Татары – первооткрыватели золота на Колыме

Памятник пионерам освоения Колымы и Чукотки

У Магаданской области есть три бренда – золото, зэки и красная икра. В том, что первое стало главным символом Колымы, заслуга двух татар – старателей, покинувших в начале ХХ века деревню Мирза в Казанской губернии и отправившихся на Дальний Восток в поисках драгоценного металла. История, которую мы расскажем ниже, охватывает почти весь Дальний Восток. Начавшись в Иркутской губернии, она продолжилась на территории Якутской области и завершилась в самых диких и безлюдных местах Приморской области Российской империи.

Вот что сказано об этом в книге «Геологи Северо-Востока. 80 лет Первой Колымской экспедиции»: «В 1908-1916 гг. для изучения естественных ресурсов Охотско-Колымского края коммерсант И.Е. Шустов организовал поездку в этот район Г.И. Розенфельда (Нордштерна). Летом 1914 г. Розенфельд и группа рабочих (Михаил Канов, Сафей Гайфуллин и Барри Шафигуллин – по прозвищу Бориска) обследовали кварцевые жилы в бассейне р. Среднекан и отдельные участки р. Буюнда, где были обнаружены знаки золота. В 1915 г. Б. Шафигуллин (Бориска) в одном из небольших притоков р. Среднекан (впоследствии названном Борискин) нашел богатую россыпь золота, которая стала первой в ряду многотысячных россыпных месторождений Колымы».[i] Кратко упоминается о Б. Шафигуллине и С. Гайнуллине «Охотско-Колымский край. 70 лет геологического поиска».[ii] История открытия золота на Колыме с участием Бари Шафигуллина и Сафея Гайфуллина также описана в нескольких художественных произведениях советского времени.[iii]

Однако, Евгений Радченко – магаданский фотограф, путешественник и автор блога «О Колыме поговорим», с которым мы встретились в г. Магадан в июле 2020 г., полагает, что Бари Шафигуллин достоин гораздо большего, чем просто упоминания художественной и научной литературе. Несколько лет назад Евгений Радченко выступил с инициативой поставить первооткрывателю золота памятник в Магадане, который планировалось открыть в 2016 г. – к столетию открытия Бари Шафигуллиным первого колымского золота.

«Считаю, что его заслуги недооценены, многие историки и геологи считают, что первооткрывателем колымского золота является Бари Шафигуллин. Он первым нашел промышленные запасы золота на р. Среднекан, что подтолкнуло к организации Первой колымской экспедиции,[iv] которая шла по его следам».[v]

Бари Шафигуллин был крестьянином из д. Мирза Казанской губернии, вместе с односельчанином Сафи Гайфуллиным подались на Ленские золотые прииски в Бодайбо – центр золотодобычи Иркутской губернии. В том, что наши герои отправились так далеко от дома, не было ничего необычного. В окрестностях Бодайбо работали сотни рабочих – мусульман, которые даже в 1899 г. обратились к муфтию Оренбургского магометанского духовного собрания с просьбой разрешить им организовать самостоятельный приход и построить мечеть.

«Находясь в количестве рабочих, численностью до 600 человек, в тайге на приисках разных компаний, расположенных в Вилюйской и Олекминской золотопромышленных системах Иркутской губернии и Якутской области, и не имея возможностей исполнять обрядов нашей религии, как относительно похорон, венчаний, та и молитв во время головных праздников, за неимением в тайге мечети и за отсутствием муллы, мы, нижеподписавшиеся крестьяне магометанского вероисповедания разных губерний, уполномоченные устными просьбами других наших братьев, всепокорнейше просим Уфимское Магометанское Духовное Собрание разрешить нам выстроить на резиденции Бодайбо мечеть с назначением в таковую муллу для выполнения необходимых духовных обрядов, требуемых магометанским вероисповеданием», – писали старатели, прибывшие в Бодайбо из Казанской, Уфимской, Оренбургской, Вятской и др. губерний 11 августа 1899 г. [vi]

Ходатайства рабочих при поддержке ОМДС были удовлетворены, от губернских властей были получены необходимые разрешения и на указанных предприятиях начали функционировать мусульманские культовые учреждения.

