Каковы же реальные цифры, могущие подтвердить динамику интеллектуального роста российской уммы? К сожалению, по вышеупомянутым причинам я нигде не смог найти никакой статистики, касающейся, скажем, количества людей с высшим образованием среди мусульман, или, к примеру, в каких отраслях хозяйственной деятельности преимущественно заняты практикующие мусульмане. Отсутствует у нас и непредвзятая дееспособная социологическая служба, могущая и желающая провести необходимые изыскания. Поэтому все приводимые в статье цифры являются собственными полевыми исследованиями автора, проводимыми им на протяжении 14 лет (1993-2006 гг.). В силу специфики своей работы автор в течение всего этого времени был погружен в мусульманскую среду и имел обширнейший круг общения в ней, не замыкаясь на одной какой-либо ее части. В пользу репрезентативности выборки говорит тот факт, что общее число лиц, в различной степени знакомых автору, в общей сложности составляет порядка двух-трех тысяч человек. Отправной точкой взят именно 1993 год по причине начала подобных наблюдений.
Интеллектуальное развитие уммы автор решил проследить по двум показателям: количество практикующих мусульман[i] с учеными степенями и количество преподавателей ВУЗов среди представителей этой же категории. Несмотря на то, что эти критерии на самом деле далеко не исчерпывают сути описываемого процесса, они выбраны в том числе и по той причине, что, скажем, рост числа мусульман – студентов ВУЗов и аспирантов, а также мусульман с высшим образованием можно оценить лишь при помощи достаточно масштабных социологических исследований. Так что на этом поле остаются еще невообразимо широкие возможности для исследований. Но и без численных выражений эти показатели также упоминаются.
В ряде публикаций[ii] о положении мусульманской уммы России практикующие мусульмане открыто или завуалировано именуются дворниками, маргиналами, колхозниками – словом, людьми малограмотными и чуждыми российской, европейской и вообще мировой культуре.[iii] В какой-то степени это утверждение действительно верно. Только авторы его отстали на немалое количество лет и пытаются экстраполировать реалии пятнадцати-двадцатилетней давности на современное общество. Действительно, в силу ряда различных причин, вдаваться в которые не является целью данной публикации, к началу 1990-х годов большинство мусульман, соблюдающих нормы и предписания своей религии, занимались сельским трудом или же представляли собой низкоквалифицированную рабочую силу в городах. Соответственно, они относились к низшим стратам общества. Хотя, несомненно, и в то время были исключения – высокообразованные интеллигентные практикующие мусульмане, знающие и выполняющие предписания своей религии. Из их числа следует назвать активно занимавшегося правозащитной деятельностью лингвиста Валиахмета Садура (м.н.с. Института языкознания), детского врача председателя Исламской партии Возрождения (ИПВ) Ахмад-кади Ахтаева, заслуженного конструктора России сотрудника КБ им. Ильюшина Хайдара Исмаиловича Мусина, а также будущих лидеров ИПВ Таджикистана главного архитектора Вахшского района Курган-Тюбинской области Саида Абдулло Нури и юриста Давлета Усмона. Но таких людей можно было пересчитать по пальцам. Положение начало меняться в начале 1990-х годов. Причин этих перемен было достаточно много, и они заслуживают отдельных дополнительных исследований, но целью данной публикации являются не причины начала этого процесса (интеллектуализация российской уммы), а сам его факт.
В 1993 году автору этих строк был лично знаком всего лишь один практикующий мусульманин с ученой степенью – доктор исторических наук Керимов Гасым Мемеджан-оглы. По информации В.Садура, прекрасно знавшего отечественных востоковедов и лично знакомого с большинством из них, Керимов был единственным представителем указанной профессиональной среды, читающим намаз. На всем пространстве России без Северного Кавказа[iv], за исключением уже упомянутого Керимова, насчитывался всего один ученый, читавший намаз в это время – заслуженный конструктор Российской Федерации к.т.н. Мусин Хайдар Исмаилович, работавший в КБ Ильюшина. (Здесь необходимо отметить несколько более лояльное отношение коммунистов к проявлению взглядов, отличных от линии партии, наиболее яркими представителями технической интеллигенции).
