Царские хоромы для султана Кипчакского улуса в Прииртышье

Во время путешествия по сакральным местам Казахстана мы побывали в усадьбе правителя северо-восточного Кипчакского улуса Султанбета (Султан-Мухаммеда, Султанмамета) бахадура в исторической части города Павлодар. Время было под вечер и музей уже закрылся, но, благодаря содействию наших павлодарских друзей, в усадьбе нас ждал ее смотритель Аманжол Камзин, он же прямой потомок султана.

Аманжол ага был рад гостям из Сибири. Ему, как нам показалось, было приятно, что люди издалека проявляют интерес к его прямому предку, более того, знают о нем кое-что. Благодаря тому, что Аманжол ага подарил нам книги с архивными данными по событиям в Прииртышье в 18-19 веках, теперь мы знаем еще больше о днях минувших и великой личности правителя Кипчакского улуса. И, прежде чем перейти к истории возведения царской властью хоромов Султанбет-султану, есть смысл вкратце вспомнить о событиях первой половины 18 века, когда на реке Иртыш в Западной Сибири встретились двигавшаяся с севера Российская империя и наступавшая с юга Казахское ханство.

Автор с потомком султана Аманжолом Камзиным рядом с бюстом Султанбет-султана

К середине 18-го столетия пала под ударами объединённого войска трех жузов последняя кочевая империя – Джунгарское ханство. Закончилась в результате «казахской реконкисты» в пользу тюрков столетняя война за степные просторы от Семиречья до Сибири, и Иртыш, по обеим берегам которого еще недавно хозяйничали монголоязычные джунгары/калмыки, стал естественной границей между империей Романовых и ханством казахских Джучидов. Новым хозяевам земель по разные стороны Иртыша предстояло налаживать отношения, которые были непредсказуемыми несмотря на то, что султаны ослабленного в результате многолетней войны Казахского ханства, выбирая стратегического союзника между Россией и Китаем, склонились к принятию московского протектората. Тем не менее мелкие и крупные стычки происходили на границе повсеместно.

Казахскую сторону в переговорах с Сибирскими пограничными линиями Российской империи представлял Султан-Мухаммед бахадур, двоюродный брат Аблай-хана, закаленный в многолетних боях с джунгарами полководец войска кипчакских племен. Воины Султанбета, «зачистив» от джунгар степь до Иртыша, заселили левобережье реки от Ямышева озера вплоть до Омска, образовав новый Кипчакский улус рядом с кочевьями племен кереев и аргынов.

Султаны Аблай и Султанбет в ходе «реконкисты» вышли к северо-восточным границам во главе многочисленного войска кипчакских племен, которые прежде кочевали в пространстве от Туркестана до Тургая

Отношения с русскими соседями по правому берегу Иртыша, повторимся, складывались непросто, о чем свидетельствуют представленные в усадьбе-музее султана сотни документов, собранные в архивах Омска, Оренбурга, Петербурга. Надо было решать споры, возвращать беглецов, открывать «сатовки» – меновые пункты. Со всем этим искусный дипломат и переговорщик Султанбет успешно справлялся. Он установил добрососедские отношения с начальством приграничных крепостей, 18 сыновей султана благополучно правили подвластным кочевым населением, которому катастрофически не хватало пастбищ в условиях, когда самый бедный кочевник имел в своем хозяйстве не менее пятидесяти лошадей и сотню овец, а богачи просто потеряли счет количеству скота. У самого Султанбета был 20 тысячный табун, и надо было договариваться о перегоне скота на тучные пастбища правого берега.

Детство и юность султана прошли возле Сырдарьи с ее древними городами, но с тех пор как он сел на коня и вместе с двоюродным братом Аблаем отправился на «реконкисту» (силовой возврат прежде отнятых кочевий) на север Великой степи, вся жизнь проходила в кочевой юрте.

По свидетельству Христофора Барденеса, участника экспедиции (1771 г.) Иоганна Фалька, ставка султана состояла из восьми войлочных юрт, три из которых «для его фамилии белые войлочные и чище, прочие же простые для его служителей и пастухов; против входа позади котла разостлан был персидский ковер с подушкой, на котором сидел султан с супругою, сложа ноги накрест». «Султан имел от роду 60 лет, был сухощав, с небольшой черной бородой; на нем было шелковое платье и шитый золотом колпак. Он имел вид проницательный».