Оказавшись в Бодайбо Бари Шафигуллин и Сафей Гайфуллин стали невольными свидетелями трагических событий, получивших в истории название «Ленский расстрел». Вкратце напомним о том, что произошло в 1912 г. на Лене.

Рабочих для компании «Лензолото» вербовали по всей стране, в 1911 г. до 40% рабочих, трудившихся в Ленских рудниках, были набраны из Европейской части Российской империи, в том числе из Поволжья. Подписавший договор работник получал в качестве аванса 135 рублей, что составляло полугодовое жалование рабочего в Москве, и отправлялся под наблюдением полиции на прииски. Заработная плата горнорабочих составляла 30-45 рублей в месяц, то есть была примерно вдвое выше, чем у рабочих в Москве и Санкт-Петербурге, и в десять-двадцать раз выше денежных доходов крестьянства. Кроме того, до 1912 г. разрешались сверхурочные старательские работы по поиску золотых самородков. Они принимались по цене от 84 коп. до 1 руб. 13 коп. за 1 грамм золота. В случае удачи, рабочий за год такой работы мог накопить до тысячи и более рублей.

Однако непосредственно перед прогремевшей на всю страну забастовкой старательские работы были запрещены, и, кроме того, администрацией были предприняты дополнительные меры, ограничивающие возможность поиска самородков на рабочих местах. Также администрация вербовала рабочих больше, чем было нужно, с целью понизить оплату им труда. «Мы не считаем, что есть какой-либо риск в том, чтобы нашелся лишний народ. При излишке рабочих вам легче будет предъявлять к рабочим более строгие требования, опять-таки присутствие лишнего народа в тайге может содействовать понижению платы, какую цель следует всеми мерами и преследовать…», – писал директор-распорядитель – барон А.Г. Гинцбург главноуправляющему И. Н. Белозёрову.

Рабочий день на золотых рудниках длился по договору найма 11 часов, по факту до 16 часов. Добыча золота проходила в основном в шахтах в условиях вечной мерзлоты. Ледник приходилось разогревать кострами, а талую воду безостановочно откачивать. Механизация добычи, несмотря на значительные вложенные средства, была на недостаточном уровне, многие работы приходилось делать вручную. Спускаться в 20-60 метровые шахты приходилось по вертикальным обледенелым лестницам. Рабочие работали по колено в воде. После смены рабочим, в сырой от воды робе, приходилось идти по лютому морозу несколько километров до бараков, что часто приводило к заболеваниям и смертям. Рабочие регулярно подвергались опасности обвалов, получали ушибы и переломы.

Рабочие бараки «Лензото» были переполнены, мест не хватало. Часть рабочих были вынуждены снимать частные квартиры для проживания. На оплату частных квартир уходило до половины заработка. Кроме того, как впоследствии установила комиссия, лишь около 10 % бараков удовлетворяло минимальным требованиям для жилых помещений.

Помимо тяжёлых климатических условий и 11-часового рабочего дня с одним выходным, была установлена низкая заработная плата, которая частично выдавалась в виде талонов в приисковые лавки, где качество продуктов было крайне низким при достаточно высоких ценах. Кроме того, из зарплаты удерживались штрафы за множество нарушений, а также практически отсутствовала техника безопасности: на каждую тысячу человек приходилось свыше семисот травматических случаев в год. Ухудшающиеся условия труда и фактическое запрещение рабочим дополнительного заработка на самородном золоте создавало условия для забастовки.