Рост числа обладателей ученых степеней – практикующих мусульман – мною отмечен в период середины – начала второй половины 1990-х годов. Этот период отличался преимущественно тем, что к соблюдению исламских норм и предписаний приходили люди, уже обладавшие до того ученой степенью. В 1997 году автор лично знал 9 таких людей (включая упомянутых выше Керимова и Мусина).[v] Все они пришли к исламу, уже будучи специалистами в каких-то областях и обладая учеными степенями. Намаз начали читать, как правило, за год-два до этой точки отсчета. Отрасли знаний, в которых были защищены их диссертации – философия, физика и химия, медицина (3), математика, экономика (обладатель кандидатской степени по которой год спустя защитил докторскую диссертацию по философии, уже будучи соблюдающим мусульманином). Национальный состав данной выборки также отличался разнообразием – среди них было 2 уроженца Средней Азии, два – Северного Кавказа (Дагестан и Чечня), двое татар и один новый мусульманин, темой кандидатской диссертации по философии которого, защищенной еще до принятия им ислама, было творчество известного суфия Сухраварди.
Необходимо отметить и тот факт, что внутри мусульманской уммы наблюдается повышенная плотность коммуникаций, особенно высокая на фоне атомизации российского общества в целом. Эта упомянутая особенность социальной сферы обусловлена как целым рядом положений исламских религиозных норм и предписаний – обязательное посещение пятничного намаза мужчинами, поддержание дружеских отношений с соседями и многое другое, так и добровольным выбором самих мусульман, предпочитающих общение внутри своей конфессиональной среды. Ввиду этой повышенной плотности коммуникаций внутри своей конфессиональной, а вернее сказать, этноконфессиональной среды (для сравнения попробуйте навести справки о каком-нибудь татарине, дагестанце или азербайджанце внутри его этнической среды и вне ее, скажем, по официальным каналам; информация, полученная по этническим каналам, будет получена быстрее и отличаться большими полнотой и достоверностью) возникает ситуация «большой деревни». По мере роста населения в «деревне» степень информированности каждого ее «жителя» обо всех других падает, но в то время, когда количество соблюдающих мусульман в стране было достаточно небольшим, пропустить какого-нибудь из них, обладающего ученой степенью, было никак невозможно. Как рассказывают, в 1980-е годы все соблюдающие мусульмане центральной части страны были лично знакомы друг с другом, а сейчас уже физически невозможно всем быть знакомыми в пределах такого города, как Москва или Нижний Новгород. В силу вышеперечисленных обстоятельств деятельности автора этой работы, в период 1993-1996 гг. можно с уверенностью утверждать, что все приведенные цифры абсолютно верны для таких регионов нашей страны, как Центральный, Приволжский, Уральский округа. В период 1996-2000 года истинные цифры могут отличаться в сторону увеличения максимум в два раза. В период же после 2000 года превышение может носить и существенно больший характер.
Настоящий перелом наступил на рубеже 1990-2000 годов[vi]. Именно в это время появились и сравнительно быстро стали преобладать ученые, защитившие свои ученые степени, уже будучи соблюдающими мусульманами. В это время отмечается буквально массовая защита диссертаций аспирантами, пришедшими к исламу еще на студенческой скамье или даже раньше. Темы диссертаций некоторых из них неразрывно связаны с исповедуемой религией. К таким примерам можно отнести диссертации, например, к.и.н. Д. Хайретдинова (Институт этнологии и антропологии), к.и.н. М. Ражбадинова (Институт востоковедения), к.п.н. А. Мантаева (Дипломатическая академия)[vii], к.ф.н. И. Насырова (Башкирский Государственный Университет), к. э. н. Р.И. Беккина, и др. Некоторые из них, например, Д. Хайретдинов и И. Насыров, имели к тому моменту два высших образования – исторические и философские факультеты российских ВУЗов и университетов мусульманских стран, где получили полноценное религиозное образование. Именно эта системность знаний обеспечила их работам объективность и взвешенность в подходе к изучаемым проблемам.
Наряду с получением ученых степеней молодыми людьми, ранее утвердившимися в своей вере, продолжается и процесс принятия ислама учеными, ранее защитившими свои звания. К таким примерам в указанный период следует отнести В.С. Полосина, защитившего докторскую диссертацию по философии в 1998 г. и объявившего о своем принятии ислама в 1999 г. Примерно к этому же времени относится практическое соблюдение религиозных норм и историком-тюркологом к.и.н. С. Фаизовым, который уже был известным специалистом в своей области исследований.
В целом состав этих ученых таков: историки – 5, биологи – 2, философы – 2, медики – 1, экономисты – 1, политологи – 1, искусствоведы – 1, филологи – 1.
По национальному составу татары с башкирами – 9, новые мусульмане (русские, украинцы) – 3, дагестанцы – 2.
И, наконец, заключительным этапом предоставленного исследования является период 2004 – 2006 гг. В это время продолжается процесс становления в качестве ученых, молодых мусульман, чье мировоззрение было сформировано и базируется на прочном религиозном фундаменте. В этот период продолжается защита диссертаций на всевозможные темы, причем в ряде работ диссертанты в своих научных поисках базируются на прочном религиозном фундаменте. Преимущественно это отличает работы по политологии, истории и экономике.
Важным шагом в развитии процесса интеллектуализации российской уммы было образование исламских ВУЗов – Российского исламского университета в Казани, Московского исламского университета, Исламского университета имени Ризаэддина Фахреддина в Уфе. Существенным моментом в их деятельности явилось то, что в преподавательских коллективах бок о бок трудятся как представители старшего поколения интеллектуальной элиты, достаточно благожелательно относящиеся к исламу, так и молодые мусульмане, имеющие религиозное образование, нередко полученное в зарубежных университетах. В процессе совместной работы происходит взаимообмен опытом и знаниями. Ученые старшего поколения приобретают знания религиозной практики, а обладающие религиозными познаниями мусульмане усваивают стандарты российской академической науки. В результате, например, в последние годы целая когорта молодых преподавателей РИУ подготовилась к защите диссертаций по различным областям знаний – истории, философии, филологии и т.д., но в приводимую статистику они не включены, потому что на момент написания статьи у автора не было точных сведений по факту их защиты. Но в то же время включены ректоры РИУ д.и.н. Загидуллин Ильдус Кутдусович и д.и.н. Мухаметшин Рафик, которые являются соблюдающими мусульманами на протяжении, по крайней мере, тех последних нескольких лет, в течение которых они проработали в стенах этого университета.
В целом статистика этого заключительного периода (2004-2006 гг.) следующая: история – 6, экономика – 2, политология – 1, юриспруденция – 1, философия – 1; национальный состав: все – татары и башкиры.
Особо следует отметить защиту кандидатских диссертаций по истории – руководителем Центра исламской культуры «Иман» первым заместителем муфтия Татарстана Валиуллой Якуповым (2004 г.), по экономике – заместителем департамента по связям с общественностью председателя ДУМ Мордовии преподавателем Мордовского ГУ Маратом Салимовым (2004 г.) и по политологии – управляющим делами председателя ДУМ Нижегородской области Дамиром Мухетдиновым (2006 г.). Эти факты говорят о процессе интеллектуализации организационных структур мусульман России, и о том, что мусульманская интеллигенция переходит к руководству этими структурами. Несомненно, знаменательным событием было и назначение к.п.н. Д.В. Мухетдинова в декабре 2006 г. заместителем директора Института стратегических исследований (Нижний Новгород). Это событие продемонстрировало возросший авторитет мусульман в научной среде, где их потенциал до последнего времени был почти не востребован.
Как было указано выше, объектом данного исследования является также рост числа мусульман – преподавателей ВУЗов. Причем выборка этих преподавателей намеренно занижена – из нее исключены преподаватели исламских ВУЗов Казани, Москвы, Махачкалы, в т.ч. имеющих государственную аккредитацию. Это сделано не в силу качества преподавания в этих ВУЗах – оно занимает положение промежуточное между такими университетами, как МГУ, МГИМО и многочисленными коммерческими ВУЗами, что вполне приемлемо для столь молодых учебных заведений. Достаточно упомянуть тот факт, что большинство преподавателей в этих исламских университетах относятся к исследуемой нами категории.
