Восстание Пугачева - последняя попытка воссоздать "Великую Тартарию"

Во времена СССР о нем писали как о крестьянской войне, которая была вызвана усилением крепостнического гнета над крестьянами со стороны дворян и помещиков. Хотя такие мэтры советской исторической науки, как Лев Черепнин, сумели выйти за рамки марксистско-ленинского понимания случившегося и определили произошедшее, как крупнейшую гражданскую войну на территории России между 1612 и 1917 годами.

Ведь начали эту войну отнюдь не крестьяне, а вольные казаки, требовавшие возврата «старинных вольностей», присущих допетровской Руси. Они не слишком верили в то, что казак Емельян Пугачев является Петром III, чудом выжившим мужем императрицы Екатерины II, но полагали, что у него достаточно опыта, смелости и полководческого таланта, чтобы возглавить казацкое восстание, начавшееся в сентябре 1773 года.

Следующим шагом Пугачева стало обращение к татарам и башкирам, которые населяли земли по реке Яик (Урал) и севернее, а также казахам, жившим южнее, с призывом присоединиться к казакам. Именно казаки и татары с башкирами и примкнувшие к ним казахи Младшего и Среднего жузов стали главной действующей силой восстания. В ноябре 1773 года к ним присоединились и калмыки. Пугачев организовал так называемую «Военную коллегию» из своих ближайших соратников, которая планировала и разрабатывала военные операции, многие из которых на начальном этапе восстания были успешно реализованы.

Лишь 31 июля 1774 года, спустя почти год после начала восстания был оглашен манифест «Петра III» о вольности крепостных крестьян. Таким образом он попытался привлечь их на свою сторону, обещав им освобождение от всех налогов и повинностей и раздачу земли безвозмездно «без покупки и без оброку».

Однако уже в августе главные силы Пугачева потерпели поражение, а 11 сентября он сам был захвачен в плен. Но и после пленения Пугачева война была продолжена башкирами.

Обращает на себя внимание тот факт, что для борьбы с восставшими использовалась достаточно крупная армейская группировка – 20 пехотных и кавалерийских полков, руководить которой был направлен прямо с фронта русско-турецкой войны знаменитый полководец Александр Суворов. Это объяснялось в том числе и наличием у Пугачева артиллерии, которой восставших снабжали сочувствовавшие рабочие уральских заводов и которая умело использовалась против правительственных войск. По всему видно, что простой неграмотный казак просто не мог управлять огромной армией и проводить операции на огромных пространствах Урала и Поволжья.

Многие документы, касающиеся восстания Пугачева, были уничтожены по приказу императрицы Екатерины II. Более того по ее распоряжениям старались стереть всякую память о восстании, и даже реку Яик переименовали в Урал.

При изучении существующих документов бросается в глаза, что Пугачев призывал казахов, татар и башкир не просто воевать с царскими войсками и уничтожать царскую администрацию на местах, но брать власть в свои руки и устраивать ее на основе казацких представлений о свободе и воле. Обращаясь к крестьянам, казакам, татарам и башкирам, он апеллировал к вольностям, которые представители этих социальных групп имели в допетровской и шире, доромановской России. То же самое было и в отношении староверов, не воспринявших нововведения Никона, что привело к церковному расколу в правление отца Петра I царя Алексея Михайловича. Поэтому реализация обещаний Пугачева в случае гипотетической победы восстания должна была привести к восстановлению допетровской Руси.

Отдельные свидетельства указывают и на то, что часть знати, не довольная правлением Екатерины II, вынашивала планы отстранения ее от власти, и возлагала определенные надежды на наследника престола Павла Петровича, который и сам был в натянутых отношениях с царственной матерью. Когда Павлу в 1772 году исполнилось 18 лет созрел заговор. Среди заговорщиков были воспитатель наследника граф Никита Панин, его брат генерал-аншеф Петр Панин, княгиня Екатерина Дашкова, писатель Денис Фонвизин (автор комедии «Недоросль»), секретарь Никиты Панина Петр Бакунин. Бакунин в последний момент раскрыл планы заговорщиков Екатерине, но она не стала их арестовывать, а перекупила, даровав тем же братьям Паниным огромные богатства и привилегии, которых они добивались.

В связи с этим можно вспомнить эпизод с ржевским купцом, старообрядцем Астафием Долгополовым, который был командирован Пугачевым в Петербург, где пытался установить контакты с Павлом. Будучи пойманным он предложил свои услуги в поимке Пугачева, но по пути смог обмануть бдительность конвоиров и бежал. Однако после длительных поисков был пойман и закончил свои дни на каторге. (Сподвижники Пугачева свидетельствуют // Вопросы истории, № 8. 1973).

Резюмируя, можно сказать, что война, начатая Пугачевым, не походила на типичное крестьянское восстание. К ней были привлечены те, кто связывал свое существование с великим прошлым Евразии. Ведь и казахи, и татары, и казаки, и староверы стремились восстановить старинные порядки, которые существовали на Руси до тех пор, пока не был выбран прозападный вектор развития.

Примечательно, что территория, на которой происходило восстание, вплотную примыкала и частично включала места, которые еще на российских картах начала 18 века обозначались как «Великая Тартария». Это дает основания некоторым историкам заявлять, что восстание Пугачева было последней попыткой антизападных сил в России отобрать власть у «немцев», занявших российский престол и стремившихся к вестернизации правящего класса, с помощью народов, населявших обширные пространства, некогда входившие в Золотую Орду.

Во всяком случае Пугачев воплощал в жизнь некий план, но кто был его разработчиком и каковы были его истинные цели, так и остается не ясным. Единственное, с чем согласны историки, так это с тем, что власти династии Романовых-Гольштейн-Готторпских был нанесен сильнейший удар, от которого она долго не могла оправиться, и что Екатерина очень серьезно оценивала угрозу, исходившую от «бунтовщика Емельки Пугачева».