Забастовка началась стихийно 29 февраля (13 марта) на «Андреевском» прииске, но затем к ней

присоединились и рабочие других приисков. К середине марта число бастующих превысило 6 тысяч человек. Они требовали повысить зарплату, улучшить качество продуктов питания, сократить продолжительность рабочего дня, отменить штрафы и не принуждать женщин к труду. После ареста лидеров стачечного комитета, 4 (17) апреля 1912 года состоялось шествие более чем двух тысяч рабочих Ленских золотых приисков. Против протестующих было применено огнестрельное оружие. По разным данным погибло от 150 до 270 человек, а от 100 до 250 получили ранения. Попавшая в печать информация о Ленских событиях вызвала большой резонанс в стране.[vii]

«На эту забастовку приходили как рабочие, так и члены их семей, поэтому среди погибших были и женщины, и дети, – поясняет Евгений Радченко. – После этого большая часть работников приняли решение покинуть Бодайбинские прииски. Это и подтолкнуло к освоению дальних рубежей. Большая их часть ушли в Якутию и в Забайкалье, и Бари оказался среди них. Но так как Бориска и его друг Сафи Гарифуллин были больше одиночками, их не устроила жизнь на Алдане, где скопилось большое количество старателей, они решили уйти дальше на восток, на Колыму».[viii]

Так медленно, но верно два друга продвигались на восток, не чураясь любой работы для того, чтобы добыть себе средства к существованию. По дороге Бари Шафигуллин самоотверженно промывал каждый ручей, который попадался на пути, ища там золото. На территории Якутии их взял в каюры (транспортные рабочие) доверенный фирмы купца Кушнарева некий Григорий Шпак, вместе с которым они и добрались сначала до Оймякона, а потом, в 1914 г., и до посёлка Ола на берегу Охотского моря, в котором проживали представители коренных народностей края: эвены, ламуты, якуты.

Здесь они познакомились с Юрием Яновичем Розенфельдом, который по заданию владивостокского купца И. Е. Шустова прибыл в Олу тоже в поисках золота. «Их азарт подогревали слухи о будто бы найденных в районе Охотска россыпях золота… – пишет в своем очерке казанский журналист Алия Зиганшина, – Но здесь их ждало разочарование, хотя в своих поисках Бориска не пропускал ни одного ручья. "Надо идти вглубь материка, на Колыму!" – согласно решили товарищи после встречи с опытным охотским старателем Михаилом Коновым. Вновь нанявшись в купеческий караван в качестве транспортных рабочих, Шафигуллин и Гайфулин летом 1914 года добрались до Колымы, где начали разведку. Для опробования кварцевых жил не было ни нужных инструментов, ни условий, и все же в долине речке Буюнды – притока Колымы – старатели обнаружили неоспоримые знаки, свидетельствующие, что золото близко».[ix]

Краевед И. Панкратов отмечает: «Следует сказать, что до Ямска добрались Розенфельд и Гайфуллин, а Шафигуллин (Бориска) с Кановым остались на Буюнде, прельщенные дальнейшими поисками золота. Старатели планировали новую экспедицию в Среднекан, но грянула первая мировая война…»[x]

Вот как о дальнейших событиях пишет геолог Б. Вронский: «Как только установился зимний путь, Гайфуллин на оленях отправился за своими товарищами, которые подлежали мобилизации. Бориска категорически отказался возвращаться.

– Воевать не хочу. Буду искать золото. Либо найду его, либо умру в тайге.

Гайфуллин и Канов уехали. Бориска остался одни. Зиму он провел в небольшом бараке, который выстроил вместе с Кановым. Пройденные в нескольких местах шурфы оказались пустыми.

Летом он отправился вверх по Колыме, продолжая опробование встречных ручьев, и, в конце концов, добрался до правого притока Колымы – Среднекана. В его нижнем течении он построил маленький барак и принялся за разведку. В одном из небольших притоков Среднекана, названном впоследствии «ключ Борискин», он обнаружил хорошее золото, которым ему, однако, не пришлось воспользоваться.

Поздней осенью 1916 года вверх по долине Среднекана проезжали якуты М. Александров, А. Колодезников и Н. Дмитриев. Доехав до барака, они остановились и вошли внутрь. Там никого не было. На грубо сколоченном столе лежал кусок недоеденной лепешки. Прождав некоторое время, якуты отправились искать хозяина. Следы привели их к шурфу, на краю которого в полусогнутом положении сидел мертвый Бориска. Лицо его было чуть припорошено снегом. Одна нога полуразута. Видно было, что он переобувался и что смерть застигла его в этот момент. При нем был найден небольшой мешочек с золотом. Все его снаряжение состояло из топора, сильно сработанного кайла, деревянного лотка и двух жестяных банок из-под консервов, видимо служивших ему котелком и кружкой.

Причина его смерти осталась невыясненной. От голода он умереть не мог: в бараке было достаточно продуктов.

Возможно, Бориска был убит с целью ограбления, однако доказательств этого нет. Тайга умеет хранить тайны.

Якуты, нашедшие Бориску, похоронили его в том самом шурфе, который он вырыл собственной рукой.

Впоследствии на этом участке был организован прииск Борискин с очень хорошим золотом. При добычных работах экскаватором случайно было подхвачено тело Бориски, которого похоронили вторично, уже на новом месте, где его, по-видимому, никто больше не потревожит».[xi]

Евгений Радченко дополнил в беседе с нами:

«На этом его история не закончилась. Спустя десять лет про золото, найденное Бориской, вспомнили, и по его следам отправили 1-ю Колымскую экспедицию для подтверждения промышленных запасов на Колыме во главе с Юрием Александровичем Билибиным в 1928 г. Из книги «Вексель Билибина», в которой приводятся воспоминания одного из геологов, участвовавшего в этой экспедиции, известно, что Ю.А. Билибин опрашивал жителей Олы из числа тех, кто был знаком с Бориской: о том, как он шел, какие препятствия преодолевал, где искал. И поиски подтвердили наличие золота там.

Сафи Гарифуллин или Софийка, как его звали, привлекался в качестве проводника и консультанта в группу первой колымской экспедиции, но делал он это неохотно, поэтому помимо него были привлечены другие люди, Поликарпов, например, которые с ними обоими работал раньше. Потом у Сафи были проблемы с законом: ему чудом удалось избежать наказание за давностью лет, потому что его заподозрили в убийстве Бориски из-за золота. Это предположение не подтвердилось, поэтому его отпустили, но страху он натерпелся. У него были неудачные попытки самостоятельной добычи, а закончил свою жизнь в поселке Ола, где в последние годы жизни работал сторожем на почте, и в 1940 году там же в поселке был похоронен».[xii]

Итоги 1-й колымской экспедиции, доказавший высокий золотоносный потенциал региона, предопределили дальнейшее развитие северо-восточной части Дальнего Востока. Её память увековечена в романах, научных, художественных и документальных произведениях, памятниках, в том числе самому Ю.А. Билибину в центре г. Магадан.

А вот Бари Шафигуллин оказался несколько обделен вниманием. Как мы уже говорили, эту несправедливость и решил исправить Евгений Радченко: «У меня возникла идея установить ему памятник в г. Магадан. Со скульптором и заслуженным художником РФ Евгением Крамаренко мы разработали концепцию памятника, эскизы, даже была создана миниатюрная скульптура. Мэрия Магадана нам предоставила место для установки памятника, рядом с которым мы стоим. Планировалось, что это будет ростовая фигура сидящего на камне Бориски, разглядывающего в ладони самородки золота. Эта скульптура могла бы украсить замечательный парк перед фасадом Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института им. Н.А. Шило дальневосточного отделения Российской академии наук. Институт как раз занимается проблематикой полезных ископаемых в Магаданской области и на Колыме. Это был бы замечательный подарок городу, как напоминание о том, кто стоял у истоков обнаружения золота, какие события предопределили появление Магадана и его дальнейшую судьбу, как города, который открывает ворота для освоения большого белого пятна в Колымской золотой провинции».

Городские власти идею Е. Радченко поддержали. Администрацией г. Магадан было выделено место для установки памятника – рядом с памятником Ю.А. Билибину.

Горячо поддержали идею и в местной мусульманской общине. Депутат Магаданской городской думы, имам-хатыб Местной мусульманской религиозной организации г. Магадана «Махалля» Рафаэль Рашитович Фатыхов сделал значительные финансовые вложения в реализацию данного проекта. Но в регионе, обеспечивающем Россию золотом, на памятник первооткрывателю золота нужную сумму денег в полном объеме найти не удалось.