К закату лет захотелось Султанбет бахадуру переселиться из войлочного домика в бревенчатые хоромы. Вероятно, глядя на крепкие деревянные строения Ямышевской крепости на противоположном берегу Иртыша, он сравнивал их с юртами кочевников, вспоминал каменные и саманные дома Туркестана, южного города, где прошли его юные годы.

После нескольких обращений к командующему войсками Сибирских пограничных линий генералу Де Колонгу просьба султана о строительстве ему дома была удовлетворена. По словам потомка султана Аманжола ага, строительство резиденции было санкционировано лично царицей Екатерины. Управлял строительством испанский граф Яков Кастро де ла Серде, командовавший в тот период Ямышевской крепостью.

Кстати, в широко разрекламированной исторической картине «Тобол» самые зрелищные экшн-сцены посвящены битве за Ямышевскую крепость, однако ничего не сказано о том, где проходили реальные события, легшие в основу картины. Режиссеры не удосужились показать трудность преодоления расстояния героями от Тобольска до Ямышево. Как по мановению волшебной палочки тобольский обоз и картограф Семен Ремезов в фильме оказываются за тысячу с лишним километров, и у зрителя, неискушенного в вопросах истории, создается впечатление, что сражения с джунгарами проходили где-то рядом с Тобольском, а не возле Павлодара.

Однако вернемся к резиденции Султанбет бахадура. В 1776 году комендант Ямышевской крепости Яков Де ла Серде докладывал командиру Сибирского корпуса генерал-майору Скалону о том, что изба султану с горницами, а между ними сени, поставлены, покрыты крышей, нужники срублены. В черной избе печь сложена, заплот около сарая обнесен, задняя и передняя крыльца также сделаны, и ворота уже на месте. Осталось достроить голландскою печь с камином и установить четыре окна.

Дом правителю Кипчакского улуса возвели на правой стороне Иртыша, чем Султанбет вскоре начал тяготиться. Здесь на российской стороне не мог уже чувствовать себя полновластным хозяином степи, скорее он почувствовал себя в роли аманата/заложника. Как искусный дипломат, Султанбет нашел вескую «причину» для просьбы перенести дом на степную сторону Иртыша: «…боюсь того только, что и когда мои калмычки, находящиеся в услугах (иногда) познакомятця с российскими людьми, то могут чинить от меня побег».

Султан также просил россиян прислать людей, которые научат подневольных калмычек топить печь, и чтобы присланные люди не склоняли их к побегу. Эти просьбы султана также были удовлетворены: «Для топления велеть послать на время из ссыльных колодников стариков и подтвердить нашим людям, чтобы подговоров к побегу калмык не делали, о чем ему салтану, отписать». «Для перевоски Султамаметь-султану дома на просимое им место сего числа, и здесь состоящих в тюремном остроге, ссыльных колодников осьмнадцать человек туда при конвое и со определением смотрителя Омского 2-го баталиона капрала Черных, с принадлежащим инструментом отправлены. А для перевозки хоромного строения лошадей способных к тому от него султана просить велено».

Из этого следует, что дом и надворные строения разбирали 18 заключенных под присмотром конвоя, а непосредственная перевозка на степную сторону осуществлялась на лошадях султана.

Переезд на новое место – на территорию современного села Кенжеколь в черте Павлодара – состоялся в 1788 году. Спустя шесть лет Султанбет бахадур покинул бренный мир, оставив после себя многочисленное потомство и добрую память. Он мог войти в историю, как последний общий хан казахов, когда после смерти Аблай-хана на курултае в 1781 году ему было предложено возглавить все три жуза, однако Султанбет отказался от ханского титула, сославшись на возраст, и это яркий пример порядочности для тех президентов и королей, кто до последнего цепляется за власть.

Хоромы Султанбета воссоздали в третий раз в историческом центре Павлодара по сохранившимся в Омском архиве планам-чертежам султанского дома. Реконструкция проводилась силами научно-исследовательского, археологического «Маргулан-центра» Павлодарского пединститута при содействии потомков султана. В регионе сегодня проживает сотни, если не тысячи, потомков правителя Кипчакского улуса. Сам улус после вхождения в Российскую империю разделился на кулатай-кипчакскую, кулан-кипчакскую, сагал-кипчакскую и другие волости, а в советское время растворился в приграничных районах Омской, Павлодарской и Кокчетавской областей.