Визит Владимира Путина в Саудовскую Аравию, Катар и Иорданию еще раз подтвердил стратегическую важность для России развития торгово-экономического сотрудничества с арабскими странами. По оценкам экономистов, такое сотрудничество поможет диверсифицировать экономику, выйти отечественному производителю на новые рынки сбыта, привлечь инвестиции из богатых нефтедобывающих стран.
О том, каковы перспективы российско-арабского экономического партнерства, выяснял наш корреспондент у Адалета Джабиева, основателя первого исламского банка в России – Бадр-Форте Банка.
- Во время недавнего турне президента России по арабским странам одной из главных тем переговоров был вопрос развития экономических отношений. Владимир Путин высказался за привлечение в Россию арабских инвестиции. В частности, он предложил саудовским банкам открывать у нас свои филиалы, в том числе и со 100-процентным капиталом. Как Вы оцениваете перспективы данных инициатив?
- Я думаю, нельзя усомниться в искренности слов президента, который высказался в поддержку прихода в Россию саудовских банков, однако существует опасение, что все эти благие пожелания, так и останутся благими пожеланиями. Опыт показывает, что существует сильное лобби, которое выступает против прихода в Россию арабского капитала, арабских инвесторов. От этого лобби, имеющегося на разных уровнях государственной власти, сегодня очень многое зависит. В министерствах и ведомствах, которые должны исполнять указы президента, есть немало идеологических противников сотрудничества России с арабским миром. В их в руках имеются реальные инструменты, для того чтобы показать: «Видите, Владимир Владимирович, кого вы пригласили – здесь что ни счет, то источник финансирования терроризма». И обязательно подведут все под соответствующий закон, а параллельно сделают утечку информации в «Московский комсомолец» или «Известия» о том, что арабы превратили Россию в отмывочную площадку. А между тем, саудовский инвестор или акционер не будет понимать, что происходит.
- Что сегодня представляет наибольшую опасность для арабского инвестора?
- Арабский инвестор должен быть готов встретить в России серьезное и отчаянное сопротивление на многих уровнях при всей имитации дружелюбности. Он должен исходить из того, что это сопротивление – системное, а не частное явление. Кроме этого, в России любой чиновник, будь то сержант налоговой инспекции, УБЭПа, сотрудник санэпидемстанции, пожарного надзора или какого-нибудь отдела центрального банка, имеет широкие возможности для того, чтобы парализовать действия любой компании или банка.
- В чем Вы видите выход из этой ситуации?
- К сожалению, между Россией и арабским миром до сих пор на уровне высшей политической власти не установлен канал связи, нет своего рода «горячей линии» для разрешения экономических ситуаций и споров в рамках защиты иностранных инвестиций.
Такая линия с Кремлем есть, например, у всех президентов европейских стран, у влиятельных финансовых учреждений, таких как Европейский Банк реконструкции и развития, у всех ТНК. Попробуйте, скажем, создать неудобства для какого-нибудь французского, немецкого или иного западного банка. Немедленно вмешается посол соответствующей страны, МИД заявит ноту, а российский посол будет вызван для дачи объяснений. И никакие декларации о том, что банк нарушал 115-ФЗ, не будет являться аргументом. А чиновникам скажут: сначала представьте доказательства, а потом закрывайте банк. А не наоборот. Представители арабских стран пока еще не обладают такой возможностью, и практики эффективной защиты своих инвестиций в России у них еще нет.
- Я, наверное, скажу сейчас банальную вещь. Но, тем не менее, может ли российская судебная система защитить арабского инвестора?
- В рамках судебной системы России, которая ангажирована в пользу государственных органов и особой справедливостью «советского гуманного суда» не отличается, а решает все «по справедливости», защищать арабского инвестора абсолютно бесперспективно. Поэтому я бы обратил внимание арабских политических и деловых кругов, что до тех пор, пока они не решат проблему горячей линии и наличия соответствующего механизма для защиты своих инвестиций, им следует сто раз подумать перед тем, как принять решение о приходе на российский рынок. И кто бы ни выступал контрагентом с российской стороны, никто, кроме президента, не обеспечит этой защиты.
