных мусульманских государств с Израилем, еще отнюдь не означает решения проблемы. У имеющей дипотношения с Израилем Турции достаточно острые проблемы с Тель-Авивом и часто эти самые отношения, что называется, висят на волоске. Конечно, если начнется парад сепаратных признаний Израиля, это создаст новый расклад на Ближнем Востоке. И здесь все зависит от страны под названием Саудовская Аравия. Именно она оказывает ключевое политическое, экономическое, военное и религиозное влияние на Ближний Восток, и, прежде всего, монархии аравийского полуострова.

Известно, что наследный принц КСА Мухаммад бен Салман, считающийся фактическим правителем, вроде бы настроен на реформы и желает перестроить страну по образцу ОАЭ, убрав из ее жизни и устройства наиболее архаичные моменты. В контексте этого происходят информационные вбросы о том, что «израильские» инициативы ряда арабских стран предпринимаются для анализа позиции Саудовской Аравии – следовать ли стране подобным курсом или же воздержаться от него?

На наш взгляд, в данный момент последний вариант маловероятен. В регионе тотальное противостояние, в значительной степени идущее под мусульманско-консервативными и антисионистскими лозунгами. Сильные консервативные настроения сохраняются в саудовских политических и, главное, религиозных кругах. Также предполагаемое «произраильское» решение эр-Ряда усилит позиции ее давнего конкурента – Катара, который теперь неформально возглавит не только сегмент мировой уммы, ориентирующийся на международную ассоциацию «Братьев-мусульман» (запрещена в РФ), но и все ортодоксальные сообщества правоверных в разных странах.

Очевидно, что арабо-мусульманский мир не охвачен произраильскими сантиментами. Поэтому может случиться так, что Саудия, пойдя на сближение с сионистским режимом, «потеряет лицо» в арабо-мусульманском мире. А это будет стратегически невосполнимая потеря.

Итак, аргументы говорят в пользу того, что пресловутое «арабо-израильское сближение» не из области реальной политики. К чему же тогда оно относится? Думается – к международной части предвыборного пиара Дональда Трампа. Нынешний президент США, особенно в самое последнее время, допустил множество фундаментальных проколов и ошибок, и ближневосточная – одна из них. Сегодня, за два с половиной месяца до выборов, он отстает от своего конкурента – Байдена на 10 процентов. И с помощью подобной рекламно-политической кампании президент пытается хоть как-то исправить положение. Хотя бы виртуально.