«Предполагалось сделать эту скульптуру из бронзы, поскольку из других материалов делать памятник Бари Шафигуллину, открывшему залежи золота, делать просто неудобно и неуважительно к его памяти. Стоимость проекта в середине 2010-х гг. оценивалась нами в 3,5 млн рублей. Я обращался к золотопромышленникам, но те, к сожалению, не пожелали участвовать в его реализации, поэтому процесс работы над памятником приостановился, но не прекратился. Место под него зарезервировано, если появятся деньги, мы продолжим работу и доведем ее до конца».

Неравнодушные жители Магадана надеются, что памятник Бориске в столице Колымского края все-таки когда-нибудь будет воздвигнут, ведь он является примером того, как упорный труд простого человека, достигающего поставленную цель порой ценой своей жизни, может кардинально изменить судьбу большого региона и даже целой страны.

Алексей Старостин,

доцент кафедры теологии УГГУ,

кандидат исторических наук

Магадан – Екатеринбург

Материал подготовлен при содействии Духовного управления мусульман Дальнего Востока в составе ЦДУМ России и при поддержке Фонда президентских грантов в рамках реализации проекта «Мусульмане на Дальнем Востоке России: история и современность», № 192-004692.

[i] Прусс Ю. Геологи Северо-Востока. 80 лет Первой Колымской экспедиции. СПб.: Изд-во «Охотник», 2008. С. 14-15.

[ii] Охотско-Колымский край. 70 лет геологического поиска. М. – Магадан: 70 лет геологического поиска, 1998. С. 6.

[iii] Вронский Б. На Золотой Колыме. Воспоминания геолога. М.: Мысль, 1965.; Русланов Б.С. Повесть о Бориске, его друге Сафи и первом колымском золоте. Магадан: Магаданское книжное издательство, 1971; Волков Г. Золотая Колыма. Магадан: Магаданское книжное издательство, 1984; Устиев Е. У истоков Золотой реки. М.: «Мысль», 1977; Козлов А. Г. От Ямска до Среднекана // Рассвет Севера (Ольский район Магаданской области) – 2 июля 1987.

[iv] 1-я Колымская геолого-разведочная экспедиция Геолкома 1928 – 1929 гг. под руководством Ю.А. Билибина.

[v] Интервью с Евгением Радченко г. Магадан 25 июля 2020 // Полевые материалы автора (ПМА).

[vi] Национальный архив Республики Саха (Якутия) Ф. 12и. Оп. 1. Д. 20601. Л. 5.

[vii] Хаген М. Ленский расстрел 1912 года и российская общественность // Отечественная история: журнал. – 2002. – № 2; Мунгалов Н. Н. Ленские золотые прииски (1846–1920 гг.) Исторический очерк.. – Бодайбо. Иркутск.: ООО Репроцентр А1, 2006; Соколов В. Н. Ленский расстрел: По книге «События на Лене в документах. М.: Партиздат, 1932». – Новосибирск: Новосибирское обл. изд-во, 1938.

[viii] Интервью с Евгением Радченко г. Магадан 25 июля 2020 // ПМА.

[ix] Зиганшина А. Будете у нас на Колыме… // Вечерняя Казань / № 177 (3119) URL: http://old.evening-kazan.ru/printart.asp?id=20274 (дата обращения: 10.10.2020)

[x] Панкратов И. Первое колымское золото, или Повесть о Бориске на новый лад URL: https://zen.yandex.ru/media/id/5b1765b98a661900a9ed11c7/pervoe-kolymskoe-zoloto-ili-povest-o-boriske-na-novyi-lad-5b7112bcd662c600a9f94894 (дата обращения: 10.10.2020)

[xi] Вронский Б. На Золотой Колыме. Воспоминания геолога. М.: Мысль, 1965. С. 5-10.

[xii] Интервью с Евгением Радченко г. Магадан 25 июля 2020 // ПМА.

Информационное агенство IslamNews.Ru