- С печальным опытом исламской банковской деятельности в России мы уже познакомились на примере «Бадр-Форте Банка», а есть ли некий позитивный опыт?
- Был определенный опыт с участием арабского капитала, не идентифицирующего с себя с исламом. Однако преимущественно эти попытки были неудачными. Именно по тем причинам, о которых говорится выше.
- Исламофобия как социальный феномен распространена не только в России. Это явление присутствует в странах Европы, США и т.д. Несмотря на это, арабский бизнес активно приходит на рынки этих стран. Почему данный фактор не мешает на Западе и мешает в России?
- Первая причина – их прагматизм и самодостаточность. Вторая – они прекрасно понимают, что в долгосрочной перспективе это все равно остается на их территории. А люди, которые в последние 15 лет решали судьбу России и ориентировали ее в ту или иную сторону, видят будущее России по-своему. Им кажется, что российские активы должны принадлежать кому угодно, но только не россиянам. Они рассматривают Россию как некое израненное тело, над которым склонились хищники, стремящиеся оторвать кусок пожирнее. Исходя из этой установки, они делили и пилили Россию, как могли, пытаясь раздать как можно больше активов страны внешним игрокам. При этом эти люди хотели, чтобы как можно больше досталось именно той стране или группе стран, чьи интересы они лоббируют. За это они получали бонусы. Представьте себе, что наш истеблишмент состоит в основном из таких людей.
- Хочется надеяться, что Владимир Путин в свойственной ему манере продавит те решения, которые видятся ему полезными для России. Но существуют ли какие-то другие механизмы защиты арабского инвестора, помимо личного участия президента?
- Мне кажется, что если бы президенту удалось не только продавить те или иные решения, но и отслеживать их последующее исполнение, то можно было бы рассчитывать на какие-то результаты. Например, мы видим, как президент сделал Россию наблюдателем в ОИК. Без его воли, его поездки в Малайзию и выступления там, этого бы никогда не произошло.
Однако все, что происходит сегодня в отношениях с ОИК, – это имитация, нужная как раз для того, чтобы ничего не происходило. Пусть это не в обиду будет сказано тем, кто уполномочен заниматься этими вопросами, – возможно, у них такая установка или такие рамки. Но даже наблюдательство России в ОИК и более активная капитализация его экономического измерения могли бы стать определенной гарантией. В рамках многосторонних межгосударственных отношений могли бы быть выработаны некие механизмы, инструменты такой «горячей линии». Потому что, если сегодня к полномочному послу по особым поручениям по связям с международными исламскими организациями, господину Попову, обратиться по линии ОИК какая-нибудь страна с жалобой, что ее инвестор испытывает в России трудности – например, его бизнес закрывают пожарники или правоохранительные органы считают его террористом, – на это господин Попов, скорее всего, скажет: «Знаете, я всего лишь полномочный представитель и, к сожалению, не могу ничего для вас сделать». А это не является «горячей линией» и необходимым форматом взаимодействия и развития соответствующих отношений.
Если были бы разработаны действенные механизмы сотрудничества и мониторинга достигнутых договоренностей при непосредственном личном вмешательстве президента РФ В. Путина, то можно было бы ничего нового не придумывать, а использовать уже имеющиеся возможности для партнерства России и стран-членов ОИК, преодолевая сопротивление антиисламского и атниаробского лобби.
- А как Вы оцениваете роль таких организаций, как Торгово-промышленная палата или Российско-арабский деловой совет, которые созданы для решения вопросов развития экономического сотрудничества?
- Эти организации крайне неэффективны. Если Евгений Примаков, который возглавляет ТПП и курирует российско-арабских деловой совет, будет лично знаком с каким-нибудь чиновником, он еще может на что-то повлиять. Однако пока не разработан действенный механизм, вся деятельность в направлении развития российско-арабских экономических отношений выглядит как имитация. Пока я не вижу здесь поводов для оптимизма.
Войти с помощью: