Ордынцы между Русью и Российской империей

Ослабление Золотой Орды обернулось отходом части ее территорий к Руси. Переселявшиеся в Московское княжество тюркские феодалы-мусульмане получали в управление целые уделы – города и волости с русским населением – с ответным обязательством военной службы Великому князю. По мнению историков, с 1440 года по начало 17 века на Русь переселилось около 60 Чингизидов со многими тысячами своих приближенных и воинов.

Широко известна история Касимовского царства, вассального Московскому князю квазигосударства в рязанской Мещере, где правили отпрыски ханов Золотой Орды. И если принадлежность тех земель еще могла вызывать вопросы у современников, то другие города, отдаваемые тюркским феодалам в управление, располагались на территориях, которые даже по золотоордынским ярлыкам принадлежали Московским князьям. Таковыми были Романовский улус (ныне город Тутаев Ярославской области), Кашира, Звенигород, Серпухов, Юрьев-Польский, Бежецк, Клин, Руза и ряд городов, ныне не сохранившихся, например, Андреев городок.

Стоит отметить, что Звенигород, Серпухов и Кашира принадлежали к непосредственным владениям великокняжеского дома, и управлять ими считалось очень престижным среди московской знати. Обосновавшиеся на этих землях служилые татары извлекали из них доходы в виде оброка, пошлин и ясака (подушного налога) с местного населения. Например, в Романовском улусе мурзам принадлежало 2,5 тысячи гектар земли, а их казакам еще 2,7 тысяч га.

В дипломатической переписке эти земли упоминались как «юрт», подобно владениям Чингизидов в Дешт-и-Кипчак. Распределителем юртов выступал непосредственно Великий князь Московский, который таким образом воспроизводил золотоордынскую модель управления, но теперь уже непосредственно на территории своего Великого княжества.

Ордынские царевичи и беки, управлявшие этими землями, часто назначались командующими русскими войсками в походах, учитывая их более знатное по сравнению с российскими дворянскими родами происхождение.

При этом изначально им не ставилось условием смена веры с мусульманской на православную для вхождения в правящую элиту Московского государства. Это позволяло еще во 2-ой половине 16 века, уже при Иване Грозном, позиционировать Московское царство как государство, дружественное мусульманам. Как утверждал русский посол в Стамбуле: «Мой государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его Саин-Булат господствует в Касимове, царевич Кайбула – в Юрьеве-Польском, Ибак – в Сурожике, князья ногайские – в Романове. Все они торжественно славят Магомета в своих мечетях».

Однако со времени воцарения на русском престоле династии Романовых, ориентировавшихся на реформы, проходившие на фоне религиозных войн в Европе по принципу «чья земля того и вера», началась политика гомогенизации правящего класса в России, в том числе и в конфессиональной области. В земли, прежде управлявшиеся татарскими мурзами, стали назначаться русские воеводы, которым постепенно переподчинялись служилые татары, жившие на них. Затем к этим воеводам перешло и право сбора налогов с местного населения.

С 30-х годов 17 века получила распространение практика переселения мурз и служилых татар, не желавших принимать крещение, в другие города. Тем самым производилось распыление татарского военного элемента. Так, романовских татар переселили в Кострому, где они основали целую Татарскую слободу. Татар-мещеряков из Наровчата переселили на Арзамасскую засечную черту. Активно проводилась политика крещения Чингизидов и представителей ногайской знати (например, князья Юсуповы).

«Точка невозврата» окончательно была пройдена во время царствования Петра I, который ликвидировал сословие служилых татар, а всем дворянам-мусульманам приказал креститься под страхом потери земельных владений и крепостных. Отказавшихся переводили в крестьянское сословие.

Политика Екатерины II, делавшей попытки каким-то образом интегрировать в правящий класс и мусульманский нобилитет, в первую очередь на территориях, присоединенных в ходе войн с Османской империей, не привели к сколь-нибудь заметному росту мусульманского дворянства в России. Более того, мусульмане были дворянами «не первого сорта» и на них распространялся ряд ограничений законодательного характера, касавшийся всех мусульман в Российской империи и в части владения имуществом, и прохождения службы, и брачного законодательства.

Таким образом можно сделать вывод, что в то время, когда Великие князья Московские нуждалось в помощи и поддержке «собратьев по классу» из числе золотоордынской знати, они предпочитали уважать и соблюдать «законы степей», доверяли тюркским выходцам значительную власть и собственность. По мере укрепления своего положения и ликвидации постордынских государств они шли естественным путем укрепления династической власти и уже не собирались ее ни с кем делить.

Потомки степняков должны были или согласиться с этим, чтобы в итоге остаться в пределах правящего и обладающего имуществом класса, либо уходить на локальный уровень, где им приходилось утешаться лишь воспоминаниями о былом величии предков.

К 1917 году дворяне-мусульмане составляли не более 1% российского дворянства. Последователи ислама в подавляющем большинстве своем уже не принадлежали к эксплуататорским классам, и поэтому в целом поддержали большевиков, которые обещали им национальное равноправие и религиозную свободу.

Отход от ордынской модели и подражание западной аристократии по уровню потребления и роскоши привели к тому, что российское дворянство лишилось не только прав и собственности, но и само по себе перестало существовать.