На сегодняшний день только в различных университетах Москвы и других городов трудится ряд преподавателей – соблюдающих мусульман. Среди предметов, которым они обучают студентов – экология, психология, арабский язык, менеджмент, управление персоналом, различные аспекты экономики, юриспруденции и философии. В процессе подготовки материалов автор зашел на форумы некоторых ВУЗов, где работают эти преподаватели, с целью ознакомления с мнением обучающихся у них студентов. Известно, что на студенческих форумах мнения высказываются достаточно открыто и безо всякой цензуры (но анонимно). Общее резюме из высказанных мнений таково – «строгий, но справедливый», «гоняет студентов», «хорошо дает материал, но много спрашивает».
Упоминая об этой группе, следует сказать, что ее представители появились в Москве, например, 3-4 года назад, и до того из всего обилия вузовских преподавателей соблюдающих мусульман в столичном городе с обилием университетов был только один – заведующий кафедрой религиоведения Академии управления при Президенте уже упоминавшийся д.и.н. Г.М. Керимов. (В настоящее время преподает в АУП и МГУ, но с административной должности снят по возрасту). Поэтому, говоря про указанную социальную выборку – преподавателей ВУЗов, можно отметить лишь факт того, что эта группа интеллектуалов из числа мусульман появилась сравнительно недавно и имеет устойчивую тенденцию к росту, причем чрезвычайно быстрому, значительно превышающему аналогичный рост мусульман с учеными степенями.
В заключение отмечу, что из исследования преднамеренно исключены 2 категории мусульман-ученых: мусульмане иностранного происхождения (выходцы из стран дальнего зарубежья), получившие образование в СССР или России и постоянно в России проживающие; и мусульмане – граждане республик бывшего Союза, постоянно в них проживающие. Первая группа не попала по причине того, что, несмотря на свой научный потенциал и достаточно высокую активность в общественной жизни, следует признать то, что как личности они сформировались в иных социальных условиях, что накладывает определенный отпечаток на их стереотип поведения. Как правило, они заканчивали ВУЗы и защищали ученые степени по специальностям: медицина, технические науки, физико-технические науки, реже экономика и другие специальности. Зачастую иностранные студенты держатся особняком от российских мусульман, и это обособление нередко продолжается и после окончания ими ВУЗов, даже в том случае, если они остаются проживать в Росси, женятся здесь и получают гражданство. Тема эта требует отдельного изучения.
Что же касается мусульман с учеными степенями, проживающих в странах бывшего СССР за пределами России – Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Украины, то здесь необходимо признать то, что это уже иные страны со своей спецификой, различающейся как между странами, так, нередко, и внутри их. Кроме того, изучение этого вопроса требует проведения длительных полевых исследований. При этом в исследование включены выходцы из этих ныне независимых стран, а некогда республик СССР, постоянно проживающие сейчас в Российской Федерации.
P.S. В ходе работы над этой статьей автор консультировался со многими людьми, которые начали подсказывать про различных знакомых им соблюдающих мусульман – обладателей тех или иных ученых степеней в различных областях. Но для чистоты эксперимента автор решил остановиться на круге людей, лично ему знакомых.
Выводы таковы. Завершая это далеко не полное и не точное исследование, можно подвести некоторые итоги: за последние полтора десятилетия мусульманская община России прошла колоссальный путь в направлении интеллектуального развития. Из социальной группы, представленной преимущественно малообразованными людьми, занимающими низшие страты общества, не имеющими также и системного религиозного образования, она превратилась в общность, обладающую собственными интеллектуальными ресурсами. Уровень образованности российских мусульман за указанный период времени вырос многократно и имеет тенденции к увеличению дальнейшего роста в геометрической прогрессии. Количество только лишь кандидатов и докторов наук как минимум удваивается каждые три-четыре года. Причем это только лишь по приводимой статистике, отклонение которой от истинного положения увеличивается с каждым годом ввиду количественного и качественного роста уммы и невозможности в связи с этим регулярного поддержания контактов на должном уровне.
