Как Москва пыталась заключить союз с Крымом против Польши и Литвы

Принято считать, что Крымское ханство и Московское государство находились в постоянной вражде. Однако так было далеко не всегда. После взятия Казани и Астрахани Иван Грозный предпринял несколько попыток завоевать Крымское ханство, но они закончились неудачей.

Не слишком удачными были и походы крымского хана на Москву. В 1558 году московский царь начал Ливонскую войну, реализуя первую попытку "прорубить окно в Европу". После первых успехов в Прибалтике война приобрела затяжной характер и потребовала привлечения всех ресурсов Московского государства.

Литва и польский король Сигизмунд предпринимали усилия для того, чтобы побудить крымского хана выступить в продолжающейся войне на их стороне против русских. В свою очередь, Иван Грозный отправил в Крым посольство под руководством боярина Афанасия Нагого с предложением Девлет-Гирею заключить антилитовский пакт. Грозный предполагал, что такой союз сделает литовцев и поляков более сговорчивыми и затянувшуюся войну на Западе можно будет завершить миром.

В "Наказе", данном Нагому, московский царь объявлял антикрымскую политику прошлых лет ошибочной и всю вину за нее возлагал на "изменников, занеж с государем ссору зделали" – И. В. Шереметева, А. Ф. Адашева и И. М. Висковатого, которых он удалил от своего царского двора в опалу.

25 июня 1563 года Афанасий Нагой был принят Девлет-Гиреем и начал переговоры. В самом договоре содержался следующий пункт: "А на Жигимонта Августа короля полскаго и великого князя литовского, или иной хто государь будет на Великом княжстве Литовском и на полском королевстве, на них обема нам быти заодин. Мне, царю и великому князю на них тебе пособляти, а тебе, Девлет Кирею царю, на них мне пособляти".

Поляки и литовцы, которых чрезвычайно встревожил подобный ход дела, через своих "агентов влияния", среди которых были и беглецы из Казани и Астрахани при крымском дворе, начали активно мешать переговорам.

Впрочем, камнем преткновения стало не польско-литовское вмешательство, а вопрос о равенстве положения глав обеих государств. В Москве настаивали, чтобы крымский хан первым "присягнул на шерти", то есть дал клятву на Коране соблюдать договор и приложил бы к нему золотые печати, что свидетельствовало бы о том, что инициатива в заключении союза исходит от крымцев, а Москва лишь соглашается на их предложение. Это также свидетельствовало бы и о равенстве двух стран на международной арене.

Однако вопрос о династическом первенстве был для Крыма принципиальным. Крымский хан, как прямой потомок Чингизхана, считал себя выше всех остальных правителей постордынских государств.

Вторым моментом, осложнявшим переговоры был вопрос о "поминках", те есть дарах, которые московский царь должен был прислать крымскому хану. В Крыму рассматривали эти дары как некую плату за заключение союза, тогда как в Москве их присылку обставляли условием нападения на Литву.

Литовцы в этот момент решили проявить инициативу и в конце 1563 года в Крым отправился литовский посол Юрий Быковский, который стал подговаривать хана совершить поход на российские территории. Тем не менее хан решил продолжить переговоры и стал готовить к отправлению в Москву своего посла. Однако, крымская знать, которой литовцы обещали "поминки" вдвое большие чем должен был прислать русский царь, предложила хану свой вариант договора с Москвой. Хан, который по степному обычаю должен был учитывать позиции своих приближенных, выдвинул встречные предложения: он объявил, что в случае, если царь первый присягнет на собственной грамоте и выплатит большие "поминки", то крымцы готовы вступить войну с Литвой. С этим условием он отправил на Москву своего посла, который в русских посольских книгах именуется как Ашибаш Фрух.

В ходе переговоров в Москве царь и его приближенные изобрели целую дипломатическую комбинацию: было решено «учинить клятву» на крымской шертной грамоте, однако в Крым вновь отправлялся вариант грамоты, уже ранее привезенный туда Нагим. Именно на этом варианте должен был присягать крымский хан. А потом Грозный готов был еще раз принести крестоцелование на данной грамоте. Таким образом, присяга царя на крымской шерти оказалась лишь маневром.

Русский царь делал все возможное, чтобы в основе договора лежал бы русский вариант соглашения, и чтобы хан присягнул первым, а Москва – второй. Против этого варианта резко выступали эмигранты из Казани и Астрахани. Они небезосновательно предостерегали от экспансионистских планов русского царя, что он «хочет идти на Крым Днепром». По сведениям Нагого, хан даже якобы воскликнул: «К чему де яз на Крыму и царь, коли меня ныне дети и болшие улусные люди не слушают». То есть Девлет-Гирей, несмотря ни на что, склонялся к союзу с Иваном Грозным, но ему мешали "злые советники". Посланец Москвы Нагой посоветовал хану поступить с ними так, как это делали на его родине – отправить в опалу.

16 июня 1566 года крымский хан в присутствии Афанасия Нагого и другого российского посла Федора Писемского еще раз принес клятву на своем варианте договора, который не устраивал московскую сторону, и на этом закончилась первая попытка заключения союза с Крымским ханством.

Вторая раз она была предпринята в 1577 году и также связана с продолжением Ливонской войны. После смерти хана Девлет-Гирея московские дипломаты активизировались, пытаясь наладить отношения с новым ханом Мухаммед-Гиреем II и его приближенными. Со своей стороны крымцы также были готовы обсуждать условия союза между двумя сторонами.

В декабре 1577 года в Москву прибыло крымское посольство во главе с Халил-Челебеем. Он передал Ивану Грозному грамоту от нового хана с предложением договора, условия которого были близки к условиям договора 1563-66 годов. Москва выразила готовность к переговорам и в Крым было направлено русское посольство. Иван Грозный, которому поступали обнадеживающие сведения об антилитовском настрое крымской элиты, ждал от хана согласия на союз против Литвы. Однако летом 1578 года новое крымское посольство, прибывшее в Москву, доставило ханскую грамоту с требованием "вернуть Казань и Астрахань". Ожидаемо, что крымцы получили отказ. Хотя после взятия Москвы в 1571 году Девлет-Гиреем Иван Грозный был согласен вернуть Астрахань.

В Москве был разработан свой вариант договора, условия которого предусматривали официальное признание Ивана IV не только великим князем, но и царем "Всея Руси", и обязательство крымцев не нападать на русские пограничные города. Это условие фактически предусматривало то обстоятельство, что города, уже захваченные русскими у литовцев, фактически признавались бы принадлежащими Москве.

Одновременно не прекращались попытки склонить Крымское ханство к союзу с Польшей. Король Стефан Баторий пытался добиться этой цели с помощью Османской империи, но хан не пошел на еще большее обострение отношений с Москвой.

Таким образом, можно констатировать, что крымцы были готовы на союз с Москвой, а Москва – с Крымом. Но для крымских ханов вопрос династической преемственности и старшинства на постордынском пространстве на фоне повышения статуса московских царей продолжал играть важную роль. Эти взаимоисключающие факторы в конечном счете помешали сложиться антизападному альянсу, что вынудило Московское государство воевать на два фронта. Война против Крыма была выиграна, но Ливонская проиграна, и это привело государство к Смутному времени.