Как мусульманин чуть не стал китайским императором

Традиционным религиями для Китая являются буддизм, даосизм, конфуцианство. Вместе с этим в стране проживает значительное число мусульман.

Ислам появился в Поднебесной в начале 8 века, благодаря интенсивным торговым контактам с Ближним Востоком. Мусульмане оставили заметный след в истории Китая, будучи мореплавателями, полководцами, государственными деятелями. Даже знаменитый китайской суп-лапша – изобретение мусульман.

Несмотря на это, за всю историю Китая не было ни одного императора-мусульманина. Однако в 14 веке сложилась ситуация, когда последователь ислама мог занять императорский трон.

Во второй половине 13 века, когда Китай был завоеван монголами, они основали новую императорскую династию Юань. В 1273 году у Маннгалы, одного из сыновей хана Хубилая (внука Чингиз-хана и основателя династии), родился сын по имени Ананда. И Хубилай, и Маннгала исповедовали буддизм, следовательно и Ананда также был буддистом по рождению.

Маннгала являлся наместником хана в западном Китае, где традиционно проживало много мусульман. В 1278 году он погиб и его статус и положение в правящей верхушке унаследовал Ананда. Его воспитателем стал тюрок-мусульманин Нисар Хасан и его жена Зулейха. По всей видимости, религиозная принадлежность его воспитателей и стала причиной его обращения в ислам. Многие из придворных Ананды также последовали его примеру.

Примечательно, что на территории современной провинции Нинцзя на западе Китая, находившейся под управлением Ананды, треть населения составляют мусульмане. Обращение Ананды в ислам вызвало гнев его двоюродного брата Тэмур-Хана, который в 1296 году вызвал его в столицу Монгольской империи Каракорум и посадил в тюрьму, поставив условием освобождения из нее отказ от ислама. Тем не менее Ананда был тверд в вере и не стал от нее отрекаться и, в конце концов, был освобожден. Он принял участие в войне с еще одним претендентом на трон кагана Монгольской империи – Дувой, правителем Чагатайского улуса, и помог победить его.

В 1307 году скончался Тэмур-Хан, а годом ранее умер его единственный сын-наследник престола. В империи наступил кризис престолонаследия. Вдова Тэмур-Хана Булуган решила передать престол в руки Ананды. Однако другая придворная группировка выдвинула кандидатуру племянника умершего кагана Кулуг-хана (Хайсана). Он враждебно относился к Булуган, которая, в силу своего положения матери наследника престола, имела множество врагов при дворе. И для нее, и для Ананды кризис престолонаследия разрешился плачевно: они были арестованы и казнены.

Кулуг-хан стал новым монгольским ханом и китайским императором. Хотя власть монголов в южном Китае была свергнута в 1368 году, они продолжали править наряду с Монголией и северным Китаем, и среди этих правителей некоторые были мусульманами.

И пусть история не знает сослагательного наклонения можно предположить, что если бы трон династии Юань занял мусульманин, это определенным образом сработало бы на укрепление позиций ислама в Китае, однако этот эффект мог быть легко снивелирован восшествием на престол правителя-немусульманина.

Вероятно власть мусульманина могла бы способствовать распространению ислама среди своих соплеменников-монголов, и в этом случае как Внутренняя (ныне входящая в состав Китая), так и Внешняя Монголия могли бы иметь более тесные связи с исламским миром. Для современного Китая это означало бы наличие еще одного мусульманского региона в составе страны. Возможно, Китай при императоре-мусульманине сблизился бы с исламскими государствами Центральной Азии и имел бы сильное влияние на их политику и союзы, и при определенных обстоятельствах смог бы интегрировать в себя большую часть их территории, не ограничиваясь землями уйгур (Восточным Туркестаном).

В силу господства даосистских традиций и конфуцианской морали ислам не стал движущей силой общественных процессов в Китае, завоеванном монголами в средние века. Напротив, в Золотой Орде, другом государстве, относящимся к Pax Mongolica, духовные семена религии Единобожия упали на благодатную почву, подготовленную с одной стороны влиянием ближневосточных исламских государств, а, с другой, не отягощенную изощренной философией тенгрианства.

Ислам в Золотой Орде победил в честной конкуренции, и это помогло сохранить религиозный плюрализм в Великой степи и во всей северной Евразии.