Этот процесс примерно в равной степени затрагивает различные отрасли знаний – перекос в сторону истории, философии и политологии, видимый в приводимой выборке, характеризует круг общения автора, но не является общей закономерностью. Также в этом процессе задействованы все этнические группы российских мусульман – татары, башкиры, дагестанцы, вайнахи, выходцы из Центральной Азии, дальнего зарубежья (исключенные из выборки), новые мусульмане. Причем доля представителей этих общностей в среде исламской интеллигенции в целом соответствует их доле в российской умме вообще.
Исламская интеллигенция России представляет собой не только высокообразованные слои общества, но и отличается повышенной мерой социальной активности и социальной ответственности, что имеет особую важность в условиях современной России. К сожалению, весь этот потенциал еще мало задействован, особенно в вопросах вынесения экспертных оценок, в т.ч. влияющих на политику государства. Особую ценность приобретает исламская интеллигенция в современной стадии развития российского общества, когда Россия решила восстановить утраченные позиции сотрудничества со своим естественным союзником – мусульманскими странами. После нескольких конфузов, случившихся с высшими государственными деятелями при их общении со своими коллегами из арабских стран, Ирана, Малайзии, необходимость активного привлечения мусульманской интеллигенции становится очевидной. Также очень важна роль российской исламской интеллигенции и в вопросах противодействия коррупции и казнокрадству. Кооптирование ее представителей в органы управления заметно бы снизило эти позорные явления, разрушающие государство и порождающие недоверие к нему со стороны населения.
Российская мусульманская община растет и динамично развивается во всех направлениях, и непривлечение ее потенциала может иметь катастрофичные последствия для судеб страны.
[i] Необходимо ввести какой-либо критерий для выражения отношения к религии того или иного мусульманина. Таковым критерием в наилучшей степени является регулярное совершение намаза. Эта позиция соответствует ряду положений исламской религии, зафиксированных в ее первоисточниках, и подтверждается мнением крупнейших законоведов – Абу Ханифы, аш-Шафии и др. Исходя из этого, практикующим (или соблюдающим) мусульманином здесь и далее называется мусульманин, совершающий пятикратный намаз.
[ii] В числе таких авторов необходимо прежде всего отметить небезызвестных Р. Силантьева и А. Игнатенко, которые никак не могут поверить в наличие мусульман, способных связать две строчки на бумаге. Как ни странно, но иногда тот же уклон обнаруживают и другие исламоведы, которые не только в теории должны знать обратное, но и были научными руководителями у некоторых молодых мусульманских историков.
[iii] Соответствие современной российской (не дворянской XIX века) культуры классической европейской крайне спорно – большинство россиян с высшим образованием просто не понимают достаточно расхожие латинские «крылатые выражения» или цитаты из Данте. Понятие же «мировая культура» вообще существует только в воображении – если под ней понимать культуру европейскую, то куда девать более древние китайскую, индийскую или ту же мусульманскую?
[iv] Что касается Северного Кавказа, то здесь ситуация была крайне неравномерной. В крайне секуляризованной Адыгее проживала высокоинтеллигентная мусульманская семья Шумафовых, давшая двух ученых – математиков Магомета и Энвера, второй из которых позже стал муфтием республики. В то же время в считающемся более религиозным Дагестане соблюдение норм шариата, в том числе намаз, считался «приметой сельской жизни». Заметным исключением являются два даргинских аула – Уллуая и Губден, отличавшиеся в советское время религиозностью своих жителей, не убывающей даже при выезде из селения. Но, к сожалению, высокой образованностью губденцы и уллуаинцы отличались лишь в изучении сугубо религиозных наук, причем на арабском языке. Кроме того, специфическая ментальность вайнахов и дагестанцев не позволяет проводить ретроспективные исследования их религиозности, только если исследователь не был близко знаком с опрашиваемым в период, о котором проводится опрос. (Это суждение основано на достаточно большом опыте общения).
[v] Здесь и далее анализ проводится только по людям, появившимся после упомянутого временного репера. Исключение следует при подведении итогов.
[vi] В данный период с известной долей условности вошел временной отрезок 1998-2003 гг. включительно.
Информационное агенство IslamNews.Ru
Войти с помощью: